Обратная сторона успеха - Сидни Шелдон

Джон Чапмен: «„Римская свеча“ – веселый, изобилующий шутками фарс о наших вооруженных силах и прелестной даме-экстрасенсе».

В каждом театре, где шла пьеса, зал сотрясался от смеха зрителей.

– По-моему, эта пьеса будет идти вечно, – твердила Одри.

Я старался не слишком радоваться, хотя рецензии были неизменно хвалебными. Но я продолжал работать над пьесой, оттачивая реплики, совершенствуя текст. Все шло так хорошо, что мы решили вернуться в Нью-Йорк. Все пылали энтузиазмом, и не без причины. Зрителям нравилась пьеса.

Пришла пора показать ее на Манхэттене. Мы арендовали театр «Корт», идеальное место для премьеры. Показам предшествовали лестные рецензии. Страницы газет и журналов, посвященные шоу-бизнесу, пестрели снимками и статьями, объявляющими о новом хите. От родных и друзей на Бродвее и в Голливуде потоком шли поздравительные телеграммы. Всех нас охватило невероятное возбуждение. Мы начали делать ставки.

– Бьюсь об заклад, она продержится два года, – твердила продюсер.

– Вместе с гастрольными спектаклями – три, а то и четыре года, – возражала Одри Вуд.

Обе повернулись ко мне. Но я уже успел усвоить горькие жизненные уроки.

– Я много лет назад зарекся что-то предсказывать, когда речь идет о театре.

Премьера прошла прекрасно. Зрители хохотали. К ночи стали поступать первые рецензии.

«Нью-Йорк таймс»: «Скучнее, чем шестидневная велосипедная гонка».

«Вэрайети»: «Персонажи на удивление бесцветны».

«Нью-Йорк гералд трибюн»: «Я никоим образом не желаю дать вам понять, что постановка провалилась. „Римская свеча“ – милое, скромное, средненькое шоу».

«Q-мэгазин»: «Актеры оживили сцену театра „Корт“ куда больше, чем позволяет сценарий».

Какой-то ученый муж сказал, что критик – это тот, кто ждет премьеры шоу, судьба которого не слишком ясна, чтобы потом ворваться и пристрелить раненых.

«Римская свеча» закрылась после пяти спектаклей.

Вскоре Лернер и Лоуи поставили свою пьесу об экстрасенсе. Она называлась «В ясный день можно увидеть вечность».

Пьеса имела огромный успех.

* * *

Из Голливуда позвонила мой агент:

– Мне очень жаль, что с пьесой все так плохо.

– Мне тоже.

– Боюсь, у меня плохие новости.

– Мне казалось, я уже узнал все плохие новости.

– Не все. Уильям Уайлер решил не браться за фильм.

Это оказался последний удар.

До чего же легко почти стать автором бродвейского хита!

Однажды в каньоне, на краю которого стоял наш дом, начался пожар. Если бы огонь вышел за пределы каньона, десятки домов были бы уничтожены. К нам постучал пожарный:

– Огонь распространяется слишком быстро. Собирайте все, что можете, и уходите.

Джоджи поспешно сунула в сумку кое-какие вещи. Я схватил за руку пятилетнюю Мэри и потащил к машине. Следовало в считанные минуты решить, что взять с собой. Усадив Мэри, я помчался в кабинет, где стояли мои награды и целая полка была уставлена первыми изданиями, где находились все документы, спортивные костюмы и мои любимые клюшки для гольфа. Но было кое-что поважнее – я сунул в карман горсть ручек и с полдюжины блокнотов, которые мог бы купить в любой мелочной лавчонке. И все потому, что в глубине души сознавал: если придется провести в отеле несколько недель, нельзя прерывать работу. Нужно писать дальше.

Это все, что я захватил из дома.

– Я готов.

К счастью, пожарные смогли совладать с огнем и наш дом остался невредим.

В трубке звучал знакомый голос:

– Критики просто спятили. Я читал сценарий «Римской свечи» и должен сказать, что это шедевр.

Это был Дон Хартман!

– Спасибо, Дон, я ценю ваше мнение.

Только цветов не посылай!

– Я хочу, чтобы вы написали вариант сценария. Он называется «Все за одну ночь». Главные роли играют Дин Мартин и Ширли Маклейн. Продюсер – Хэл Уоллис. Оригинальный сценарий совсем неплох, но его следует переписать под наших звезд.

– Буду счастлив работать с Дином.

– Прекрасно. Когда сможете начать?

– Боюсь, не сейчас. Мне нужно минут пятнадцать, не меньше.

Дон рассмеялся:

– Я позвоню вашему агенту.

До чего же хорошо снова вернуться на «Парамаунт»! С этой студией связано столько прекрасных воспоминаний. И столько знакомых лиц: продюсеры, режиссеры, сценаристы, секретарши. Словно я опять оказался дома!

У меня была назначена встреча с Хэлом Уоллисом. Несколько раз мы пересекались на вечеринках и в официальной обстановке, но никогда не работали вместе. Он был продюсером таких известных фильмов, как «Маленький Цезарь», «Насылающий дождь», «Я сбежал от технарей» и «Татуированная роза». Даже в семьдесят лет он сохранил силы, энергию и жажду деятельности.

Когда я вошел в его офис, он поднялся.

– Я просил, чтобы именно вы писали сценарий, поскольку считаю, что эта картина в вашем стиле.

– С нетерпением жду начала работы.

Мы обсудили фильм, и он долго говорил о своем видении постановки. Когда я собрался уходить, он добавил:

– Кстати я читал «Римскую свечу». Великолепная пьеса.

Слишком поздно, Хэл.

– Спасибо.

Пора приступать к работе.

Эдмунд Белоин и Морис Рихлин написали превосходный сценарий. Но Дон был прав. Его следовало перекроить для Дина и Ширли. Оба были такими своеобразными личностями, что я посчитал задачу несложной.

Как-то, когда я вернулся домой со студии, Джоджи ждала меня с большим букетом цветов. Лицо ее сияло.

– С Днем отца тебя.

Я удивленно уставился на нее:

– Но сейчас не июль…

И тут до меня дошло. Я схватил ее в объятия и стал целовать.

– Хочешь девочку или мальчика?

– Обоих сразу. И можно два комплекта.

– Тебе легко говорить!

Я прижал ее к себе еще крепче.

– Не имеет значения, дорогая. Будем надеяться, что малыш окажется таким же чудесным, как Мэри.

Дочке уже исполнилось пять. Что скажет она, узнав, что у нее скоро появится брат или сестренка?

– Ты сама объяснишь Мэри? Или это сделаю я?

– Я уже все объяснила.

– И как она отреагировала?

– Заявила, что очень счастлива, но через несколько минут я увидела, как она считает, сколько шагов от нашей спальни до ее комнаты. И от нашей спальни до детской.