Чему не бывать, тому не бывать - Анне Хольт

— Именно, — подтвердила Ингер Йоханне, усаживаясь на свободный стул. — Поэтому она и не подходит.

Она разложила на столе три листа бумаги. Написала ручкой на первом из них «ФХ» большими буквами и отложила его в сторону. Взяла второй, написала «ВХ» и тоже отложила. Она посидела немного, кусая ручку, потом вывела на последнем листе «ВК» и положила его рядом с остальными.

— Три убийства. Два из них не раскрыты. — Она говорила сама с собой. Покусывала ручку. Думала. Мужчины молчали. Внезапно она написала под инициалами: «Вторник, двадцатое января», «Пятница, шестое февраля» и «Четверг, девятнадцатое февраля». — Разные дни недели, — пробормотала она. — Никакой логики в интервалах.

Губы Ингвара шевелились, пока он подсчитывал про себя.

— Семнадцать дней между первым и вторым убийством, — сказал он. — Тринадцать между вторым и третьим. Тридцать между первым и последним.

— По крайней мере, круглое число, — предположил Зигмунд.

Ингер Йоханне отложила лист «ФХ» в сторону, потом придвинула его к себе снова:

— Что-то не так. Здесь что-то совсем не так.

— Давай исходить из того, что за всем этим кто-то стоит, — нетерпеливо предложил Ингвар. — Давай представим, что Матсом Бохусом кто-то управлял. Кто-то, кто стоял и за убийствами Вибекке Хайнербак и Вегарда Крога. Давай...

Ингер Йоханне поморщила нос:

— Это кажется какой-то фантастикой. Я не понимаю...

— Ну давай просто попробуем, — настаивал Ингвар. — Кого ты представляешь?

— Это должен быть человек, до тонкостей разбирающийся в человеческой психике, — задумчиво сказала она, будто разговаривая сама с собой. — Психиатр или психолог. Может быть, опытный полицейский. Сумасшедший священник? Нет...

Пальцы барабанили по листу с инициалами Фионы Хелле. Она прикусила губу. Поморгала и поправила очки:

— Я просто не вижу тут никаких соответствий. Только если не... Что, если...

Она резко поднялась. На полке у телевизора лежала папка с записями. Она нетерпеливо пролистала их все на ходу и достала фотографию Фионы Хелле. Она снова села и положила фотографию в центр листа с инициалами Фионы.

— С этим делом все ясно, — сказала она. — Фиона бросила своего сына. Ее едва ли можно упрекнуть в том, что произошло в тысяча девятьсот семьдесят восьмом году, когда родился Матс и мать Фионы приняла решение, ставшее роковым для трех поколений. Нетрудно предположить реакцию Матса Бохуса, узнавшего правду о своем рождении. Можно думать все что угодно об этой странной потребности некоторых людей найти своих биологических родителей, но... — Ингер Йоханне сняла очки, подняла фотографию и внимательно ее изучила. — Это все мечты и большие надежды, — тихо продолжила она. — Когда все идет вкривь и вкось и существование становится слишком сложным, мысль о том, что где-то там есть твое настоящее «я», твоя настоящая жизнь, может быть очень соблазнительной. Это становится утешением, мечтой, иногда одержимостью. Жизнь Матса Бохуса была сложнее жизни большинства других людей. Окончательный и абсолютный материнский отказ мог быть... сокрушительным для него. Она могла предложить ему все, но не дала ничего. У Матса были основания ее убить. Он убил ее.

Она погрузилась в собственные мысли и положила фотографию на лист с инициалами. Скрепила их вместе. Она сидела молча, как будто осталась в комнате одна, и рассматривала фотографию красивой телезвезды с очаровательными глазами, прямым носом и чувственным ртом.

Зигмунд украдкой покосился на бутылку на подоконнике. Ингвар кивнул.

— А что, если... — снова начала Ингер Йоханне, и теперь в ее голосе слышался энтузиазм. — Что, если здесь нет серии?

— Что? — переспросил Ингвар.

— Что-что? — Зигмунд даже перестал наливать коньяк.

— Мы же должны... — начал Ингвар.

— Подожди, — оборвала его Ингер Йоханне.

Она сложила листки стопкой и накрыла ладонью лицо Фионы Хелле.

— Это дело раскрыто. Одно убийство. Одно расследование. Один подозреваемый. У подозреваемого есть мотив. Он признается. Признание подтверждается дополнительными фактами дела. Дело закрыто.

— Я не совсем понимаю, куда ты клонишь, — сказал Ингвар. — Мы снова вернулись к началу? Ты хочешь сказать, что это случайные совпадения, и мы имеем дело с тремя не связанными...

— А как же символика? — перебил Зигмунд. — Как же эта лекция, которую ты слушала тринадцать лет назад...

— Подождите. Подождите! — Ингер Йоханне встала и заходила по кухне кругами. Время от времени она останавливалась у окна. Рассеянно смотрела на улицу, как будто следила за кем-то. — Дело в языке, — сказала она. — Все началось с отрезанного языка. Ключ в нем.

Она повернулась к мужчинам. На щеках горел лихорадочный румянец, подбираясь к оправе запотевших очков. Ингвар и Зигмунд сидели тихо, в напряжении, как будто они были зрителями, которым сейчас покажут смертельный трюк.

— Отрезанный и красиво упакованный язык Фионы Хелле — слишком очевидный символ, — сосредоточенно сказала Ингер Йоханне. — Банальная символика из романа про индейцев. Ты сам сказал на днях, Ингвар, что наверняка в мировой истории совершены тысячи преступлений, в которых фигурирует труп с отрезанным языком. Ты был прав. Ты был совершенно прав. Убийство Фионы Хелле не имеет никакого отношения к той лекции, которую я слушала как-то жарким летним днем в аудитории в Куантико. — Она закрыла лицо руками и раскачивалась из стороны в сторону. — Это так банально, очевидно. Боже мой!

Ингвар в замешательстве уставился на нее.

— Подожди, — сказала Ингер Йоханне. — Дай мне договорить.

Зигмунд перестал пить. Он сидел, вытаращив глаза, и переводил взгляд с Ингвара на Ингер Йоханне и обратно. Джек, Король Америки, пришел в гостиную, и даже он стоял без движения, с закрытой пастью и раздувающимися ноздрями.

— У трех этих дел, — сказала Ингер Йоханне, опуская руки, — был ряд общих черт. Но вместо того чтобы их искать, нам стоит спросить себя: есть ли что-то, что их отличает? Что делает убийство Фионы Хелле таким непохожим на два других?

Ингвар не сводил с нее глаз, с тех пор как она начала ходить по гостиной. Только сейчас он позволил себе потянуться к бутылке с водой. Руки немного дрожали, когда он открывал бутылку.

— Оно раскрыто, — коротко сказал он.

— Именно!

Ингер Йоханне протянула к нему обе руки:

— Именно! Оно могло быть раскрыто!

Джек завилял хвостом и протиснулся между ее ногами. Она нечаянно наступила ему на лапу, когда двинулась обратно к столу. Пес заскулил.

— В деле Фионы Хелле вы нашли ответ, — сказала она, не обращая внимания на Джека, и снова подняла фотографию. — Вам было немного трудно, вы спотыкались и сбивались с правильного пути. Но вы нашли ответ — в отчете о вскрытии обнаружились детали, которые привели к давней грустной истории, которая, в свою очередь, вывела на Матса Бохуса. На убийцу. Мотив и возможность. Все, Ингвар! Как почти всегда и бывает. Это дело было раскрыто так, как всегда раскрываются дела об убийстве в Норвегии.