Знак зверя - Олег Ермаков

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 62 63 64 65 66 67 68 69 70 ... 79
Перейти на страницу:

— Так он нашш?! — закричал сержант, снимая автомат. — Нашш? — Он отдал кому-то автомат и пошел на пленного. «Нуристанец» молчал.

— Нашш?!

Голова «нуристанца» мотнулась.

— Нашш?

Голова «нуристанца» ударилась о скалу. К нему подскочили еще двое.

— Эй, ну! — крикнул бегущий солдат, все расступились, и он, набежав, хрустко боднул «нуристанца» прикладом.

«Нуристанец» свалился. Его подняли. Из лопнувшего носа «нуристанца» торчала кость. Не надо, хватит, сказал кто-то негромко. Замелькали кулаки, сержант бил ногами. «Нуристанец» откинулся на скалу и упал, его стали топтать. Все! хватит!.. назад!

«Нуристанец» лежал на спине, царапая скрюченными пальцами лед, разевая рот, суча левой ногой, — а правая, странно вывернутая, была неподвижна.

— П....ц! Уже... — Сержант перевел дыхание. — Не ходок.

— Доставим в полк, — возразил офицер. — Замотайте.

Солдат запеленал голову «нуристанца» чалмой. Офицер приказал связать две плащ-палатки.

— Да кто его потащит, товарищ старший лейтенант.

— Как кто? — боевые друзья.

Пленным приказали положить «нуристанца» на брезент.

Черепаха нагнулся, поднял рацию, счистил с низа снег; синеглазый небритый лейтенант, его командир, помог надеть рацию.

— Удобно?

— Да.

— Ты поспел к шапочному разбору, — сказал лейтенант, когда все двинулись, заскрипели. Но я, — сказал лейтенант, идя рядом, снимая перчатку, засовывая руку в карман, — для тебя... на, держи. Гонконг. — Повизгивал снег. — Музыкальные.

Рота уходила вниз по ущелью, хрустя заголубевшим под вечер снегом.

9

В полк возвращались через Кабул. На исходе пасмурного дня колонна вышла к Кабульской долине и, лязгая, грохоча, поползла вниз, погружаясь в долину, затопленную густой влажной серостью.

Темнели мокрые дороги, белели обочины, крыши глиняных лачуг, ступенями поднимающихся по склонам тусклых заснеженных хребтов. Вдоль дорог стояли оцепеневшие деревья, многоэтажные дома, дуканы, ресторанчики. По дорогам проносились разноцветные автомобили, ехали повозки, груженные мешками, камнями, дровами с почерневшей мокрой корой, в них были запряжены или лошади, или ослы, или бедно одетые люди. Возле ресторанчиков под навесами краснели огни, на которых мальчишки жарили шашлыки. Торговали дуканы. На улицах было много людей: мужчин в шароварах, чалмах, каракулевых шапках, накидках, женщин, закутанных с головы до пят, солдат в шинелях, высоких черных ботинках, в зимних и летних головных уборах, — за их спинами воронели стволы советских автоматов. Мальчишки с крыш бросали снежки в тягачи, бронетранспортеры и танки, показывали солдатам кулачки и корчили рожи. Взрослые кабульцы ограничивались хмурыми взглядами. На одном перекрестке в ответ на свист и крики солдатам улыбнулась женщина с размалеванным лицом.

Колонна шла медленно, сумерки густели, надвигался вечер, вывески, витрины наливались разноцветными огнями, вспыхивали фонари и окна жилых домов. Солдаты с грязных гремящих машин смотрели на зашторенные окна.

В центре города на площадке, засаженной кустами, под фонарем стоял нищий с одутловатым дебильным лицом, одетый в какие-то драные тряпки, из коротких штанин торчали худые голые ноги; он стоял по щиколотку в снегу и, ковыряясь в носу, пучился на идущие по его городу танки и восхищенно улыбался.

Где-то здесь, в Кабуле, есть аэропорт, где однажды приземлился самолет, — и команду повели к горам, у подножия которых стоит палаточный лагерь, обнесенный колючей проволокой, и на следующий день за ними пришли потертые загорелые офицеры с автоматами и старомодными облупленными портфелями — «покупатели». Первым «покупатели» из города у Мраморной горы взяли Бориса, он попросил, чтобы они взяли и Черепаху, им было все равно, они взяли, и час спустя отобранные новобранцы висели в небе над пышущей золотистой Азией в раскаленном стрекочущем вертолете; посланцы города у Мраморной горы дремали, их просоленные панамы покачивались на дулах автоматов, стоявших между ног, когда вертолет попадал в воздушную яму; новобранцы с вещмешками и туго скрученными шинелями на коленях поглядывали на них и смотрели в иллюминаторы, — в степях желтели редкие реки... Позади было два месяца, впереди — двадцать два. И вот уже почти все позади; колонна пройдет через Кабул и вернется в город у Мраморной горы, наступит весна, и скорее всего на исходе весны или в начале лета те, кому суждено вернуться, прилетят на вертолетах сюда, в Кабул, и их поведут на взлетную полосу, они поднимутся по трапу в самолет, стюардесса прикажет пристегнуть ремни... Пошел снег. Мухобой открыл люк, спустился вниз, вернулся с плащ-палатками для себя и для Черепахи. Закутавшись в брезентовые плащи, они сидели на верху тягача, плывущего по улицам вечернего Кабула. Красно рдели сигареты. Снег падал большими кусками.

Часть VIЖенщина
1

Последняя весна долго не наступала. В феврале зима уже кончилась, снег повсюду растаял, степи вспухли и потемнели, но дули холодные ветры, солнце тонуло в серой мгле, по ночам подмораживало, птицы молчали, степи были мертвы. И уже треть стодневного дембельского календаря была заштрихована, уже начался март, но весны не было. По палатке стучали ледяные дожди, тонко выли северные ветры, иногда сыпался мокрый снег. Одежда, сапоги, портянки за ночь не просыхали, постели были влажны, солдаты чихали, шмыгали покрасневшими носами, при любом удобном случае кипятили воду в котелках, заваривали чай.

Наступил и День Последнего Приказа, — а межсезонье продолжалось.

В День Последнего Приказа деды стали дембелями, и вслед за ними все остальные поднялись на одну ступеньку: фазаны превратились в дедов, чижи — в фазанов, сыны — в чижей. Но это были формальные передвижения, новоиспеченные чижи продолжали выполнять обязанности сынов, а фазаны — чижей. Впрочем, новоиспеченные фазаны стали увиливать от работы чижей, стали перекладывать ее на сынов, и все чаще они смотрели прямо в глаза стоявшим на верхних ступеньках... До подлинных перемен было далеко. Подлинные перемены произойдут лишь тогда, когда улетят дембеля и прибудут новобранцы. А это случится не скоро. В лучшем случае, через два, два с половиной месяца. Все будет зависеть от обстановки. Что значит от обстановки? Ну как что, отвечали офицеры, допустим, начнется операция широкомасштабная, начнется она, предположим, в июне, а завершится в июле. Неужели нас до июня будут держать? Будут. Если в Союзе задержат новобранцев, то нам придется тормознуть вас, не оголять же позиции. Так пускай их там не задерживают. Пускай! А кто говорит, что не пускай? Да я бы вас всех сейчас, в день приказа, к чертовой бабушке! Вы мне уже во как надоели со своими расспросами. А последний вопрос можно? Правду говорят, что женатых и коммунистов будут отпускать в первую очередь? Про женатых не слышал, в первую очередь будут отпускать имеющих ранения и награды. А коммунистов? И коммунистов, а также кандидатов. А комсомольцев? Ильин, с кем я буду полк охранять? Полк охранять — это ладно, а вот операции... Что? что? Демоба в опасности, товарищ старший лейтенант, раньше я был чугунный, а теперь — стеклянный дембель. Стеклянный? Хорошо, Ильин, больше ты не поедешь ни на одну операцию, решено. Да нет, товарищ старший лейтенант, вы не так меня поняли... Все я понял. Кто еще здесь стеклянный? что, больше остекленелых нет? Товарищ старший лейтенант, да я это так, к слову пришлось, пошутил... Рядовой Ильин! кругом! Я сказал: кругом, товарищ солда-а-т! И ша-гом марш к старшине, он выдаст запасные подушки: одну привяжи к спине, другую к груди, третью к голове, а четвертую я разрешаю разрезать, чтобы ты мог всунуть в нее свой стеклянный...

1 ... 62 63 64 65 66 67 68 69 70 ... 79
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?