Екатерина II. Алмазная Золушка - Александр Бушков

Под именем графини Пиннеберг (реальный титул, на который, конечно же, наша героиня не имела никакого права), она перебралась в принадлежавший Венеции город-порт Рагузу (ныне – хорватский Дубровник). И вновь начала рассказывать свои байки всем и каждому: полякам, горожанам, французским офицерам.

Самое интересное, что теперь, помимо слов, она располагала сразу тремя «документами»: «завещанием Петра Великого», «Завещанием Екатерины I» и «Завещанием Елизаветы». Все три были составлены так, что, предъявляемые один за другим, наилучшим образом удостоверяли ее права на престол.

Все это, разумеется, были фальшивки чистой воды, по сделанным еще сто лет назад предположениям, составленные кем-то из «свиты». Точный автор неизвестен, но вряд ли это имеет значение (эти «завещания» тоже попали в руки русских следователей с архивом «Елизаветы»).

А поблизости, в Ливорно, стояла русская эскадра под командованием Алексея Орлова…

Елизавета написала обширное письмо турецкому султану, где подробно излагала ту же сказочку про ссылку в Сибирь, бегство, отравленный пирог в «столице донских казаков» и прочие персидские приключения. Мало того, байку эту она творчески дополнила и развила: «казак Пугачев», надобно знать его султанскому величеству, на самом деле… тоже сын Елизаветы и Разумовского, ее родной брат, воюющий теперь с узурпаторшей за свои законные права и права сестры. И если султан им с братом поможет, чем только будет в состоянии, они, заняв принадлежащий им по праву престол, установят меж Россией и Турцией самые теплые отношения…

Забегая вперед, скажу, что султан на это письмо так и не ответил, хотя вроде бы его получил. То ли ни капельки не поверил, то ли уже знал то, о чем Елизавета и представления не имела: что Пугачев уже разбит, и дни его шайки сочтены… Соответственно, и турецкого золота «принцесса» так и не дождалась.

Едва отправив письмо в Стамбул, она накатала второе – Алексею Орлову. Объявила, что она – законная наследница русского трона, что «князь Разумовский», командующий частью нашего населения под именем Пугачева», одерживает победу за победой, что она якобы уже заключила договор с турецким султаном. А потому Орлову, если он не дурак и озабочен собственным будущим, следует немедленно к ней присоединиться вместе со всем флотом – а то, не дай бог, опоздает к раздаче милостей и орденов…

К письму она приложила все три подложных завещания, а также манифест, который Орлову следовало немедленно зачитать перед своими моряками. Письма достаточно длинные, и я их поместил в Приложение, а манифест можно и привести прямо здесь.

«Божией милостью, Мы, Елизавета II, княжна всея России, объявляем всем верным нашим подданным, что они могут высказаться только за Нас, или против Нас. Мы имеем больше прав, чем узурпаторы государства, и в скором времени объявим завещание умершей императрицы Елизаветы. Не желающие Нам принять присягу будут казнены по освященным, установленным самим народом, возобновленным Петром I, повелителем всей России, законам».

Лихо, не правда ли? Разумеется, Алехан манифест перед матросами читать и не подумал, и «княжне всея России» не ответил ни словечка – но в Петербург, понятно, обо всем сообщил…

«Елизавета» этими поступками сама выкопала себе могилу. Пока она примитивно дурила головы германским и итальянским дурочкам, вымогая деньги, пусть даже и под именем «дочери Елизаветы», на нее смотрели сквозь пальцы. Но теперь, когда она без всяких шуток во всеуслышанье претендовала на русский трон… Шутки кончились. Ни один нормальный человек теперь не успокоился бы, пока она оставалась на свободе…

Какое-то время она продолжала блистать в Рагузе. Местные ей верили вполне. Однажды в Рагузе проездом оказался русский майор, которого пригласили бить челом «законной наследнице». Вояка не только не стал кланяться неведомо с какого дуба упавшей самозванке, но во всеуслышание назвал ее «лгуньей и негодницей». После чего ему форменным образом пришлось из Рагуза бежать, потому что его собирались пристукнуть за непочтение к «Елизавете». Такой был общественный настрой…

Но вот деньги, денежки! Никто их просто так не хотел давать. Даже князь Радзивилл, бывший друг (а может, и любовник) начал «принцессу откровенно избегать. Французский консул в открытую втолковывал конфедератам: с кем связались, бессмысленные? Гоните вы к чертовой матери эту аферистку!

Даже негр-слуга, прихваченный еще из Германии, сбежал со скандалом, потому что ему не платили. Шляхтич Доманский, набравшись смелости, подступил к «принцессе» с требованием сказать правду: настоящая она, или голову дурит? Елизавета, глядя на него глазами невинной лани, заверила, что она, конечно же, настоящая, это злые люди на нее клевещут – а может, узурпатор-шей Екатериной подкуплены… И пошла по проторенному пути: увлекла шляхтича в спаленку. Когда он оттуда вышел, то в подлинности принцессы уже не сомневался. Правда, горожане, совсем недавно горячо верившие в персидскую галиматью, мнение свое поменяли самым решительным образом и над претенденткой на русскую корону насмехались уже открыто.

Пора было уносить ноги. И Елизавета засобиралась в Рим. Ей в голову пришла новая великолепная идея: а не перейти ли «православной княжне» в католичество? Проистекающими от этого выгодами вполне можно заинтересовать папский престол…

Тут пришло письмо от истосковавшегося Лимбурга, тоже сообразившего, с кем он связался. Граф всячески ругал подругу за авантюры, про которые сплетничает уже вся Европа – но великодушно соглашался ее принять в Лимбурге, если она пообещает бросить все эти глупости насчет Персии, брата-Пугачева и русского трона. Крепенько, должно быть, вскружила ему голову эта стервочка…

Но она, должно быть, уже не могла остановиться и после эффектного появления в роли «русской княжны» вернуться в крохотную германскую державочку…

И поехала в Рим. В сопровождении нескольких шляхтичей (известный историк профессор Лунинский, сто лет назад изучавший эту историю, считал, что напоследок она у одного из этих панов выманила доверенные ему конфедератами денежки).

Прибыли в Вечный Город – причем в довольно неподходящее время: скончался папа, должны были выбирать нового, плелись интриги, составлялись партии, вопрос был сложный, имевший международное значение, заинтересованные иностранные послы втихомолку развили бурную деятельность, весь Рим только этим и озабочен… Какая тут, к дьяволу, русская принцесса, да еще сомнительная?

Елизавета сняла дом, где и поселилась все оравой: слуги, возлюбленный Доманский, ксендз Ханецкий, некто Вансович, за какие-то провинности выгнанный из ордена иезуитов. И еще один колоритный тип, конфедерат Чарноцкий, который по Риму разгуливал в польском национальном костюме, с саблей на боку, растопырив усищи. Любившие зрелища римляне за ним толпой бегали, перекликаясь:

– Дывысь, Джузеппе, яка диковина! Бачишь?

– Бачу, Карло, а як же!

Но за это зрелище денег не платили, а деньги требовались по зарезу. Елизавета от тоски решилась на вовсе уж глупую авантюру: послала в ломбард в виде залога некий запечатанный ящик, присягнув своим честным словом, что там лежат немаленькие ценности. Как можно не поверить на слово дочери русской императрицы?! Однако недоверчивые владельцы ломбарда объяснили посланцу, что они и папе римскому на слово не поверят, такой уж у них специфический бизнес. Так что открывайте, а там посмотрим. Посланец, превосходно знавший, что в ящике нет ничего, кроме хлама, пообещал, что зайдет попозже, и тихонько смысла вместе с ящиком…