Русский лабиринт - Дмитрий Дарин

Первый тост был, естественно, за молодых. Выпив, начали знакомиться поближе. По левую руку от Станислава сидели старинные подруги Любови Николаевны, но главное, что по правую руку сидела Любаня. Девушка и вправду оказалась заботливой, предлагала положить своему новому знакомому даже дальние закуски. Станислав не отказывался, ухаживания Любани были ему очень приятны. Выпили за родителей невесты, потом слово взяла Любовь Николаевна.

– Так вот, зятек, теперь уже могу тебя так называть, Юрочка, с полным правом…

– Да не поженились еще, – весело заметили из-за стола.

– Теперь небось никуда не денется, – заверила будущая Юрина теща.

По ее голосу было ясно, что шутки – шутками, а деваться действительно некуда.

– Так вот, Юра. Береги свою невесту, можно сказать, уже жену. Она – единственное, что у нас есть дорогого, и теперь это дорогое – у тебя. Она тебя любит, мы, родители ейные, тебя тоже очень любим, так вот и живите в любви и мире, как говорится, до гроба и будьте счастливы. Тогда и мы будем счастливы.

С этими словами Любовь Николаевна по-молодецки махнула стаканчик, гости с удовольствием последовали ее примеру. Кто-то крикнул «горько». Несмотря на протесты невесты, что, мол, это не свадьба, а только помолвка, Юра под одобрительные выкрики гостей поцеловал невесту взасос секунд на десять. Все захлопали, и громче всех хлопали Станислав с Любаней.

Постепенно стали появляться мужики, кто один – чья жена уже сидела за столом, кто со своей половиной, а кто со всей семьей. Кто был незнаком – знакомились быстро, в основном, с Юрой и Станиславом. Новые гости приносили что-нибудь к столу, один худощавый малый с веселыми глазами, назвавшийся Андрейка, поставил две бутыли с чем-то красным и желтым. Вокруг стола запрыгали приведенные дети, застолье начало разбиваться на отдельные разговоры. Станислав улучил минуту и налил себе с Любаней.

– Любань, предлагаю без брудершафта перейти на «ты», по-соседски, так сказать, за то и выпить.

– Без «брудершафта» неинтересно. Но сейчас целоваться неловко – это дело «молодых», – с чертинкой в глазах негромко сказала Любаня.

– «Брудершафт» будем считать условным – процедуру перенесем на вечер, когда будет ловко.

– Ну если условным, то ладно.

Станислав с Любаней чокнулись больше глазами, чем рюмками. Станислав улыбнулся – наступало состояние полного равновесия, он Любане явно нравился, эта ночь могла бы стать короткой не только из-за лета.

– Эй, жених, хватит там с молодой шептаться, нашепчешься еще. Давай речь двигай, – громко сказал женский голос с другого конца стола. Станислав с неохотой оторвался от Любани – крупная женщина с короткими рыжими волосами, жена Андрейки, выглядевшая в полтора раза тяжелее и старше своего мужа, смотрела прямо на Станислава.

– Давай, давай, послушаем, как ты невесту любишь, – настойчиво, даже сурово потребовала Андрейкина жена и ударила ладонью по столу.

– Ты чего, Лид, это не жених. Жених-то рядом сидит, – наперебой стали поправлять женщины.

– Так кто жених-то?

– Так вот – Юра. Наташа – невеста.

– А это тогда кто?

– Друг евонный, Стасик, а это Любаня, ты же ее знаешь.

– Так ты женихом будешь? – обратилась Лида к озадаченному Юре.

– Я буду.

– Так пошто молчишь?

– Я не молчу. – Юра пожал плечами и стал подниматься с рюмкой в руках.

– Про любовь, – напомнила Лида.

– Так я про это. В общем, мы с Наташей давно друг друга знаем. Знаем и любим, да, Наташ?

Невеста, смотрящая на Юру внимательными глазами, кивнула. Гости, ожидающие продолжения, почему-то кивнули тоже.

– И я, – продолжал Юра, – уж точно, сделаю все, что в моих силах, чтобы вашей дочери жилось и хорошо, и небедно, и, в общем, счастливо. За мной, в общем, как за каменной стеной, и пусть слушается мужа, тогда все будет хорошо и даже еще лучше.

– Пусть слушается, правильно…да убоится жена мужа своего, – одобрительно загудели мужики, поднимая рюмки.

Андрейка, скосив глаза на жену, тоже буркнул:

– Правильно, Юр.

– Что-то водка горчит, – крикнул кто-то.

– Го-о-рько! – зычно скомандовала Лида.

Юра еще не успел сесть, Наташа встала и обвила руками плечи жениха. Объяснять про разницу помолвки со свадьбой было уже бесполезно, особенно Лиде.

Однако пришло время ставить шашлыки. Мужчины вышли из-за стола. Александр Семенович подавал шампуры, Юра клал их над углями, остальные, обступив их вкруг, закурили.

– Я вот свой трактор так сделал, такой тюнинг замыстарил, что хоть на свадьбу подавай, – ни к кому особенно не обращаясь, сказал Андрейка.

– В смысле? – спросил кто-то из мужиков.

– В таком смысле, что поставил новые сальники, сменил клапана, отрегулировал, что надо, такую мощь сделал, что гоняй, как на мотоцикле.

– Это как? У меня такой же трактор, я тоже клапана заменил, но не гонять же, – засомневался другой мужчина, постарше.

– А у меня – гонять можно, – развел руками Андрейка, как бы показывая всю непонятливость аудитории.

– Гонять – это с какой скоростью? – спросил Юра, положивший уже шампуры на стенки мангала и закуривая от сигареты тестя.

– Да хоть с какой. До ста километров в час, – не колеблясь, ответил Андрейка, делая ударение на первом «о».

– Сколько, сколько? – изумились мужики.

– Как глухие, честное слово. До ста, говорю.

– Прямо-таки сто? – переспросил Станислав.

– Да и больше выжму, если кураж найдет. – Андрейка был невозмутим, только в глазах прыгали веселенькие огоньки.

Пожилой механизатор тоже развел руками, но с другим значением – сами, мол, видите, заливает.

– А убористый твой трактор-то? – тоже с веселинкой поинтересовался Станислав.

– В каком смысле – убористый? – насторожился Андрейка.

– Ну, например, «Порш» набирает сто километров в час за три с чем-то секунды, а «Ламборджини» – вообще меньше чем за три, – пояснил Станислав.

Мужики посмотрели на Андрейку.

– Не… е… За три, понятное дело, не наберет, – покачал головой Андрейка.

– А за сколько наберет? – спросил Юра.

– Ну…

– Особливо если с куражом? – добавил пожилой.

Все заулыбались. Андрейка, ничуть не смущаясь, всерьез прикидывал.

– За минуту, пожалуй, смогет.

Мужики чуть не повалились на траву от хохота. Андрейка улыбался во весь рот, но стоял на своем:

– Зря ржете, как мерины, честное слово. Завтра хоть могём попробовать – за минуту разгонюсь. Ты, Юр, на своей «девятке», может, и не догонишь сразу-то.