Проклятый ректор - Лена Летняя

Едва ли я могла быть настолько неотразима, чтобы чувства ко мне заглушили воздействие дурмана.

– Тара…

Тихий голос и прикосновение к волосам заставили меня распахнуть глаза, и только в тот момент я осознала, что уснула в обнимку с книгой. Разбудил меня Фарлаг, его лицо оказалось на одном уровне с моим. Довольно близко, но меня это почти не смутило. Он снова выглядел немного растрепанным и смертельно уставшим: под воспаленными глазами залегли тени, лицо заметно осунулось. Казалось, с нашего расставания прошла пара дней, в которые он не спал и не ел. Тем не менее Фарлаг улыбался, а потому я улыбнулась ему в ответ, сонно пробормотав:

– Вы уже вернулись?

– Да, но сейчас снова уйду. Занятий у меня больше нет, но остались дела. Я просто хотел посмотреть, как ты, и сказать, что к тебе пришли друзья. Они ждут тебя в малой гостиной. Я попросил их принести тебе больше вещей, тетради, учебники. Я хочу, чтобы ты оставалась здесь до тех пор, пока мы не разберемся с тем, кто на тебя напал. Я уже отправил сообщение в Легион, они должны прислать следователя.

Я моргнула, пытаясь осознать услышанное, и села на кровати. Книга, которую я читала, упала на пол. Фарлаг поднял ее, прочитал название и перевел вопросительный взгляд на меня. Мне снова стало неловко.

– Зачем тебе это? – спросил он, садясь на кровать рядом со мной. – Кого собираешься одурманить?

– Никого, – заверила я, не глядя на него. – Просто захотелось почитать.

Он покрутил книгу в руках, а потом вдруг усмехнулся, видимо, поняв причину моего интереса.

– И ты туда же… Думаешь, Алисия меня опоила снадобьем страсти? Думаешь, ты первая, кому это пришло в голову? Как и всем остальным, я задам тебе один простой вопрос: зачем?

Я пожала плечами. С ее мотивами я так и не определилась. Если она сделала это ради его имени и состояния, то было бы логично потом наложить на него смертельное проклятие. Или не накладывать его вообще, а просто жить и наслаждаться красивым молодым богатым мужем.

Он помолчал какое-то время, рассеянно листая книгу, а потом вдруг сказал:

– Тара, поверь, все чувства к Алисии, которые у меня были, давно прошли. Не надо искать для них причину. Ты единственная, кто сейчас занимает мои мысли.

– Но вы не разводитесь, – напомнила я, с преувеличенным интересом разглядывая бахрому пледа, которую нервно перебиралась и теребила. – И упрямо игнорируете подозрительные моменты…

– Тара!..

Он снова начал злиться, поэтому я торопливо перебила его, все-таки осмелившись посмотреть в глаза:

– Зачем она регулярно навещает вас? Почему вы, такой гордый и высокомерный аристократ, позволяете какой-то безродной дворняжке жить с любовником на ваши деньги в вашем доме? Не врите мне, что она делает это незаметно, а вы просто не хотите скандала. Не может такого быть, чтобы про это не знали. И я представляю, как для вас это должно быть унизительно. Не потому ли вы прячетесь в Лексе?

– Хватит! – резко велел он, вскакивая с места и швыряя книгу в угол. – Тара, я Мастер Снадобий! Я уже говорил тебе, что у меня прекрасное обоняние. Ты правда думаешь, что кто-то может годами поить меня снадобьем страсти так, чтобы я не заметил? Вот это действительно было бы унизительно!

– Но снадобье, которым вас прокляли, вы не почувствовали, – безжалостно напомнила я.

Наверное, это было жестоко с моей стороны, но он хотя бы оказался настолько ошарашен моим выпадом, что перестал злиться. Правда, появившаяся во взгляде горечь заставила меня устыдиться вырвавшихся слов.

– Это было уникальное снадобье, – словно оправдываясь, сказал он. – Созданное специально для разового проклятия. У меня не было шансов его распознать. А снадобья страсти прекрасно известны.

Я поднялась с кровати, виновато глядя на него, подошла ближе и неловко коснулась плеча, безмолвно прося прощения.

– Сэр, вы не можете знать все. На каждого хорошего Мастера есть чужая хитрость или более опытный Мастер. Вы не знали, что в снадобье против простуды можно добавлять лимонную цедру для улучшения вкуса. Не потому что вы плохой специалист, просто это не приходило вам в голову. Снадобья – сложная наука, и в то же время – искусство. Да, устоявшиеся рецепты вы наверняка знаете лучше, чем кто-либо. Я в этом ни на секунду не сомневаюсь. Как не сомневаюсь в том, что при желании вы способны создать абсолютно новое снадобье по заданным характеристикам. И если бы я решила одурманить Мастера Снадобий, я бы определенно озадачилась вопросом, как сделать это так, чтобы он не заметил. Как изменить снадобье страсти так, чтобы его вкус и запах не был им опознан.

Я боялась, что он снова разозлится, но вместо этого его губы дрогнули в едва заметной улыбке, а я моментально оказалась в его объятиях. Он легонько коснулся моих губ своими и едва слышно заметил:

– Плохо представляю тебя планирующей подобное, но… Ты ведь не подмешивала мне снадобье страсти? Нет?

– Я говорила умозрительно, – заверила его я, испытывая нечто похожее на отчаяние. Почему он отказывается воспринимать мои аргументы всерьез?

– Даже если так. Алисия ничего не смыслит в снадобьях. За время наших совместных поисков она пару раз случайно натолкнула меня на несколько удачных мыслей, но сама не владеет материалом даже на уровне школьной программы.

Я неожиданно для себя обнаружила, что в кольце его рук мне трудно сосредоточиться. И с каждой секундой становится все труднее и труднее. Я теребила пуговицу на его рубашке, сосредоточив все свое внимание на ней, и испытывала огромное желание не спорить, просто согласиться и потратить имевшееся у нас время на что-то более приятное. Тем не менее после небольшой паузы я возразила:

– Знаете, я тоже была уверена, что моя мама ничего не знает о темных заклятиях. Но ее шкатулка закрыта с помощью одного из них. Либо она заплатила за это специалисту, либо сама умела больше, чем я думала. Изобразить, что ты чего-то не знаешь, не так уж сложно.

Фарлаг погладил меня по щеке, а потом взял за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза. Я все ждала, когда же он снова выйдет из себя, но он только улыбался, глядя на меня с непривычной нежностью.

– По твоей версии Алисия просто коварнейшая из женщин. С чего вдруг? Неужели это ревность?

Я снова смутилась. Хотела возразить, но не смогла. Да, наверное, я ревновала. И сильно. Потому что Алисии он предложил стать его женой, а мне – только любовницей. И если поначалу я думала, что дело в моем происхождении, то теперь точно знала, что это не так. Я даже сама усомнилась в причинах своих подозрений. Что если я действительно просто ищу удобоваримую причину, по которой он не хочет рвать эти отношения? А все на самом деле проще: она ему по-настоящему дорога, несмотря на разрыв, а я лишь мимолетное увлечение?

– Никогда не думал, что это так приятно, когда тебя ревнуют, – прошептал он, прежде чем снова поцеловать меня.