Карибы: Ресторанчик под пальмами - Роберт Бланчард

— Завтра воскресенье, разминочная регата, — сказал Боб Джесу. — Я пойду на «Дереве».

— Мама говорит, что ты стал настоящим морским волком.

— Из всей команды я единственный иностранец, так что участие в гонках для меня большая честь. Правда, постоянно возникает ощущение, что лодка вот-вот перевернется, да и вообще ходить под парусом не просто, но мне нравится.

— В понедельник первая большая гонка, — пояснила я Джесу. — Мы с тобой сядем в моторку Лоуэлла и поплывем вслед за лодками. Я так думаю, что и на «Жувер» мы тоже пойдем.

— Что такое «Жувер»? — спросил Джес.

— Так называется праздник в честь официального открытия Карнавала, — пояснила я, — все начинается в четыре утра. На улицах играют оркестры, танцуют люди. Оззи и Хьюз говорят, что такое пропустить никак нельзя.

Мы развернулись и двинулись в обратный путь. Весь остаток дня мы провалялись на балконе с книжками. Подобное времяпрепровождение напомнило нам те дни, когда мы приезжали на Ангилью туристами, чтобы провести отпуск. Вечером мы отправились к отелю «Маллиуана», где, отведав ромового пунша, сели любоваться закатом. Бар в «Маллиуане» — одно из самых красивых и спокойных мест на Земле. Среди белых украшенных лепниной арок и колонн стоят мягкие диваны с расписанными узорами подушками. Распахнуты высокие окна со ставнями из красного дерева, открывающимися наружу, и по залам гуляет приятный ветерок с ароматом моря. Бар выходит на терракотовую террасу, примостившуюся на краю утеса, под которым шелестит море. Мы устроились на террасе под толстой пальмой, напоминавшей огромный ананас, и заказали ромовый пунш. Напиток был мутноватого розового цвета с добавлением свежевыжатых соков разных фруктов. Его подали в длинных высоких бокалах. Из-за окрашенных в оранжевый цвет облаков на горизонте выглянуло солнце, и поток света хлынул на море, заиграв на волнах. В сгущающихся сумерках мы отправились домой по пляжу.

На острове теперь только и говорили, что о предстоящих гонках. Распространился слух, что на соревнования будут выставлены аж целых три новых лодки — их сейчас в последний раз подкрашивают перед стартом регаты, который состоится в понедельник.

— От Айленд-Харбор — новая лодка, — сообщил Клинтон, — говорят, очень быстроходная. Ее строил тот же самый мужик, что и «НЛО». Слышали про «НЛО»? Эту лодку вообще никто обойти не мог. Летала со скоростью ветра.

В тот вечер мы отправились на «Бандораму», конкурс местных музыкальных групп. Он проводился в амфитеатре под открытым небом, который назывался «Чаша». Во время Карнавала каждый вечер устраивают какое-нибудь шоу. Главная улица города украшена ожерельями из лампочек всех цветов радуги, которые тянутся над головой от столба к столбу. Ориентируясь по лампочкам, мы и нашли «Чашу». Там уже успела собраться огромная толпа. Повсюду стояли шатры, фургончики, торговавшие снедью, грили. Слонявшиеся меж ними люди лакомились лепешками, пельменями с бататом, жареными курами и ребрышками.

Мы встали в очередь, чтобы заплатить за вход. До нас доносились звуки бас-гитар. Наконец мы вошли внутрь, переступив через спящего козла. Он даже нас не заметил. Музыка играла так громко, что я почувствовала в груди трепет. Мне подумалось, что все присутствующие к завтрашнему утру должны оглохнуть.

«Чаша» не сильно отличается от обычной ярмарочной площади в Вермонте: по сути, она представляет собой сцену под открытым небом, скамейки, а по периметру — палатки с торговцами, продающими еду, напитки, попкорн, майки с эмблемами Карнавала и прочие сувениры. Кора Ли обзавелась новой машинкой, делающей сахарную вату, и к ее лавочке выстроилась длинная очередь, состоящая в основном из детей.

Приблизившись к сцене, мы обнаружили, что на ней выступает какой-то подростковый ансамбль. Огромные динамики изрыгали музыку, в такт которой раскачивалась и приплясывала толпа. Сцена была отделана серебристыми блестками, мерцающими в свете гирлянд разноцветных фонариков. Один из музыкантов стоял за синтезатором, другой терзал бас-гитару, а двое исполнителей во всю силу своих легких орали песню. Они что-то выли, то ли о первой любви, то ли об истинной любви, но всех слов я не сумела бы разобрать даже под страхом смерти.

Мы прошлись, чтобы оглядеться и посмотреть, где что продают.

— Я проголодался, — сказал Джес, — давайте ребрышек купим.

Мы встали в очередь, пристроившись за толстухой в плотном облегающем красном платье. Толстуха пританцовывала в такт музыке. Такое впечатление, что двигалась буквально каждая клеточка ее тела, но при этом ног она от земли не отрывала. Совсем как Оззи на кухне. Мы купили лепешку и две порции ребрышек, завернутых в фольгу, и продолжили прогулку. Ели мы на ходу. Боб увидел Ригби, беседовавшего с несколькими людьми, и направился к нему поздороваться. Мы с Джесом двинулись следом.

— С праздником, — сказал Ригби.

— Все готово к завтрашним гонкам? — спросил Боб.

— А как же! Наша лодочка — настоящая красавица. Эррол сегодня поставил новый парус с Сан-Мартина, так что полетит как перышко.

— А ты тоже с ними пойдешь? — спросил Боба кто-то из друзей Ригби.

— Чувак, да Бланчард настоящий моряк. Крутой, — отозвался он.

— Тогда до встречи завтра утром, — сказал довольный Боб.

— Пока, — откликнулся Ригби.

Мы знали, что Лоуэлл, Мигель, Оззи и Хьюз вязли в аренду ларек и продают напитки. Мы отправились на поиски ребят. Сперва мы заметили Мигеля, игравшего в домино, а потом обнаружили и всю остальную компанию. Ребята сидели в ларьке, обложившись пивом, содовой, элем и искусственным льдом. Хьюз распустил косички и завязал волосы в гигантский узел на затылке.

— Что, имидж решил поменять? — спросила я.

Хьюз рассмеялся:

— Да, хотелось к Карнавалу чего-то новенького.

Жук с куриной ножкой в одной руке и бутылкой пива в другой стоял у доминошного столика, дожидаясь своей очереди.

Некоторое время мы слушали музыку и следили за ходом игры. На сцену вышла новая группа, которая принялась исполнять нечто вроде рэпа, полностью заглушая стук костяшек домино, которые игроки резкими движениями опускали на столик.

Я подошла к скамейкам и окинула взглядом толпу. Народу было очень много, и поначалу мне показалось, что кроме нас здесь нет ни одного белого. И тут я увидела, как мне кто-то машет с первого ряда. Это была Гаррилин. Когда она встала, чтобы поздороваться, поднявшись над толпой людей, я обнаружила, что она завила волосы. Гаррилин была очень красиво одета — не надо забывать, что я в основном привыкла ее видеть в поварском наряде. Выглядела Гаррилин сегодня просто роскошно.

— А где Джес с Бобом? — спросила она.

— Там, с ребятами, — я показала в сторону ларька. — Ты просто красавица. — Музыка играла так громко, что нам приходилось орать. — Как ты думаешь, во сколько завтра на «Жувер» вставать? — спросила я.

— Вообще-то все начинается в четыре, но можете подходить к шести.