Я его убила. Истории женщин-серийных убийц, рассказанные ими самими - Микки Нокс

правила жизни в пансионате, рассказывала странные, непохожие на правду истории и закапывала трупы на заднем дворе. Постепенно она превращалась в пятилетнюю девочку-старушку, которая повелевает своими игрушками, казнит и милует по собственному усмотрению, рассказывает сказки и выращивает помидоры. 

Часть IV. Создавшие монстра

Роль жертвы наиболее проста в исполнении и потрясающе комфортна. Каждый человек иногда хочет переложить на кого-то ответственность за собственную жизнь. Именно склонность к жертвенной позиции в сочетании с определенным воспитанием и типом личности способствуют образованию криминальных пар с патологической травматической связью. Так называемый стокгольмский синдром может послужить хорошим стартом для такой связи, но этому могут способствовать и обычные типы зависимых отношений, в которых один партнер постепенно начинает подавлять и подчинять себе другого. В этом случае жертва идентифицирует себя с агрессором, проявляя тем самым свойства мазохистической личности.

Мазохизм ничем не отличается от садизма: в обоих случаях речь идет о присовокуплении, единении с чужой болью, которая в сознании индивида неотличима от удовольствия. На этом этапе большинство таких союзов разрушается под давлением внешних обстоятельств, но если жертва обладает хорошо развитой способностью к манипулированию, а также достаточно сильным характером, происходит негласная смена ролей, и отношения становятся симбиотическими. Это уже не пара, а единый организм, каждая часть которого мотивирует другую на совершение все более страшных поступков. История знает немало подобных примеров.

8. Покидая Индию. Мари-Андре Леклер

(1945–1984) Канада, Юго-Восточная Азия

Меня зовут Мари-Андре Леклер, и я жертва человека по имени Чарльз Собрадж. У меня была ничем не примечательная биография до тех пор, пока я не встретила его. Этот мужчина дарил все краски мира каждому, кто встречался на его пути. Но он требовал кое-что взамен – наши маленькие заурядные жизни с тихими радостями и ничтожными победами. Собрадж соблазнял россыпями прекраснейших драгоценностей, не уточняя, правда, что они фальшивые.

Я родилась в Квебеке. Этот городок в Канаде называют Маленькой Францией. Как показало время, он совсем не похож на Ниццу или Париж, но именно в нем вы можете мысленно перенестись в маленький французский городок, в котором никогда не бывали. Здесь вы увидите множество трех- и четырехэтажных домиков с крохотными балконами и причудливо извивающимся плющом на кованых заграждениях. На первых этажах обязательно есть булочная и аптека, а на углу – лавка с мелочами, в которой местные кумушки обсуждают последние новости. Хотя я не знаю, что там обсуждать. В Квебеке никогда не происходит ничего более значительного, чем кража велосипеда.

У меня прекрасная семья. Мама всячески старается оградить меня от опасностей мира, а папа… Он всегда и во всем соглашается с мамой. В восемь вечера обязательно нужно быть дома. Необходимо обсудить, стоит ли идти на новый фильм в кино. Никогда нельзя закрывать дверь комнаты, особенно по ночам. Мама обязательно заходит ко мне часа через два после того, как я ложусь. Она садится рядом и слушает мое дыхание. Если маме не нравится моя новая подруга, очень скоро та магическим образом исчезает из моей жизни. Только однажды знакомая девочка рассказала мне о том, как мама подошла к ней и попросила больше не общаться со мной. Подруга отлично училась и никогда не слонялась по подворотням. Она провинилась лишь в том, что ее родители недавно развелись. Для Квебека 1950-х это серьезно. У меня две сестры, но никого мама не контролирует так, как меня.

Я поступаю в медицинское училище и становлюсь медсестрой – просто потому, что это достойная для девушки профессия. Примерно на третьем месяце занятий я понимаю, что это не мое призвание. Конечно, всех тошнит, когда они впервые приходят в морг и смотрят на выпотрошенный труп, но не все падают в обморок при виде иглы, которая вонзается в тело, или крови, хлещущей из открытой раны. Не нужно думать, что это истеричная реакция барышни, жаждущей внимания. Так происходит каждый раз: сколько бы крови я ни видела, сколько бы уколов ни сделала. Мама всегда учила меня не бросать начатое. Когда все сделано, можно подвести итоги, а если остановиться на полпути, то и подводить будет нечего. Я оканчиваю училище и поступаю на работу в соответствии с этим советом. Видимо, мама имела в виду, что нужно прожить жизнь так, как она сказала, а потом на ее могиле подвести итоги.

И вот мне уже двадцать. Я устраиваюсь медсестрой в больницу города Леви, в провинции Квебека. Леви находится через реку от Маленькой Франции, и попасть отсюда домой не так-то просто. Паром начинает ходить в девять утра и заканчивает свою работу в девять вечера. Если опоздаешь, придется ночевать на улице. Леви только кажется отдаленным районом Квебека. На деле это совершенно другой мир. Но это невозможно понять, живя в Квебеке. Осознание приходит только с переездом.

Больница – неплохое место для приличной девушки из хорошей семьи, которая готовится в свое время стать женой и матерью. На дворе 1960-е, и маленький Квебек охватывает лихорадка хиппи. Все поголовно отправляются в путешествия «длиною в жизнь». Большинство моих знакомых возвращается уже через пару месяцев, но абсолютно другими людьми. Они выглядят более раскованными и свободными, а когда речь заходит о странствиях, их лица окрашиваются дурманом воспоминаний. Конечно, я и подумать не могу, чтобы куда-то поехать. Мама никогда не позволит мне этого.

Меня быстро переводят на бумажную работу, так как медсестра, которая боится крови, мало чем поможет на операции. Я работаю администратором, когда за мной начинает ухаживать один хороший парень. Жюль – автомеханик, как и мой отец. Все прочат нам прекрасное будущее, но никому не приходит в голову спросить моего мнения. Самое главное – мне не о чем с ним разговаривать. Однако, кажется, это никого не смущает.

– В конце концов, необязательно иметь общие интересы с мужем. Было бы странно, если бы ты увлекалась рыбалкой или автомобилями. – Мама повторяет это изо дня в день, и мне нечего ей возразить.

Конечно, Жюль и в страшном сне не может себе представить, чтобы поехать в неведомую Азию или в прекрасную Европу. Он не читает книг, не интересуется фильмами и до одури боится психологов вроде Тимоти Лири, про которого я ему пытаюсь рассказать.

Когда Жюль предлагает мне выйти за него замуж, я впервые в жизни принимаю самостоятельное решение и отвечаю отказом. Если честно, я вообще больше не собираюсь ни с кем встречаться, потому что парни, которые нравятся маме, вызывают у меня примерно такую же реакцию, как и