За оградой есть Огранда - Алексей Волков

И вот долгожданный час настал!

Князь Берендейский граф де ля Кнут барон фон де Лябр собрался подняться и расправить богатырские плечи, но его опередили.

Как видно, остальные тоже не были дураками. В зале поднялся подлинный гвалт, иначе говоря, прения по обсуждаемому вопросу. Маги кричали, не слушая друг друга, да и какой смысл прислушиваться к другим, когда кричали все с легкими вариациями одно и то же?

Напрасно старый Гень колотил магической палочкой по столу и призывал собрание к порядку. Степенность хороша при обсуждении вопросов абстрактных, когда же речь идет о том, что касается твоих личных интересов, тут не до неторопливых рассуждений.

Маги галдели, забыв даже про обещанный после заседания обед, и этому не было бы конца, если бы председатель не прибег к последнему испытанному средству.

— Решено! Кто пойдет? — неожиданно звучный голос великого волшебника легко перекрыл общий шум и эхом заметался между каменных стен.

Как и следовало ожидать, после такого вопроса воцарилась всеобщая тишина.

Собравшиеся потупились, сделали вид, что каждый из них занят невидимым простым глазом, но чрезвычайно важным делом.

И в этой звенящей от скрытого напряжения тишине отчетливо прозвучал твердый, пусть и несколько торопливый (пока не опередили!) голос Иванова:

— Я!

После решительного заявления Антона все в зале глубоко вдохнули, так что на какое-то время показалось, будто стало меньше воздуха. К счастью, следом за этим последовал всеобщий шумный выдох.

Иванов был убежден, что это следствие черной зависти, остальные, в пику герою, почему-то думали, будто это вздох облегчения.

Что ж, любое событие можно трактовать двояко. Тем более такое, где замешана человеческая душа.

Маги молча переглянулись, и Гень на правах председательствующего подвел итог обмена взглядами:

— Кто за кандидатуру героя, прошу поднять руки!

Никогда в жизни Антошка не волновался так, как в этот момент.

Да и кто бы не волновался, когда решается не только твоя судьба, но и судьба всего мира?

Эта судьба повисла на волоске, но руки взмыли вверх, причем их было ровно в два раза больше собравшихся магов.

«Спасен!» — облегченно подумал Иванов.

Спасение относилось, разумеется, не к нему, а к миру, которому угрожала грозная опасность.

— Единогласно! — провозгласил Гень. — Теперь осталось решить, кто отправится с избранным героем. Я думаю, это будет Ферлих, как чародей, знакомый с местными условиями, да и к тому же способный спасти и сохранить старинные рукописи для нашего собрания.

Ферлих тяжело вздохнул, однако по лицам собравшихся понял, что отвертеться не удастся.

Вздохнул и Антон. Он-то надеялся, что в спутники ему выберут кого-нибудь знакомого. А так как знакомым у него здесь был только Сковород, то выбор был довольно невелик.

Конечно, лучше незнакомый спутник, чем вообще никакого, однако Иванов набрался храбрости и спросил:

— А нельзя ли послать еще и Сковорода? Как говорится, один колдун хорошо, а два колдуна лучше.

Если бы Антошка был повнимательнее, то обязательно бы заметил, как его приятель подпрыгнул на месте от сделанного от всей души предложения.

Может, от радости? Но большая ли разница, если ни согласиться, ни для порядка возразить Сковороду не дали?

— Кто за то, чтобы послать еще и Сковорода? — несколько торопливо спросил Гень, и остальные не менее торопливо вскинули вверх руки.

Сковород хотел что-то сказать, да только сразу не смог выговорить, а когда смог — не захотел обижать собрание. Все на одного — это уж как-то слишком.

Он лишь бросил на Антошку взгляд, полный неприкрытой благодарности, и буркнул себе под нос:

— Вот уж послали так послали!

Остающиеся опять дружно загалдели. Гень правильно истолковал всеобщую неразборчивую болтовню и торжественно объявил:

— Раз основной вопрос единогласно решен, теперь — пир!

Оно и понятно. Как не отметить такое дело? Все-таки мир спасли! Не каждый день бывает и даже не каждую неделю.

На пиру в промежутках между тостами решили и остальные менее важные вопросы. Например, как добраться до Брита? Все-таки живет на острове, на коне до него не доедешь. Уже не говоря, что верхом долго.

— На корабле надо плыть, на корабле! — азартно твердил раскрасневшийся маг, чье имя Антошка так и не узнал.

Мысль показалась дельной, но, как всегда, нашлись возражающие и здесь.

— На корабле опасно, да и медленно. Пираты, шторма. Время-то не ждет.

— А на чем же тогда?

Несогласный обвел остальных осоловевшим магическим взглядом и объявил:

— Я предлагаю добираться на драконе!

— Сказал тоже! Во-первых, дракона еще надо поймать, а во-вторых, вдруг он проголодается и прямо в воздухе решит подкрепиться своими пассажирами? Хищник он хищник и есть.

— А мы покормим его перед вылетом! — нашелся сторонник нетрадиционной авиации.

— Угу. Полетит он сытым! Спать завалится, ни одним заклинанием не разбудишь! Что, драконов не знаешь?

— Не о том спорите! — авторитетно прервал спорщиков Гень. — Съест дракон пассажиров или нет, неважно. Главное, что поймать гада трудно. Благодаря всевозможным рыцарям поголовье драконов сократилось настолько, что самого завалящего полгода искать придется.

Это уже было серьезно, и маги задумчиво притихли.

— А давайте построим корабль с ветродувом, — предложил Ферлих. — Мне как раз такой давно нужен.

— Правильно говоришь! Прямо как мудрый филин! — ближайший сосед Ферлиха в порыве чувств хлопнул по плечу островного мага магической палочкой, отчего тот превратился в означенную птицу.

Пришлось всем скопом возвращать посланцу утраченный человеческий облик.

Отзывчивость на чужую беду вещь, без сомнения, прекрасная, только лучше бы делом занимался кто-нибудь один. Несчастный филин утратил свой птичий облик, однако человеческий не обрел. Если честно, то он не обрел вообще никакого постоянного облика, превратившись в нечто изменчивое, наподобие пластилиновых персонажей популярных когда-то мультфильмов.

Каждое мгновение приносило что-то новое. То рога, то хвост, то чешуйчатые крьыья, то стройные девичьи ножки. Но и это новое не могло удержаться, тут же сменялось другим, когда вроде бы и неплохим, а когда — настолько жутким, что не имеющего отношения к магии Иванова взяла оторопь. Мог бы и Кондратий хватить, но тут уже сказалась богатырская закваска.

Говоря короче, Антошка кое-как выстоял, а вот выстоял бы Ферлих — еще неизвестно.