Любишь только дважды - Лори Уайлд

Куда же делись люди?

Она прислонилась к джипу, раздумывая, как быть, и тут увидела ее.

Неподалеку в песчаной дюне находилась тяжелая металлическая дверь, ведущая в цементный подземный бункер.

Пенелопа с Дэниелом подтащили не подающего признаков жизни Гаса к кровати.

– Он очень бледный, – прошептала Пенелопа. – Как ты думаешь, что с ним?

Дэниел положил два пальца на запястье Гаса.

– Пульс нитевидный. Его необходимо отвезти в больницу.

Они переглянулись.

– Разве можно так рисковать? – прошептала Пенелопа.

– Мы должны, Пен. Он спас мне жизнь, и я сделаю все, чтобы спасти его.

– Можете не беспокоиться, – раздался удивительно бодрый голос от двери, которую они забыли закрыть, занявшись Гасом. – Все равно все вы сегодня умрете.

Пенелопа и Дэниел одновременно повернулись к двери и увидели там двоих мужчин. Говоривший смотрел на них холодным безразличным взглядом. В его руке был пистолет, которым он упирался в бок второго человека.

– Эйбел? – раздался с кровати голос Гаса. Пенелопа быстро обернулась к нему. Он сильно вспотел и, старательно моргая, всматривался в лица людей, стоящих у двери, как будто не очень четко их видел. – Это ты? Слава Богу, ты здесь. Ты привез документы? Или уже передал их средствам массовой информации?

– Они у меня.

– Хорошо.

– Отец, – сказал другой человек, – у тебя есть какая-нибудь идея насчет того, что здесь происходит?

Неужели это сын Гаса, Джоэл? Ощущая себя зрителем на теннисном матче, Пенелопа опять повернулась к двери.

– Джоэл? Ты тоже здесь?

– Плоховато выглядите, адмирал, – усмехнулся Эйбел. – Разве вы не заметили, что в этот раз ваш рецепт на индерап выглядел не так, как обычно?

Гас нахмурился. Он не понимал.

– Ты подменил мне лекарство? Но зачем?

– Пусть ваш сын вам объяснит, – сказал Эйбел и втолкнул Джоэла в комнату.

Дэниел смотрел на мужчину так, будто перед ним был призрак.

– Джонсон? Ты же умер.

– Не я, – ухмыльнулся Эйбел Джонсон. – Мой отец, Аарон. Тот, кто заплатил своей жизнью за то, чтобы прикрыть ваши задницы. Тот, кто так и не вернулся из Ирака. Тот, кто не удостоился торжественных похорон.

– Я ничего не понимаю, – проговорил Гас, с трудом приподнимаясь на кровати.

– Лежи, папа, – сказал Джоэл. – Я тебе позже объясню.

– Вот что мы сделаем, – повысил голос Эйбел. – Все вы, подонки, заплатите за то, что испортили мне жизнь. Я запру вас здесь. Можете использовать время, которое у вас еще осталось, на обсуждение того, что с вами произошло. Здесь где-то спрятаны «томагавки», и благодаря доверчивому Гасу у меня теперь есть код детонации, который он хранил в сверхсекретной папке в своем сейфе. Просто помните, что вы все своей жизнью расплачиваетесь за судьбу моего отца.

– А как же Делани? – спросил Джоэл. – Разве он не должен заплатить за смерть твоего отца, ведь, помимо Херкла, именно он несет за все ответственность.

Эйбел усмехнулся:

– Разве не понятно, что в этом-то и заключается вся прелесть моего плана? Взрыв ракет приведет разведку прямо к Делани. Он же единственный, у кого есть код детонации ракет. Должен поблагодарить вас, Гас, за то, что вы его у него украли. Так что мне его убивать вовсе не нужно. Его обвинят в вашем убийстве и приговорят к смертной казни. Мне даже пулю тратить не придется. Я смогу просто стоять и наблюдать за тем, как он корчится, словно червяк на крючке.

– Но если ты взорвешь ракеты, ты же тоже умрешь, – сказала Пенелопа.

– Это дистанционный код, – сказал Эйбел, широко улыбаясь. – В момент взрыва я буду в Корпус-Кристи.

Пенелопа сжала кулаки. Этот парень был совершенно ненормальным. Его сжигала ненависть.

– Я могу тебя понять, – сказал Дэниел. – С тобой и твоей семьей поступили бесчестно. Но пожалуйста, дай моей жене уйти. Она не имеет ко всему этому никакого отношения. Она лишь невинный свидетель.

– Это я был невинным свидетелем. И моя мама. Так что рассматривайте это как косвенный ущерб. Ваша жена останется.

– Нет. – Дэниел подскочил к Джонсону.

– Дэниел! – завизжала Пенелопа.

Джонсон быстро перевел пистолет и нацелил его прямо между глаз ее мужа.

– Я мог бы прямо сейчас пристрелить вас. Но мне нужно несколько минут, чтобы попрощаться с вашими друзьями, так что вам лучше сесть и заткнуться.

На Пенелопу вдруг снизошло странное спокойствие. Все будет в порядке. Во всяком случае, если Дэниелу суждено сейчас умереть, на этот раз она последует за ним.

На складе тем временем Трини мерила шагами комнату, а Космо яростно стучал по клавиатуре, вводя в компьютер все новые и новые комбинации.

– Если все это выйдет наружу, – сказала Трини, – мой отец будет уничтожен.

– То, что он сделал, было неправильно, Трини, – заметил Космо.

– Я знаю. Я также знаю, что все это закрутилось из-за меня. Если бы я не попросила тебя расшифровать эти записи… – Голос ее прервался.

– Все и так вышло бы наружу. Гас Хантер уже украл у него этот код. Во всем виноват твой отец, а не ты. Он сам навлек на себя беду, – сказал Космо как можно мягче.

– Он был не прав, я знаю, но все же он мой отец, и мне не нравится быть одним из тех людей, кто отправит его за решетку.

Космо услышал боль в ее голосе. Он перестал печатать и повернулся к ней. Трини легла на матрас и положила голову на руки.

– Ты хотела бы что-нибудь изменить?

Она потрясла головой.

– Я понимаю, что, в конце концов, справедливость должна восторжествовать.

Космо встал, подошел к Трини и обнял ее.

– Ты приняла правильное решение.

Ее плечи затряслись. Космо чувствовал себя неловко, глядя на то, как она плачет. Трини была жесткая и сильная. Он считал ее неуязвимой.

Космо не знал, как ее утешить. Взяв за подбородок, он поднял ее лицо, заставляя посмотреть ему в глаза.

– Наши друзья в беде. Будущее Америки зависит от того, что здесь произойдет. Мы не можем позволить кому-либо взорвать эти ракеты. Ты не понаслышке знаешь, как опасны «томагавки».

Трини кивнула и вытерла глаза тыльной стороной ладони.

– Возвращайся к компьютеру, Космо. Заблокируй этот код и спаси нашу страну.

Марли спускалась в бункер, как Алиса в кроличью нору. Там было темным-темно, так что она буквально не могла разглядеть собственной ладони, даже если подносила ее к самому лицу. Темнота пахла морем.