Капля яда. Бескрайнее зло. Смерть на склоне (сборник) - Джадсон Пентикост Филипс

– То есть вы сейчас полностью сбиты с толку, – подытожила Элисон практичным тоном. – Деньги взяли. Какую-то часть успели потратить, но дело до конца доводить не собираетесь. Следовательно, нужно идти в полицию, все рассказать и сотрудничать в поисках маньяка.

– Я смотрю, вы умеете слушать. – Джон лихорадочно рылся в карманах, пытаясь найти сигареты.

– А разве не так вы намерены поступить? – спросила Элисон.

– Я еще не все обдумал.

– Что тут обдумывать? – В голосе Элисон послышалось нетерпение. – Дорогой мой Джонни, не надо вести себя так, словно вы персонаж из дурного детектива и противитесь очевидному, не желая себя защитить. Да, вы взяли деньги, обещанные в качестве награды за убийство человека, и это с точки зрения закона ставит вас в уязвимое положение. Но ваша история правдива. Если вы обратитесь к лейтенанту Гарди, покажете письмо, сдадите оружие и пообещаете помощь, он, несомненно, даст вам шанс выкрутиться.

– Чем я могу им помочь?

– Отдадите письмо – это уже помощь. Полиция поймет, что Мун в большей опасности, чем они думали.

– Таким образом я помогу его защитить? – На губах Макайвера появилась горькая улыбка.

– Джонни! Этим вы поможете самому себе. Двенадцать лет вы жили словно в мелодраме. Пора положить этому конец. Поделитесь с людьми, как только что раскрылись передо мной. Тогда получите помощь, а не будете в пустоте ждать наказания, словно мальчик для порки. Повзрослейте, Джонни. Сходите к себе в номер, возьмите письмо и пистолет и возвращайтесь сюда. Гарди где-то в отеле. Я его позову, и к вашему приходу он тоже будет здесь.

Макайвер встал – он чувствовал себя так, словно у него свалилась с плеч гора. Какой же разумной и практичной оказалась эта женщина.

– Вы всегда играете роль матери-исповедницы, Элисон? – спросил он.

– Если вам пришло в голову подумать обо мне как о матери, убирайтесь отсюда и больше не приближайтесь к моему кабинету. Вы же понимаете, Джонни, это для вашей пользы.

Лейтенант Гарди слушал с таким видом, словно не верил ни единому слову. Только иногда косился на письмо, которое в начале разговора отдал ему Джон. После чего переводил взгляд на лежащий на краю стола Элисон пистолет.

Наконец рассказ Джона подошел к концу.

– Самая абсурдная, неправдоподобная, нелепая история из всех, что мне приходилось слышать, – прокомментировал Гарди и подозрительно посмотрел на Элисон. – Это случайно не трюк, мисс Барнуэл, чтобы подогреть шумиху? – Но он уже понял, что подвоха нет. Поднес письмо к свету и увидел, что оно на той же бумаге, что обнаружили в сумке Прим, с такими же водяными знаками. Гарди служил копом на Бродвее, когда газеты напечатали отчет о трибунале над Уорреном Макайвером. Если Уилз хотел обмануть, он бы не выбрал сюжет, который очень легко проверить. Нет, как это ни дико звучит, парень говорит правду. – Мы все проверим, – заметил лейтенант. – Ваш счет в банке и весь остальной бред. Кому еще известен расклад?

– Только мисс Барнуэл, – ответил Джон.

– Умысел лишить человека жизни – вот что вам могут предъявить в качестве обвинения. – Полицейскому никто не ответил. Он поднялся и принялся расхаживать по кабинету Элисон. – Как вы считаете, Уилз, эти письма и эти угрозы – не туфта?

– Вы на моем месте захотели бы рискнуть проверить, так ли это?

Гарди вздохнул:

– Что ж, выбора у нас нет. Хотя в этом деле нужен не детектив, а психиатр. В моей голове не укладывается, как такой здравомыслящий человек, как вы, пять недель шатался по городу, размышляя, брать плату за убийство или не брать, убивать человека или не убивать. Уж вы-то должны были понять, что вас подцепили на крючок, и тот, кто потратил столько денег, не сомневается, что дело будет сделано. Прим, вы или кто-нибудь другой ответит за это. Где теперь искать негодяя? Допустим, мы пойдем на Главпочтамт выяснять, чей почтовый ящик указан на письме в качестве обратного адреса. Но откуда там знают, кто его арендовал. Некий тип платит и пользуется – это все. Не хочет, чтобы его личность стала известна, и поделать ничего нельзя.

– Моя версия такова: этот человек проживает в отеле, – заявил Джон. – Присматривает за мной и за другими. Если кому-то пришло в голову устроить марионеточное представление, он должен находиться поблизости, чтобы дергать за ниточки.

– Хотите, чтобы этого малого поймали? – спросила Элисон.

– Интересуетесь, хочу ли я пережить субботу?

– Что ж, – начал Гарди, – может, вы парень с характером, если почти решились пристукнуть Муна. Хотите рискнуть купить себе страховку жизни?

– Какого рода риск?

– Откуда мне знать? – возмутился полицейский. – В этом дурдоме понять ничего невозможно. Мун торчит в своем китайском будуаре, лыбится, точно сиамский кот, и велит нам себя охранять. Может, стоит привести вас к нему, чтобы вы показали письмо, и сказать: «Смотри, дружок, – пистолет-то заряжен настоящими пулями». Или не стоит. – Его глаза сузились, и он обжег взглядом Элисон. – Насколько хорошо вы способны держать язык за зубами, мисс Барнуэл?

– Настолько, насколько это требуется вам, лейтенант.

– Хорошо. Допустим, мы притворимся, будто ничего не случилось. Вы, Уилз, мне ничего не рассказывали и ни с кем ничем не делились. Остались таким, каким проснулись сегодняшним утром – потенциальным убийцей. И продолжаете прощупывать почву, притворяясь, что интересуетесь организацией дел в роскошных отелях. О письме ни слова, о деньгах тоже. Не исключено, что наш тип себя как-нибудь проявит – бросит слишком пристальный взгляд. Захочет напомнить, что ваше время на исходе. Заговорит в баре, позвонит в номер, подсунет под дверь записку. Выйдет на контакт. Даст нам за что зацепиться. Но все это только предположения. Может, мы сами себя перехитрим, а неизвестный тем временем сбросит вас в шахту лифта. Не исключено, что тот, кто так много знает о вас и о жизни этой девчонки Прим, сейчас в курсе, что мы сидим здесь и ломаем голову, как быть дальше. – Полицейский покосился на селектор на столе Элисон и убедился, что аппарат выключен.

– Но вы, наверное, сможете его поймать после того, как выскребете меня со дна шахты лифта, – заметил Джон.

– Если бы я мог это гарантировать, то заставил бы вас рискнуть, а не просил бы пойти на риск добровольно, – заметил Гарди.

Джон посмотрел на Элисон. Та была явно напугана, и от этого его сердце забилось чуть быстрее. Оказывается, ей не безразлично, что с ним приключится.

– Я вам подыграю, – кивнул он полицейскому.

Одно дело обсуждать план, покуривая в таком приятном месте, как кабинет Элисон, и совсем иное – приступить к его выполнению. Вовсе не одно и то же согласиться сыграть роль сыра в мышеловке и на самом деле превратиться в этот сыр.

Джон по натуре не был трусом, но преследования последних двенадцати лет жизни привили ему пораженческие настроения. Он смирился с мыслью, что у него нет шансов выйти победителем в борьбе с Муном и его миром. Но за прошедший час произошли два важных события. Элисон стала для него клапаном выхода бурлящих чувств, дошедших до такой точки кипения, что он готов был убить человека. А в Гарди он нашел союзника, предложившего игру, сулившую возможность избавиться разом от всех неприятностей. В нем затрепетала надежда, словно в дальнем окне затеплился огонек свечи.