Воин сновидений - Кирилл Кащеев

– Берегись! – завопил Ямант.

Земля тяжело застонала, и глубокий овраг враз распахнулся перед скачущими во весь опор конниками. Лошади отчаянно ржали, пытаясь остановиться, края оврага осыпались под копыта – одна лошадь вместе со всадником полетела в овраг, вторая, еще одной удалось остановиться, но в нее уже врезались скачущие позади, сбрасывая вниз. Овраг глухо вздохнул, вытянулся и… словно понесся вперед! Извиваясь, как живая змея, длинная трещина ринулась к всаднику в золоченых доспехах.

– Спасайте князя! – из-за холмов, на ходу перестраиваясь в боевой порядок, выносились княжеские конники – и тут же сбивались с галопа, не в силах понять, что происходит. Воин в золоченых доспехах рвал узду, заставляя вышколенного коня то отпрыгивать в сторону, то вставать на дыбы, а вокруг него разверзалась земля, словно жадные рты норовили заглотить всадника вместе с конем.

– Карлик! – закричал Ямант. Запели луки – и верховой волк упал, нашпигованный стрелами. Карлик кубарем скатился с его спины, пополз в высокой траве…

Ямант замер. Маленькие злые глаза, похожие на выглядывающих из травы хищных зверьков, пялились на него, и парень чувствовал, что уже не может зажмуриться. Ему остается только покорно смотреть в страшные черные глазницы, тянущие из него душу. Толстые губы раздвинулись в ухмылке:

– Я тебе что… обещал…

Храпящий конь, показавшийся Яманту гигантским, взвился над ними. Всадник в золоченых доспехах вскинул блистающий на солнце меч…

Яманту показалось, что время остановилось. Он видел меч – и видел глаза карлика. Он слышал глумливый смех – и слова: «Меня можно убить… Не тебе одному после смерти обещана сила…» Сила!

– Не убивай! – успел крикнуть Ямант… но меч уже опустился.

Туго свистнул воздух, мерзко чвякнуло… и большая голова карлика слетела со слишком слабых и узких плеч. С безоблачных небес ухнул громовой раскат, будто встряхнули гигантское полотно. Полыхнула яростная вспышка, точно прямо в траве вдруг вспыхнуло солнце. Уродливое тельце дернулось и затихло, срубленная голова откатилась в сторону, покачиваясь, завертелась волчком… остановилась… и Ямант увидел, что карлик по-прежнему смотрит – полные мрачной издевки глаза пристально уставились на парня. А потом голова подмигнула ему. Взмахнув длинными бровями, она подпрыгнула в воздух, зависла… Широкие желтые зубы скалились – голова хохотала!

– Я раскрою землю – и жизнь покажется тебе страшнее смерти! – прокричала она, рухнула вниз, подскочила, как мяч из пакли, и запрыгала к лесу. Деревья на опушке зашатались – и со скрежетом развалились на две стороны, как волосы под гребнем. Подскакивая, голова понеслась в лес.

– Нет! Нет! – забыв обо всем, Ямант кинулся следом.

Он бежал, захлебываясь и задыхаясь, мчался через поваленные стволы. Сзади послышался бешеный топот, рядом вырос высокий конский круп, и всадник в золоченых доспехах втащил парня на коня.

– Куда она? Что сделает? – отрывисто спросил князь Роман, бросая коня в прыжок через завалившееся поперек тропы дерево.

– Не знаю! – едва не плача, выдохнул Ямант, гоня от себя страшную мысль, что знает, знает – но не хочет верить, истово надеясь успеть!

То и дело взмывая в прыжке над упавшими стволами, княжеский конь мчался по оставленной головой просеке.

Голова подпрыгнула в какой-то паре локтей впереди них, глумливо захохотала, крутанулась в воздухе, развевая длинными бровями – и канула в чащу. Только листья зашелестели. Ямант спрыгнул с коня и ринулся следом – напролом, через оставшиеся еще с зимних ветров завалы.

Длинная мучительная дрожь прошла по земле. Деревья впереди закачались, скрипя, будто вскрикивая от нестерпимого ужаса. Ямант закричал и кубарем выкатился из зарослей…

Над его деревней не звонил колокол. У них не было колокольни – только невысокая звонница, что вся, целиком скрылась под бурлящей водой. Ямант стоял на деревенской околице – на краю громадной, полной воды ямы, и кусок плетня, такого знакомого, бился об оползающий под босыми ногами берег.

– Малуша… – одними губами прошептал парень. – Сотник…

Откуда-то с небес слышался глумливый хохот. Ямант запрокинул голову. По голубому небу неслись облака – одно, похожее на голову вовсе без тела, и другое, наоборот, с тремя головами, и еще… Последним летел гигантский костяк, и над черепом светилось сталью облако, точно корона.

Пыхтя и задыхаясь, из лесу вывалился князь. Постоял молча за спиной у парня, стараясь сдержать хриплое дыхание, наконец с трудом выдавил:

– Мы найдем… Догоним… Эту тварь…

– Нет, – неживым голосом ответил Ямант.

Они снова помолчали.

– Это ты их в засаду завел? – и не дожидаясь ответа, князь добавил: – Поедешь со мной в Галич.

– Нет, – мотнул головой Ямант и, тоже не дожидаясь ответа, повернулся спиной – и нырнул в лес. Сотник учил, что негоже поворачиваться спиной к князю, но… сотника нет, нет и Малуши, нет деревни, и… здесь больше не его земля и не его князь. Да и сам князь погибнет в дальнем походе – Ямант знал это так же точно, как если бы прочел в облаках. А потом не станет и княжества. Единственное, что он мог сделать для этой земли – привести своих соплеменников сюда раньше, чем ее растерзают люди-волки[21].

Где мы все время впереди,

Там все время смеется Дьявол!

Ха-ха! Ха-ха! Ха-ха!

Хор пьяных мужских голосов проорал последний куплет, а потом из заложенного мешками с песком окна заухал тяжелый пулемет.

Куча битого кирпича, за которой залег дядька Петро, задрожала, выбитая пулями кирпичная крошка поднялась красноватым облачком.

– «Ваффены»! – процедил дядька Петро и кубарем скатился вниз.

Пулемет жахнул новой очередью, а из окон защелкали автоматные выстрелы. Прячась за размолоченной в груду обломков стеной, Петро выпустил очередь в ответ, но все знали, что без толку – по стрелкам все равно не попадет. Хорошо укрепились, гады!

– Да, влипли мы, – задумчиво покусывая ус, пробормотал старшина.

Хоть и не годится советскому солдату-победителю бояться гитлеровских недобитков, а Колька невольно поежился. Его сильно толкнули в бок.

– Назад поглядывай, а то обойдут нас с тыла. У немчуры тут подвалов и ходов, как в крысиной норе.

Колька виновато поглядел на недовольного старшину и развернулся в сторону. Петро и старшина снова разглядывали перегородившую улицу баррикаду. Ее явно сооружали заранее, перед штурмом Берлина. Мощные бетонные плиты перекрывали улицу, возвышаясь на два человеческих роста, а впереди топорщились противотанковые «ежи». Массивные дома по обе стороны баррикады превратились в настоящие крепости с переоборудованными в бойницы окнами. Один авиация разбомбила, остались лишь иззубренные, как выбитые зубы, остовы стен, но второй был цел и яростно огрызался выстрелами на любое шевеление. На уцелевшей стене размашисто написано «Wir kapitulieren nie!» – «Мы никогда не сдадимся!». И правда, «Ваффен-СС» не сдавались, на пощаду им рассчитывать не приходилось. Укомплектованные датскими, финскими, французскими фашистами, они и сами не щадили никого. Даже немцев. Ходили слухи, что метро, где прятались от артобстрелов берлинские бабы с дитями, затопили именно они – Гитлер боялся, что немецкие эсэсовцы на такое не решатся!