Гончие псы - Йорн Лиер Хорст

Через несколько километров Томми сообщил, что Хаглунн свернул с Е18 на Ларвик.

Лине решила отправиться домой в Ставерн и принять горячую ванну. В квартире в Осло был только душ, и она скучала по возможности опуститься в ароматную воду.

– На Ставерн, – поправил себя Томми.

Лине злилась, что была раскрыта и больше не принимала участие в слежке, хотя и начала сомневаться в том, что из этого может выйти что-то путное. Она вынуждена была признать: если Хаглунн похитил Линнею Каупанг и держал ее где-то взаперти, то маловероятно, что он отправился бы в Осло, чтобы дать интервью газете. Еще менее вероятным было то, что он пересек Осло-фьорд, чтобы убить человека. Лине сплела руки вокруг руля. Если он уже не избавился от девушки.

– Он едет не домой, – сообщил Мортен П. – Собирается куда-то еще. Едет в центр. Отпускаю его.

Лине выкрутила звук на максимум, чтобы заглушить шум покрышек по мокрой дороге.

– Следую за ним по Толлбудгате, – сказал Томми, хорошо ориентирующийся в маленьком городе. – Медленно едет мимо отеля «Вассилиофф».

– Не приближайся, – предупредила Лине.

– Он паркуется. Я проезжаю.

– Я жду у заправки «Статойл», – сказал Харальд. – Вижу его отсюда.

Наступила тишина. Лине проехала съезд на Сандефьорд.

– Он выходит из машины. Кажется, у него что-то в руках. Он идет вверх по улице.

– Что у него в руках?

– Не знаю. Может, бумажник. Сунул его во внутренний карман. Он пошел направо, в направлении банка.

– Верфтсгата, – подал голос Томми. – Могу взять его на следующей поперечной улице.

– Я вышел из машины, – сообщил Харальд. – Медленно иду вниз.

Лине сконцентрировалась на телефонной конференции и сбавила скорость. Ее обогнал универсал и перестроился перед ней, мигая поворотником. Оранжевые и красные задние огни автомобиля смешивались на мокром асфальте как акварельные краски.

– У кого он? – спросила она, когда наступила тишина.

Никто не ответил.

– Томми?

– Пусто. Стою у аптеки.

– Харальд?

– Пошел за ним на Верфтсгату. Не вижу его.

– Мортен?

– Только что оставил машину у церкви. Мы его потеряли?

– Подождите-ка, – попросил Харальд.

Они услышали, что звуки вокруг него изменились. Фоновое скрежетание ветра исчезло, сменившись приглушенной музыкой. Харальд кашлянул.

– Он у меня. Зашел в кафе. «Золотой покой». Сел в глубине зала.

Лине свернула с дороги, представляя, как Рудольф Хаглунн сидит за постоянным столиком отца, в дальнем углу «Золотого покоя».

Она отключилась от телефонной конференции и собралась позвонить отцу, когда телефон внезапно зазвонил. Номер был иностранным. Код страны: 46. Швеция.

– Да, это Лине, – сказала девушка с вопросительной интонацией.

В трубке кашлянула женщина.

– Вы сказали, вас зовут Лине Вистинг?

Голос был тихим и неуверенным. Лине узнала его. Мод Сведберг. Фактическая жена Юнаса Равнеберга семнадцать лет назад.

– Да, это так.

– Мы говорили сегодня днем, – объяснила женщина. – У меня сохранился ваш номер.

– Верно.

Женщина замолчала, а потом осторожно спросила:

– Вы родственница Вильяма Вистинга? Полицейского?

– Это мой отец, – пояснила Лине. – А что?

– Нет… это так странно.

– Что именно?

– Юнас отправил мне бандероль.

– Бандероль?

– Большой серый конверт. Он пришел по почте и, наверное, уже лежал в почтовом ящике, когда мы разговаривали.

– Что в нем?

– Вот это и странно. В нем лежит другой конверт. На нем стоит имя вашего отца. Юнас написал, что я должна передать этот конверт Вильяму Вистингу, если с ним, с Юнасом, что-нибудь случится. И ведь случилось.

Лине почувствовала, как вспотели стиснувшие руль руки.

– Он написал что-то еще?

– Не очень много. Будто очень торопился. Написал, что может на меня положиться, что хотел бы увидеться и все объяснить, но пока я должна просто приглядеть за конвертом.

«Должно быть, там внутри что-то очень важное, – подумала Лине. – Имеющее решающее значение».

Она сразу определилась:

– Я могу приехать и забрать его.

– Я не знаю…

Лине подсчитала в уме. Она не бывала раньше в Истаде, но знала, что этот портовый город находится к юго-востоку от Мальмё. Дорога от Осло до Мальмё занимала примерно шесть часов езды. Если она поедет на пароме из Хортена в Мосс, вместо того чтобы возвращаться и ехать через Осло, то управится за семь.

– Я поговорю с отцом и приеду, – сказала девушка. Если бы она развернулась и поехала в Истад тотчас же, она могла бы оказаться там в районе полуночи, но ей все равно нужно было сначала переодеться и проверить расписание парома.

– Я буду у вас рано утром, – сказала Лине.

– Да… если хотите. Но я могла бы просто отправить конверт по почте.

– Нет-нет, – уверила Лине. – Я приеду.

Вистинг покосился на бумагу, лежащую на сиденье рядом с ним. У него было имя. Он знал, кто сфабриковал доказательство и подкинул окурок. Однако в зале суда этого было бы недостаточно. Сигарету, которую Хаглунн получил в камере, могли объяснить жестом вежливости, и не было никаких существенных оснований утверждать, что именно этим окурком подменили улику А-3, но для Вистинга этого было достаточно. В свете найденного им имени все стало ясным, но в то же время более сложным и ответственным.

Вистинг держал руль обеими руками, постукивая по нему пальцами. Мысли блуждали в смутной попытке найти путь дальше. Постепенно одна мысль стала принимать конкретные очертания. Сначала это была крошечная, мимолетная искра, потом – более ясное решение. Медленно формировался план. Вистинг расставлял разные части плана в голове, как костяшки домино. Для него было важно, чтобы они были расставлены на правильных местах, чтобы ни одна из них не упала раньше времени. Если у него это получился, на итоговый обвал обратят внимание.

Вистинг должен был скоро оказаться дома, но он не мог ждать. Номер Финна Хабера не был сохранен в мобильном, и ему пришлось позвонить в справочную, чтобы его соединили с экспертом-криминалистом на пенсии.

– Поймал взломщика? – поинтересовался Хабер.

Вистинг кинул взгляд в зеркало, на багажник, в котором лежал гипсовый слепок. Он почти забыл о взломе.