Субъективный словарь фантастики  - Роман Арбитман

В нашей стране – своя специфика. До 1991 года общественных наград за литературное творчество формально не существовало вовсе: лауреатов назначало государство – пусть иногда и под прикрытием «Министерства литературы», то есть Союза писателей. А государство крайне редко снисходило до фантастики (возможно, к счастью). Даже суперлояльные Александр Казанцев и Владимир Немцов вряд ли могли рассчитывать на Госпремию, а уж более талантливые и более независимые фантасты – и подавно. И Кир Булычев, и Евгений Велтистов (оба в 1982 году), и Вячеслав Рыбаков с Борисом Стругацким (в 1987 году) получали лауреатские медали исключительно по разделу «кино», как соавторы сценариев. В 1981 году появилась премия по фантастике «Аэлита» (см.), учрежденная журналом «Уральский следопыт» (см.) и – номинально – Союзом писателей РСФСР.

Остальные фантастические премии возникли уже не в СССР, а в России: в 1991 году была учреждена читательская награда «Интерпресскон» (см.), годом позже – «Бронзовая улитка» Бориса Стругацкого. С 1994 года вручается премия «Странник», аналог «Небьюлы» (в жюри входят российские фантасты). В первые годы существования премии номинации были простыми («Крупная форма», «Средняя форма», «Малая форма», «Критика (публицистика)», «Перевод» и пр.), после 2009 года – вычурными («Лучший сюжет», «Блистательная стилистика», «Необычная идея», «Образ Будущего»), а после 2012 года премия не вручается (но поскольку в премиальном процессе и раньше бывали перерывы, шанс на возобновление премии не утрачен). Среди «действующих» фант-премий упомяну «Роскон» (с 2001 года вручается на одноименном конвенте), «АБС-премию» (с 1999 года присуждалась жюри, работу которого координировал Борис Стругацкий; после 2012 года решение принимает только жюри из 15 человек), «Фант-критик» (с 2005 года, вручается за лучшие статьи и рецензии, присланные на конкурс), «Новые горизонты» (с 2013 года, жюри отдает предпочтение новым жанровым формам, необычным ракурсам, неизбитым темам – в общем, всему тому, что выходит за пределы сугубо коммерческого шаблона).

Для англоязычного фантаста присуждение премий «Хьюго» или «Небьюлы» помогает при общении с издателями, влияет на тиражи и место в топ-листе. В России менеджерам по продажам премиальный шлейф фантастики не очень интересен (к тому времени, когда награда находит героя, книга уже перестает быть новинкой и уходит на задние ряды книжных стеллажей). Сопоставимы ли чисто символические суммы, иногда вручаемые фантастам-лауреатам, с увесистым премиальным фондом – например, «Большой книги», «Ясной Поляны», «Новой словесности» и прочих «статусных» нефантастических премий? Конечно, нет. Бонус в другом. Сегодня эти награды фантастов – некий символический жест: твою работу оценили по заслугам продвинутые читатели или коллеги. Внутрикорпоративное признание для писателя – уже неплохой стимул, чтобы работать дальше.

Привидение

Мистическая мелодрама с элементами детектива и комедии «Ghost» (США, 1990) снята режиссером Джерри Цукером. Сэм Уит (Патрик Суэйзи) – банковский служащий. Молли Дженсен (Деми Мур) – скульптор. Они любят друг друга и вот-вот поженятся. Но однажды вечером уличный грабитель потребует у Сэма бумажник, и во время схватки героя застрелят. Хотя его тело будет похоронено, душа задержится на земле. Произойдет это потому, что герой не может так быстро расстаться с любимой. И еще потому, что на самом деле роковое ограбление было подстроенным. А сослуживец Сэма и его близкий друг Карл Брюнер (Тони Голдвин), оказывается, вовсе ему не друг, а наоборот. Бесплотный дух Сэма в смятении: как предупредить невесту об опасности? Наш герой все время находится рядом с Молли, но не может притронуться к ней, а она его не видит и не слышит…

Режиссера Джерри Цукера увлекла редкостная возможность создать фильм на стыке трогательной мелодрамы, фэнтэзи, остросюжетного детектива и комедии – то есть сразу нескольких популярных киножанров. Да, к середине ХХ века жанровые гибриды уже никого не могли удивить, но чтобы четыре (!) составляющие? Согласно законам кинодраматургии, даже привычный ко всему голливудский Боливар не мог бы выдержать сразу четырех.

Сегодня можно укорить создателей «Привидения» за слащавость как первых (сугубо идиллических) десяти экранных минут, так и финальных пяти (избыточно слезоточивых). Однако некоторые издержки вкуса в прологе и эпилоге не портят общего настроя картины, в которой реалистическое переплетено с фантастическим, трогательное – с жутким, серьезное – с безудержно-веселым. Постмодернизм, переворачивая стереотипы, умеет выигрывать за счет парадоксов. В картине Джерри Цукера положительный персонаж мертв и все же остается главным действующим лицом. Убив героя вначале, авторы фильма и дальше не облегчают его судьбы, однако и не отказывают в поддержке.

Ближе к финалу Сэм возьмет несколько уроков у призрака-из-метро и научится передвигать жестянку из-под кока-колы усилием воли, а потом… Впрочем, еще до первых экспериментов с жестянкой авторы фильма дарят Сэму одну возможность передать Молли послание: герой случайно знакомится с медиумом, чернокожей Одой Мэй Браун (Вупи Голдберг), которая может слышать потусторонний голос Сэма. Трудно и вообразить худшего посредника между мирами, чем Ода! То есть, конечно, под ее чудовищными нарядами, способными любого кутюрье довести до нервного срыва, бьется сердце доброй самаритянки, но эту доброту найти ох как непросто.

Фильм был снят еще до наступления эпохи политкорректности, а потому сценарист не побоялся обогатить свою героиню многими чертами персонажей так называемых nigerian comedy – особым продуктом субкультуры Гарлема и Бронкса. Героиня жуликовата, прижимиста, дурно воспитана, хамовата и явно не расположена помогать – да еще без малейшей выгоды для своего кошелька – незнакомому призраку. Чтобы превратить Оду в союзника и достучаться до всего лучшего в ней, Сэм приложит массу усилий. И каждая пикировка медиума с призраком, благодаря отточенным диалогам и комическому дару Вупи Голдберг, превратится в жемчужину (своего «Оскара» актриса получит заслуженно). Островки юмора, рассыпанные по всему повествованию, не дадут засахариться мелодраме и одновременно умело замаскируют логические лакуны в триллере (к примеру, в финальной части Сэму, уже вошедшему в фазу полтергейста, не нужны посредники для предупреждения Молли об опасности: ведь у призрака, овладевшего телекинезом, куда больше коммуникативных возможностей, чем, условно говоря, у живого – в то время – Стивена Хокинга).

Финал истории известен: злые черные кляксы утащат в ад души злодеев, прекративших земное существование, а Сэм, попрощавшись с любимой (и став на мгновение видимым), поднимется в ночное небо по россыпи из мерцающих звезд…

Роман-предупреждение британского прозаика и публициста Артура Кестлера «The Age of Longing» был впервые опубликован в 1951 году. В России издавался под двумя названиями – «Век вожделения» (2000) и «Призрак грядущего» (2004). Второй из вариантов перевода еще менее точен, чем первый, но лучше отражает главную идею произведения.

За свою жизнь Кестлер выпустил немало книг. Среди них – сборники эссе о литературе и политических статей, историческое исследование о хазарской империи, роман «Гладиаторы» (1939) о восстании Спартака, роман «Воры в ночи» (1946) о первых киббуцах в Палестине, а также роман «Слепящая тьма» (1940) о сталинских палачах и жертвах. Роман «Призрак грядущего» в чем-то продолжает тему, начатую «Слепящей тьмой», – с той разницей, что речь идет о недалеком будущем (по сравнению с годом написания, конечно). Время действия – 50-е годы, место действия – Париж.