Большая телега - Макс Фрай

— Догадываюсь только, что не переведенные для вас саги о людях из Кошачьей долины. Потому что тогда вам не пришлось бы искать нового переводчика.

— Правильно догадываешься, — вздохнула Ирина Рувимовна. — В пакете были драгоценные камни. Три с лишним кило отборных самоцветов, можешь себе вообразить. Настоящие драгоценности, не стекляшки. И записка, отпечатанная на пишущей машинке: «Милая Уна, у нас эти камни валяются под ногами, иногда дети подбирают их для игры, и я рассудил, что и твоим малышам такие игрушки не помешают».

— И как, не помешали? — усмехнулся я.

— А как ты думаешь? Уна женщина гордая, но от подарков, присланных судя по всему с того света, не отказываются. И она не отказалась. И слава богу, дети-то растут. Когда их у тебя то ли восемь, то ли девять душ, своевременно найденный клад — наилучший выход из положения. Ну или вот такая посылка. Уна до сих пор спрашивает себя, откуда, как, от кого, в конце концов? И если действительно от брата, то почему он хотя бы не позвонил? Нет ответа.

— А кстати, вы говорили, что Уна вам после этого несколько раз звонила. Почему? — спросил я.

— Потому что в записке был номер моего телефона. И просьба передать мне какой-нибудь камень, на память и в качестве извинения за недоделанную работу. «Извинения», подумать только. Какая чушь! Но Уна упрямая, такая кого хочешь убедит, в конце концов я дала ей свой адрес, и она прислала прекрасный сапфир, а я еще так и не собралась вставить его в кольцо. Неважно. Не о том речь. Самое интересное, что…

— О, есть еще что-то «самое интересное»? Мне, в общем, и посылки с сокровищами за глаза хватило. И правда — откуда, как, от кого? Если в той части Северного моря действительно нет островов…

— Действительно нет, — кивнула Ирина Рувимовна. — И проходящие суда его не подбирали. Люди, которые разбираются в этих делах куда лучше, чем мы с тобой, всё проверили и перепроверили… Но когда Уна позвонила мне и рассказала, что получила посылку с камнями, до меня наконец дошло, что самое интересное вовсе не это, а третья по счету сага о людях из Кошачьей долины. Олег перевел ее последней, перед тем как уехал в этот свой дурацкий вояж. Сейчас, погоди.

Она открыла ящик стола, достала оттуда тоненькую серую папку, вытряхнула из нее распечатки, отобрала несколько страниц, протянула мне:

— На, почитай. Но будь готов к тому, что в финале у тебя появятся новые вопросы. И ни единого намека на внятный ответ, это я тебе твердо обещаю.

* * *

Торвальдом звали одного человека. Он был сыном Кьялти Заячьи Уши, сына Бранда Сучка, сына Свана Жадины. Двор его стоял неподалеку от Эрлюгова ручья в Кошачьей долине. Жену его звали Ана. Торвальд привез ее из Гардарики[48]и говорил, что она очень знатного рода. Многие ему верили, а некоторые знающие люди думали, что вряд ли это так, но помалкивали, потому что никто не хотел связываться с Торвальдом, в молодости он ходил в викингские походы и был известен своим буйным нравом.

Торвальд так любил свою жену, что не позволял ей работать по хозяйству, поэтому она целыми днями сидела у ручья и о чем-то думала, но никому не рассказывала, что у нее на душе. Люди считали, что Ане нельзя доверять, но Торвальд с ней хорошо ладил.

Когда у Торвальда родился сын, его назвали Хельги. Еще у Торвальда была дочь по имени Гуннхильд. Это была красивая девушка, учтивая и хорошего нрава. Ее выдали замуж за Хрута Весельчака с Заячьего хутора. Муж он был во всем видный, но хозяйство его было неприбыльным. Все сходились на том, что Хрут человек хороший, но неудачливый. Торвальд повздорил с зятем и предложил дочери оставить Хрута и вернуться домой, но она отвечала, что у каждого своя судьба и не следует от нее бегать. Торвальду такой ответ не слишком понравился, но он промолчал.

Хельги рано стал рослым и сильным мужем, очень умным и рассудительным. Его нельзя было назвать работящим, он больше любил смотреть, как другие работают и давать им советы. Многим казалось, что Хельги заносчив не по годам, но перечить ему не решались. С людьми он был приветлив и справедлив, однако близко ни с кем не сходился. Торвальд же говорил, что Хельги виднее, чем заниматься и как себя вести, они с сыном очень хорошо ладили.

После смерти Торвальда Хельги досталось большое хозяйство, и люди думали, что теперь он проявит себя в деле, однако Хельги по-прежнему не работал, а только указывал своим людям, что надо делать. Советы его были мудрыми, и хозяйство процветало.

Хельги был человек великодушный и много помогал мужу своей сестры Гуннхильд. Всем было ясно, что без него хозяйство Хрута Весельчака давно пошло бы прахом. Сам же Хельги не женился, говорил, что спать в одиночку ему сподручней, а рук и ртов в хозяйстве и без того хватает.

Хельги был хорошим скальдом. Он редко складывал висы, но когда это случалось, их сразу запоминали, чтобы рассказать тем, кто не слышал, такое это было великое событие.

Теперь надо рассказать о человеке по имени Бьярни. Он был родом из Дании, поэтому его называли Бьярни Датчанином. В юности он ходил в викингские походы, и о нем говорили как о доблестном воине. Потом Бьярни наскучили битвы, и он стал купцом. У него был торговый корабль. Бьярни был так удачлив, что все его люди ходили в крашеных одеждах. Сам же он любил одеваться по-походному, как воин, и мало кто, встречаясь с Бьярни, признавал в нем купца. Некоторые люди считали, что Бьярни промышляет чем придется, не останавливаясь и перед насилием, но на этот счет никто не мог сказать ничего определенного.

Осенью корабль Бьярни Датчанина пришел к Медвежачьему заливу. Бьярни вышел на берег и стал продавать там свою поживу, но торговля шла не так хорошо, как он рассчитывал, и ему пришлось задержаться в Исландии до начала зимы. Хельги приехал на берег, они с Бьярни Датчанином встретились и хорошо поладили. Хельги предложил Бьярни и его людям погостить в его доме, и Бьярни принял предложение. Они гостили у Хельги всю зиму и были очень довольны своей участью.

Весной Бьярни собрался в путь и предложил Хельги отправиться с ним. Бьярни считал, что такому достойному и знатному мужу, как Хельги, не следует всю жизнь сидеть на своем хуторе. Он сказал, что Хельги должен посмотреть мир, так, на его взгляд, будет лучше.

Хельги ответил, что вполне доволен своей участью, но отказываться от предложения не стал, потому что верил в судьбу и считал, что ничего не говорится и не делается просто так. Он долго думал, как лучше поступить. Тогда Бьярни Датчанин сказал: что толку думать, надо отправиться в путь, тогда и увидишь, как тебе это понравится. Он дал слово, что отвезет Хельги домой, в Исландию, если тому покажется, что его жизнь изменилась к худшему. На том и порешили.

Перед отъездом Хельги сказал вису, но вышло так, что рядом никого не было, поэтому никто не знает, о чем говорилось в той висе.

Они вынесли корабль из корабельного сарая и отправились на юг, в Данию. Хельги остался доволен поездкой и решил, что останется с Бьярни еще какое-то время.