Падший ангел за левым плечом - Татьяна Степанова

Что за волонтерство такое?

В памяти всплыл допрос девчушек-близняшек из «восточного» магазина, который они посетили вместе с Гущиным.

Букаке-вечеринки…

Сайты о непристойных «букаке-вечеринках»… На просмотре этих сайтов Аглаю однажды застукала учительница Грачковская…

Вечеринки, на которых юные девушки, порой и несовершеннолетние, раздеваются в окружении возбужденных самцов, и те исступленно мастурбируют, наблюдая за тем, как девушка ласкает себя между ног… Бесконтактный секс… Мечта педофила… Такие сеансы можно проводить и онлайн, в Интернете, например в чатах, посылая видео, на специализированных форумах, по скайпу…

Но Катя тут же себе возразила – нет, нереально представить, что такими делами Аглая могла заниматься в интернет-кафе. Там все на виду. Там жестко следили за тем, чтобы порносайты вообще не всплывали в сети перед глазами подростков. И там столы с компьютерами стояли всегда так тесно…

Нет, невозможно представить, что Аглая участвовала в «Железе» в онлайн-букаке-вечеринках.

Тогда чем же она там занималась? Почему не желала делать это на домашнем компьютере? Ехала через весь город на своих роликах…

Бесконтактный секс букаке-вечеринок… Бесконтактным сексом можно заниматься не только на видео, но и разговаривать о нем…

Форумы, чаты, полные извращенцев, для которых несовершеннолетка свободных нравов – лакомый кусок…

Пять лет назад ведь еще не так широко были распространены смартфоны и планшеты… Интернет-кафе находились на пике популярности…

И тут Катя подумала о самом главном.

Вавилов… он же приходил в «Железо и софт». Он допрашивал Дарью и Марину Рябову. С Викторией Одинцовой он, правда, контактов не имел… И что же он сделал дальше? Ничего.

Совсем ничего.

Катя помнила дело Аглаи уже чуть ли не наизусть. Огромное количество протоколов допросов школьников и педагогов. Но там и следа не было допросов сотрудников интернет-кафе. Ни допроса Дарьи, ни допроса этой Марины Рябовой, с которой еще предстоит встретиться.

Почему?

Вавилов посчитал этот след ложным? Он не придал значения этой информации? Он целиком сосредоточился на версии убийцы-учительницы и собирал, а точнее, подгонял материалы дела под эту версию?

Он допустил ошибку – невольную, как и в деле об изнасиловании в отеле «Сказка», где все было так ловко инсценировано?

Он все время ошибался?

Или что-то еще тут…

Что-то другое.

Кате внезапно снова стало жарко. Надо успокоиться и хорошенько подумать, что делать дальше, пока она будет ждать возвращения Марины Рябовой.

Позвонить Вавилову и спросить его про «Железо и софт» напрямую?

Нет, пока она этого делать не хотела…

Как и Гущин, она колебалась. Позвонить Гущину? А что она ему скажет? Да вот эту почти сенсационную новость, что Виктория Одинцова соприкасалась, сама того не зная, и с делом убитой девочки.

Но Вавилов ведь ее даже не допрашивал…

Что же такое кроется под всем этим?

И Катя решила вернуться на несколько шагов назад – ничего не остается. К Аглае Чистяковой и ее прошлому, к ее семье ведет в Рождественске лишь одна ниточка – ее тетка Марина Белоносова. Больше никаких зацепок, никаких связей…

Надо снова с ней встретиться и поговорить, точнее, попросить…

Квартира Аглаи, она ведь сдает ее кому-то? А где их вещи? Ноутбук девочки Вавилов изымал, проверял, потом вернул. И тетка его продала. Телефон девочки нашли на месте убийства в луже, испорченным – случайно или намеренно?

Но какие-то вещи, возможно, сохранились – фотографии, альбомы, дневник… Девочки ее возраста порой ведут дневник… Шанс один из тысячи… Может, Аглая и не вела никакого дневника, может, она пользовалась для этого компьютером и…

Катя сжала виски ладонями. Все равно сейчас надо ехать к ее тетке. К учительнице музыки, что часто занимается с учениками дома.

Она достала мобильный и набрала номер Артема Ладейникова и попросила разыскать в деле тот самый адрес, по которому они ездили вместе. Артем сказал, что его ждет полковник Гущин, но Катину просьбу выполнил моментально.

И вот через четверть часа Катя уже въезжала в знакомый двор. Кружевной тюль на окнах квартиры. И снова – звуки фортепиано. Приглушенная гамма – до-ре-ми-фа-соль…

У Марины Белоносовой как раз сидела ученица – девочка лет десяти. Она громко и старательно играла упражнения, пока Белоносова растерянно взирала на Катю.

– Что, какие-то новости, да? – спросила она.

– В определенном смысле. Скажите, пожалуйста, Аглая при вас никогда не упоминала, что посещает интернет-кафе?

– Нет.

– А про «Железо и софт» она не говорила?

– Нет, а что это?

– Это название бывшего городского интернет-кафе, Аглая ходила туда часто.

– А зачем? – Тетка девочки Марина Белоносова совсем растерялась.

– Я это выясняю. У меня к вам просьба большая. – Катя пыталась говорить очень убедительно и настойчиво, хотя сама задыхалась от волнения. – Вы ведь сдаете их квартиру?

– Сдавала, – Белоносова махнула рукой, – позавчера уехали мои жильцы. Кризис – работу в Москве потеряли. Теперь фиг кого найдешь.

– Мне необходимо осмотреть квартиру. Точнее, вещи вашей племянницы. Что-то из вещей ее ведь осталось? И надо сделать это как можно скорее. Мы не могли бы проехать в квартиру прямо сейчас? Поверьте, время не терпит.

– Да там же осматривали все. Тот из полиции, Вавилов, про которого вы говорили. Он тогда приходил.

– Он ничего не нашел. Может, я что-то найду.

– Через пять лет? – Белоносова недоверчиво смотрела на Катю.

– Пожалуйста, это очень важно. Это ради вашей племянницы!

Белоносова колебалась, потом пошла в комнату и что-то сказала девочке-ученице. Та стала собирать ноты с пианино, а Белоносова в прихожей натянула куртку и обулась в кроссовки.

– Ладно, идемте. – Она позвенела ключами в кармане.

– У меня машина.

– Да это через две улицы. Ладно, можно и на машине прокатиться.

И они прокатились.

Катя через пять минут смотрела на дом Аглаи Чистяковой – обшарпанная старая блочная многоэтажка. Домофона нет, подъезд весь исписан граффити. Лифт вознес их на седьмой этаж.

Квартирка оказалась крохотной – две смежные комнатушки, микроскопическая прихожая и кухня, смахивающая на узкую щель.

Катя сразу почувствовала, что квартира эта теперь – общага. Вся мебель, некогда принадлежавшая матери Аглаи, была сдвинута, чтобы освободить место для двух диванов и двух раскладушек. Один диван – старый, продавленный, второй поновее, чувствуется, что куплен не так давно, но все равно выглядел уже подержанным. Раскладушки так и остались разложенными, на них – скатанные матрасы.