Саит - Валентина Кострова

— Без понятия, — пожимаю плечами. — Давай я тебя провожу до выхода, а то вдруг заблудишься, — с одной стороны мне хочется побыстрее выпроводить Саита из своей жизни, с другой — я хочу побыть еще немного с ним, надышаться напоследок одним воздухом, улыбнуться, может быть взять за руку и еще раз почувствовать, как в кончиках пальцах возникает легкое покалывание.

Как-то слишком быстро мы оказываемся на первом этаже, на улице. Вновь ищем укромное местечко, чтобы побыть вдвоем еще несколько минут. Мне кажется, что Саит что-то особенное чувствует по отношению ко мне. Мне хочется в это верить, чтобы перечеркнуть грязные воспоминания, которые он недавно после себя оставил.

— Кажется, что сейчас произойдет какая та драма. Вдруг окажется, что я отец твоего сына или примчится твой бывший, и мы начнем выяснять отношения, — если память отшибло, то с интуицией у Саита полный порядок. Чуть больше фактов, больше времени для анализа, и он без воспоминаний докумекает, кто является отцом Ричарда. Радостно сообщит своему папаше, а тот, не думая ни о ком, разлучит меня с сыном. Именно поэтому я смеюсь, словно Саит произнес очень смешную шутку.

— Санта-Бербара отдыхает.

— Согласен, — задумчиво косится на меня, осторожно берет за руку.

Перебирает мои пальцы, посылая импульсы через прикосновения. Ком в горле мешает нормально дышать, а глаза слезятся. Неожиданно Саит обхватывает ладонью шею, притягивает к себе и впивается в мои губы. Я беспомощно вскидываю руки вверх, собираясь его оттолкнуть, но вместо этого обнимаю в ответ, пылко отвечая на поцелуй. Зажмуриваю глаза, максимально глубоко вдыхая в себя его запах, впитывая его эмоции, его чувства. Мы не можем насытиться друг другом, целуемся до измождения, до потери дыхания, как последний раз в этой жизни. Сердце рвется на куски. И хочется умолять его ни отпускать, ни размыкать пальцы, не прекращать дышать со мной в такт.

— Тебе пора, — шепчу с прерывистым дыханием, смотря на полураскрытые губы перед глазами. Сгребаю остатки силы воли, отталкиваю Саита от себя.

— Дева… — пытается меня удержать, но я выворачиваюсь из его рук, без оглядки убегая.

— Дева! — кричит вслед, вот-вот меня догонит, и я сдамся ему с потрохами.

Забегаю в больницу, бегу не в сторону лифтов, а в административную часть, где много людей. Еще один поворот и прячусь в незаметном выступе между шкафами. Зажимаю себе рот, душу в себе рвущие наружу рыдания. Сквозь слезы замечаю, как Саит пробегает мимо, оглядывается по сторонам. Сползаю по стенке на пол, подтягиваю коленки к самой груди. Сижу неподвижно, потеряв счет во времени. Может прошла минута, может полчаса, но голоса вокруг звучат тише, никто по коридору не бегает и не зовет меня по имени.

Когда тишина собственной квартиры давит на перепонки, когда от тоски хочется выть на луну и лезть на стену, хорошо, когда есть куда поехать и оказаться совершенно в другой атмосфере. Для меня это родной дом родителей с младшим братом и сестрой.

Приехав поздно ночью, стараюсь тихо зайти в дом. Будь мне лет этак восемь, не раздумывая сейчас проник в спальню отца и матери и улегся между ними. Потом наутро отец бы тихо бурчал поводу того, что я вновь нарушаю личные границы, а мама, улыбаясь, прижимала меня к своей груди.

Слышу шаги со стороны гостиной, замираю. Вряд ли это воры, тут охранная сигнализация и видеонаблюдения как у швейцарского банка. Никогда не понимал почему отец так сильно печется о безопасности, но и не задавал глупых вопросов. Мама как-то обмолвилась, что это своего рода у него пунктик

— Саит? — отец замирает, выйдя со стороны гостиной. На нем темный спортивный костюм, скорей всего прогуливался вдоль залива, размышляя о жизни или анализируя очередную выгоду от будущей сделки.

— Привет, пап, — улыбаюсь, скрывая за улыбкой свое подавленное состояние. Родные глаза прищуриваются. Отец медленно двигается в мою сторону, останавливается в пару шагов от меня. Несколько секунд изучает мое лицо, опускает взгляд на руки, в которых я тереблю ключи от машины.

— Что-то случилось?

— Нет, все нормально.

— Почему ты тогда здесь?

— Я не могу приехать к родителям домой?

— Это меня и настораживает, учитывая, что у тебя есть квартира с отличным видом и куча денег, чтобы не скучать.

— А если ни вид из окна, ни деньги, ничего не может заполнить тоску в груди, что делать? — широко улыбаются те, кто внутри себя прячут грусть.

Отец задумчиво еще раз окидывает меня с ног до головы сканирующим взглядом, разворачивается в сторону своего кабинета. Молча следую за ним. На пороге замираю, наблюдая, как родитель подходит к бару, останавливается перед ним.

— Что ты будешь пить? Есть виски, коньяк, водка. Что полегче или чтобы наверняка повело с первой рюмки? — оглядывается через плечо, зорко следит за моим передвижением по кабинету. Я сажусь в одно из кресел возле камина, закидывая ноги на низкий журнальный столик.

— Никогда не думал, что однажды буду пить с собственным отцом.

— Все бывает в первый раз, мальчик мой, — отец берет два бокала, бутылку виски и идет ко мне. — Выпить с отцом ничего стыдного в этом нет, мы же не женщину делим одну на двоих.

Вот после этих слов я напрягаюсь и впиваюсь пристальным взглядом в лицо папы. Сразу же вспоминаю, как спрашивал Деву о том, была ли она в отношениях с моим отцом, на что получил отрицательный ответ. Вспоминаю, как знакомая Девы, потом врач называли меня отцом ее маленького сына. Все дети Саида Каюма очень сильно на него похожи, а значит…

— Дева Скок тебе знакома? — если я думал, что застану своим вопросом отца врасплох, промахнулся. Он даже бровью не ведет, протягивает мне стакан с виски и смотрит прямо в глаза.

— Знакома.

— Ммм… — залпом выпиваю виски, выхватив стакан из рук отца, шумно втягиваю в себя воздух, сверля тяжелым взглядом своего собеседника.

От всей души впечатывая стакан в столешницу, хватаюсь за бутылку и наливаю виски до самых краев. Вновь выпиваю, давясь под сузившим взглядом отца. Напряжение внутри ослабевает, ухмыляюсь. Меня слегка ведет, так как за день ничего толком не ел, а пить на голодный желудок — залог быстро опьянеть.

Рассматриваю отца, а перед глазами лицо мальчонки Девы. И чем больше я всматриваюсь, тем сильнее убеждаюсь в том, что отец изменил матери, заделал на стороне ребенка, а бывшую любовницу решил подложить под меня. Злость накрывает лавиной, стискиваю стакан в руке с остатками виски на дне. Недолго думая над своими действиями, выплескиваю содержимое стакана отцу в лицо. Еще не успев опустить руку, как получаю смачный удар в челюсть. Удивленно вскидываю глаза на перекошенное от гнева лицо отца.

— Не нарывайся, щенок! — рявкает на меня, возвращаясь на место в кресле. Тяжело дышу, облизываю языком пересохшие губы. Возраст отцу не помеха махать кулаками, удар его уверенный и сильный.