Развесистая клюква Голливуда - Дарья Донцова

— Ага, — кивнул Иван. — На то и был расчет. Кормон подложили в компот, немного, чтобы народ чесаться начал и грешил на еду. А Кузьму потом в номере отварчиком еще раз от души напоили и тогда большую дозу вбухали. А что бывает от передозировки кормона? Для начала сильнейший отек!

Я попыталась разложить по полочкам услышанную информацию, а Ваня продолжал:

— Нам подали компот два раза. Посторонним не желали сильно навредить, рассчитывали, что они почухаются, примут противоаллергенной и забудут. Организатору повезло, Олеся сварила питье из неведомой ягоды пинджамы, которую при помощи красителей и всяких «Е» превратили в вишню. Никаких сомнений ни у кого не возникло: у нас аллергия на неведомую ягодку. А вот потом везение кончилось. По расчету убийцы, Кузьма Сергеевич должен был умереть вскоре после того, как второй раз полакомился компотцем.

— Ты же только что сказал, что доза лекарства была маленькой, — напомнила я.

— Для нас — да, — закивал Ваня, — но Кузьму Сергеевича поили еще и в спальне, он небось принял офигенно много кормона. Ну и что будет, когда дяденька и в столовой получит добавку? А то, что произошло! Кузьма стал задыхаться, потерял сознание. Если бы он умер, никаких подозрений ни у кого не возникало бы. С ним случился анафилактический шок, и мы все в пятнах, чешемся, то есть выдаем аллергическую реакцию. У тебя губы-сосиски, у Ани пятна, Миша шею исскреб ногтями, я чихаю. А Кузьма Сергеевич умер. Трагично, но вполне объяснимо. Да только убийце не подфартило, я сделал трахеотомию, она не ожидала, что среди гостей очутится студент-медик.

— Эй, ты подозреваешь Аню? — ахнула я.

— А кого еще? — пожал плечами Ваня. — Больше некого.

— Анна любит Кузьму Сергеевича, — неуверенно ответила я.

Ваня усмехнулся.

— Любит лысого скрягу, который на жену лишнюю копейку не потратит? Сомневаюсь. Ее песни «Милый, какой ты умный» — всего лишь игра. Забота напоказ, сказать можно что угодно, а вот дела свидетельствуют о другом. Я очень внимательный, у меня отличная память. Когда кувшин с компотом первый раз появился на столе, Аня заорала про человека-мертвеца, который стучит в окно, помнишь?

Я кивнула, Ваня продолжил:

— Народ кинулся к эркеру. Все, но не Анна. Она вроде как со страху забилась под стол. Чего не рванула с остальными?

— Перепугалась, — сказала я.

— Нет, она в этот момент сыпанула в питье кормон, — возразил Иван, — порошок хорошо растворяется, но слегка горчит, нужна сладкая вода, вишневый отвар идеально подошел. Анна увидела кувшин и тут же нашла способ всех отвлечь.

Я прикусила губу. Отлично помню, как удивилась, сообразив, что Пряникова зачем-то ползает под столом. Она занырнула туда справа с криком «человек-мертвец», а потом что-то произнесла и высунулась слева. Если вспомнить, что Катя всегда ставит кувшин именно с той стороны, то в голову начинают лезть подозрения. Аня нырнула под стол там, где сидела, быстро проползла к кувшину, бросила лекарство в компот, снова вернулась в укрытие, но не успела вернуться к своему месту. Ей пришлось ответить на чей-то вопрос.

— Твои размышления интересны, — промямлила я, — но они спорны.

Иван не сдавался.

— Дальше. Что произошло, когда компот второй раз появился на столе?

— Аня закричала: «Там мышь!», — протянула я, — и, указывая вниз, орала: «Она по ногам бегает!»

Ваня округлил глаза.

— Отличный ответ, Козлова. Маша, Юля и Мишка — он до смерти боится полевок, — удрали. Остальные полезли под стол искать мышь. Аня вновь получила возможность подсыпать в кувшин кормон.

— Слишком сложно, — протянула я.

— Наоборот, — не согласился Ваня, — мышей опасается большая часть человечества, и на вопль: «Человек-мертвец» все тоже реагируют бурно. Аня не знала, побегут ли люди к окнам или удерут от грызуна, но в том, что отвлекутся от еды, она не сомневалась. Ей требовалось отвлечь наше внимание от кувшина, что она и проделала. Пряникова никак не могла «зарядить» питье заранее, Олеся очень аккуратна, не покидает кухню во время готовки. И вспомни, Аня первой завела разговор об аллергии, обратила внимание Кузьмы на напиток, заботливо спросила: «Тебе его можно? Не будет проблем?» А потом попросила повариху: «Ой, как вкусно! Сделайте нам еще такого компотика!»

Скажи, разве это не глупость? Задергаться из-за реакции мужа на питье и тут же опять попросить то же самое. Аня живо сообразила: компот — лучший растворитель для кормона, он сладкий, скроет горечь, и его пьют все.

— Аня так переживала за мужа! Она даже встала на колени перед Геннадием Петровичем, чтобы тот его спас, — протянула я.

Ваня усмехнулся:

— Красивый спектакль. Анна вовсе не дура, хотя усиленно ее изображает. Но порой она теряет бдительность, у нее меняется взгляд, из него пропадает наивность, проскальзывает жесткость, цепкость. Я пару раз удивлялся, когда видел, как она смотрит на Кузьму. И еще. Не мое, конечно, дело, не знаю, почему он соврал, но Геннадий не врач.

— Как ты догадался? — заморгала я.

— Ага! Ты в курсе! — обрадовался Ваня. — А как доперла, что Генаша врун?

Я попыталась выкрутиться.

— Сначала ты ответь.

Иван потер руки и поправил очки.

— Ни один врач, будь он кожник, проктолог, гинеколог или еще кто, не убежит из комнаты, где умирает человек. Он давал клятву Гиппократа и обязан хоть попытаться помочь.

— Ваня, ты идеалист, — сказала я.

— Ладно, — не стал он спорить, — но, понимаешь, когда человек умирает, у него в большинстве случаев глаза…

— …открыты, — подхватила я, — ты обратил внимание на слова Геннадия. Но тебя не было с нами в коридоре! Мишка тебе рассказал, он тоже засомневался в Комарове.

— Точно, — кивнул Иван, — хотя иногда человек перед смертью закрывает глаза. Но вот чего никогда не бывает у медика, так это откровенного ужаса при виде трупа. Мишка говорил, что Геннадий Петрович едва не лишился чувств, увидев в коридоре девушку. Когда с первого курса ходишь в морг, очень скоро острота ощущений притупляется. Начинаешь относиться к трупу как к материалу, не воспринимаешь его иначе. А Комаров был готов завалиться в обморок. Мишаня сразу допер: он не врач.

— Понятно, — кивнула я, — ты подозревал в обмане нас, а я считала, что история с девушкой — ваших рук дело. Бедняжка, кто она? Зачем приехала в «Кошмар»? Кто ее убил? Ой!

— Что? — нахмурился Иван.

Я вцепилась в Ваню и затрясла его, словно грушу.

— Скажи честно, вы с Мишей не имеете отношения к ее смерти?

Иван обнял меня.

— Уже говорил: нет.

Я прижалась к его плечу.

— Мне очень хочется, чтобы ты мне сейчас не врал!