Сцены любви - Дина Джеймс

Они не могли пойти на прогулку. Кто знает, что могло их ожидать на улицах Вашингтона?

Идея зайти в номер, где она жила с матерью, ему тоже не нравилась.

Вчера ему не следовало встречаться с Рейчел. Он поддался своим собственным чувствам, своим желаниям. Она была женщиной, о которой он мечтал всю жизнь. Он хотел ее. Он ее любил. И он должен был решительно отказаться от нее. Но он этого не сделал.

– Я думаю, мы могли бы посидеть в холле. Она наморщила нос.

– Я не заметила там ни одного подходящего места, кроме идиотского круглого дивана. Если мы будет сидеть на нем, то не сможем видеть друг друга. Ты будешь смотреть в одну сторону, а я – в другую.

Виктор осмотрел холл, отыскивая подходящее место. Наконец он сказал:

– Ладно, забудь о том, что я приходил. Он пошел прочь, но она бросилась за ним.

– Мы могли бы пойти в твой номер.

– Ты что, с ума сошла?

– А кто будет об этом знать?

– Я.

– И я, но мы никому не скажем.

– Мой отец спустит с меня шкуру или пристрелит меня. А потом отдаст мое тело моей матери.

– Виктор. – У нее под глазами лежали тени, синяк на щеке был хорошо заметен в свете ламп. – Нам надо поговорить.

– Как твоя мать?

– Она рано легла спать. Она почти заболела от всех этих волнений. – Рейчел взяла его под руку и поднялась вместе с ним на следующий этаж. Линдхауэры занимали номера на четвертом этаже.

Пока они вместе шли по коридору, оба напряженно молчали.

Виктор откашлялся, но все равно его голос звучал глухо.

– Нам не следует этого делать.

– Ты ошибаешься, – возразила Рейчел. – Именно это мы и должны сделать.

Он остановился у своей двери.

– Когда дело касается тебя, я, кажется, все время поступаю не так, как надо. Я не хочу причинить тебе боль.

– Этого не будет. Я уверена, что ты никогда не сделаешь мне больно.

– Давай я провожу тебя назад. Мы поступаем неразумно.

Она положила руку на ручку двери.

– Не будем стоять в коридоре. Кто-нибудь может пройти мимо и увидеть нас.

Поджав губы, совсем как отец, Виктор отпер дверь и впустил ее в номер. Закрыв за собой дверь, он указал ей на стул возле письменного стола.

– Садись туда.

Скромно сложив руки, она опустила голову и сделала, как он велел. Ее губы дрожали от едва сдерживаемой улыбки.

Виктор спрятал руки за спину и отошел в другой конец комнаты. Внезапно комната показалась ему очень маленькой. Он мысленно выругался. Ему не следовало приводить ее сюда, не следовало заходить в ее комнату. Он вообще не должен был встречаться с ней.

Рейчел выжидающе смотрела на него. Лицо Виктора было красным. Прекрасная светлая кожа, которую он унаследовал от отца, выдавала его смущение. Без сомнения, их дети будут очаровательными, светлокожими, с белокурыми волосами и голубыми глазами и такой же способностью мило краснеть, когда они взволнованы.

– ...прекратить. Я уже говорил, почему тебя не должны видеть...

Он что-то говорил ей, но она была так поглощена своими мыслями, что не слушала его.

У него такие широкие плечи в этом прекрасно сшитом костюме. Он такой красивый.

– ...приводить тебя сюда, но я не хотел оскорбить твои чувства. Ты такая юная. У тебя очень нежные чувства. Ты слушаешь меня? – У нее был совершенно отрешенный взгляд.

Она заморгала глазами и улыбнулась.

– Продолжай, Виктор.

– Ты еще очень молода, поэтому твоя мать должна увезти тебя назад в Чикаго, где ты встретишь кого-нибудь более подходящего, чем я. Ты думаешь, что любишь меня, но скоро я стану для тебя лишь воспоминанием. Это нападение поможет тебе забыть меня. Ты забудешь его, как страшный сон, и меня вместе с ним. – Он помолчал, довольный своей речью.

– Мне кажется, ты уже прежде говорил мне об этом, – пробормотала она.

У него задрожали ноздри, когда он раздраженно втянул носом воздух.

– Я индеец-полукровка. Это еще хуже, чем быть настоящим индейцем. Это все равно что быть собакой-дворняжкой.

– Все газеты пишут о тебе как о герое.

– Обо мне уже забыли, – солгал он.

– Я хочу выйти за тебя замуж.

Он вздрогнул. Его лицо еще больше покраснело.

– Рейчел!

– Ты считаешь, что я слишком молода, чтобы знать, чего я хочу. Ты считаешь меня ребенком, увлекшимся романтикой.

– Ты только что закончила школу.

– Да, но я закончила с отличием школу мисс Уилкокс для молодых леди из хороших семей. С первой минуты, как мы поступили туда, нас начали учить, как стать достойной женой для мужчины, за которого каждая из нас выйдет замуж. И нас так же учили, как выбирать мужчин.

Виктор удивленно уставился на нее.

– Ты станешь важным политиком от штата Вайоминг. «Политик – прекрасный выбор в качестве мужа. С соответствующими семейными связями он может стать членом правительства», – процитировала она. – Политику нужна хорошая жена. Я могу ею стать, поэтому нас ждет успех.

Она загнула один палец.

– К тому же, – она загнула второй палец, – я очень люблю тебя, значит, мы будем счастливы. И наконец, – она загнула третий палец, – я буду хорошей матерью, поэтому у нас будут красивые воспитанные дети. – Она показала ему свою руку с тремя зажатыми пальцами и встала со стула.

Виктор отпрянул от нее и замахал руками.

– Не вставай со стула! Сиди там. Я никогда не женюсь на тебе. Я не хочу испортить тебе жизнь.

Она послушалась и молча опустилась на стул, сложив руки на коленях. Она напоминала ему кошку, приготовившуюся к прыжку.

– Разве твой отец испортил жизнь твоей матери?

– Нет, но это было другое дело.

– Почему?

– Он любил ее.

– Разве ты не любишь меня? Он вздрогнул.

– Люблю, но времена изменились.

– За тридцать лет многое изменилось, – согласилась она. – Наши народы больше не воюют.

Она медленно встала, расправив юбку.

– Вулф. Брат Белого Волка. Виктор Вулф. Вулф Линдхауэр. – С каждым именем она делала один шаг к нему и при этом расстегивала по одной пуговке на своем платье.

– Рейчел! – Его голос сорвался. Он отступил в самый угол. Теперь он уже не мог добраться до двери, чтобы выскочить из номера. Его взгляд был прикован к ее белоснежной шее. Его лицо исказилось от боли. Сейчас эта девушка была всем, чем он мечтал обладать.