Игра нипочем - Феликс Разумовский

Нечёсаный бородач, сидевший через проход справа, лишьмельком глянул, хмыкнул и снова уткнулся в журнал. Он был, похоже, изсчастливой породы обладателей железных вестибулярных аппаратов, кого не берётни морская болезнь, ни такая вот тряска. Его спутнице повезло меньше. Она сявным изнеможением обмахивалась газетой… и, если подумать, её шёлковый платок иогромные тёмные очки были здесь куда менее к месту, чем орущий благим матомТишка. Такую кукольно-нежную красавицу легче было представить себе где-нибудьна Лазурном Берегу, в Ницце. Но в вонючем автобусе, бороздящем (в прямом смысле)русское бездорожье?.. Может, кинозвезда, сбежавшая от папарацци?..

Оксанин сосед между тем проснулся, чмокнул губами коту инегромко спросил:

– Ты чего рыжий-то такой, брат?

Он, наверное, не то чтобы спал, просто думал с закрытымиглазами о чём-то своём.

– Рыжий, говорят, к деньгам, – улыбнуласьОксана. – Извините, он голову к вам положил…

– Да ладно. – Пассажир осторожно, чтобы непотревожить кота, потянулся к плошке со швепсом, которую Оксана всё ещё держалав руке. – Можно мне? Раз котик не хочет…

Оксана сперва удивилась столь явному отсутствиюбрезгливости, но недреманное чутьё уже подсказывало ей нечто знакомое, и,невольно присмотревшись внимательней, она попыталась «прочитать» его внешне.Да, странный пассажир… Длинноволосый, в очках, в какой-то застиранной футболке.Однако постриги его, сними очки, одень поладнее – в камуфляж, например, –и получится натуральный спецназовец. Разворот плеч, повадка, манера разговора,голос, взгляд… Прямой, пронизывающий, смелый. И… какой-то отрешённый. Будто состороны. Взгляд наблюдателя. Так смотрит блаженный на очередь за дефицитом,инок – на шумную дискотеку.

– Я свежего налью, – больше для проверкипредложила Оксана.

– Не надо. – Очкастый взял плошку, жадно осушил,вернул хозяйке. – Хороший котик у вас. Помесь камышового, как я посмотрю?С такими фараоны в дельте Нила когда-то охотились на гусей…

Сказано это было буднично, негромко, без намёка произвестивпечатление, и ровно потому – произвело.

– О, – удивилась Оксана и неожиданно для самойсебя подобрела, – вы любите животных?

– Скорее – истину, – усмехнулся очкастый. – Аистина заключается в том, что животных нужно не дрессировать, а договариватьсяс ними. Ну вот те же чистокровные камышовые, как все говорят, не дрессируются.А фараоны почему-то отлично ладили и с ними, и ещё со львами и обезьянами…Может, что-нибудь знали?

Оксана ощутила, как к пробудившейся личной симпатии началмощно примешиваться профессиональный интерес.

– Скажите, – поинтересовалась она, – а вотверно ли, что со змеями договориться невозможно? Потому что они вроде как несовсем наши, а чуть ли не с Сириуса?

– Насчёт Сириуса трудно утверждать наверняка, хотя естьи такая гипотеза. – Попутчик коротко вздохнул и пальцем почесал Тихонумежду ушей. – А вот то, что профессиональные заклинатели редко доживают достарости, известно доподлинно. Змеям не нужно общество людей…

А за окнами автобуса во всём величии проплывало нашесеверное лето. Все оттенки зелёного цвета, рыжего и коричневого. Ну рассыпьсяпрямо здесь и сейчас многострадальный автобус, максимум через полсуток всехпассажиров спасут. Усталых, искусанных комарами, но вполне живых и здоровых. Идаже затарившихся той самой морошкой. Что же будет здесь делаться, когда – на самомделе очень даже скоро – налетят ветра, опустятся тучи и толстым одеялом вывалитснег? Наверное, по бокам грейдера вырастут величественные сугробы, а сам он, ибез того неширокий, превратится в узкую ниточку, которую после каждогоснегопада станет разгребать специальная техника. И не дай-то Господь тогдазаглохнуть несчастному автобусу где-нибудь примерно здесь, на середине пути доПещёрки, где даже сотовая связь не берёт…

Ох, правы были древние: не думай о волке, как раз его иувидишь! Словно подслушав мысли Оксаны, нескончаемо привычная жалоба автобусавнезапно оборвалась. Машина остановилась. Метрах в шести от лежавшего ничком надороге тощего мосластого мужика, облачённого в одни только трусы.

– Э, не надо, по обочине объезжай! – неожиданнокомандным голосом отреагировал бородач.

Водитель даже головы в его сторону не повернул. Открывпереднюю дверь, он выскочил на дорогу и поспешил к лежавшему. Человек лежал надороге, а значит, терпел бедствие. Как же не помочь ему, как не протянуть руку?Руку, направляемую из тьмы тысячелетий генной памятью далёких предков. Тех, ктожил здесь по законам севера и благодаря законам этим выживал…

Однако нынче на север пришли совсем другие времена… Человекв трусах вдруг проворно перевернулся на спину и хватил склонившегося над нимспасителя кастетом в лоб. А из придорожных кустов уже вылетели четверо егоподельников – и хищной стаей ломанулись к автобусу:

– А ну-ка ша, не дёргаться, лапы в гору! Поедем вместе!Кому это не нравится, сразу на небо!

Нападающие не шутили – два «калашникова», вполнепротокольные рожи, сумасшедшая решимость в шальных глазах… Ясно чувствовалось,что терять им было нечего. А кроме того…

Ну вот скажите, кого наш человек представит себе в качествепредводителя зэков, удравших из зоны? Романтическое меньшинство, полагаем,вообразит невинно-осуждённого, благородного, красивого и молодого. Практичноебольшинство нарисует себе кошмарного типа в стиле тех нескольких секунд изфильма «Джентльмены удачи», где гениальный Леонов играет не директора детскогосада, притворившегося уголовником, а настоящего уголовника.

Так вот, как вам понравится в этом качестве… негр?

Тощий, плюгавый, похожий на больного гамадрила. А каким емуещё быть, если просидел всю жизнь за решёткой?.. Об этом опытному глазусвидетельствовали белевшие на пальцах рук партаки: «Загубленная юность»,«Отсидел срок звонком», «Свети вору, а не прокурору», «По стопам любимогоотца». Партаки именно белели, этак зловеще, вызывая мысли о меле, пудре,хлорной извести и порохе. И еще почему-то о проказе. Держался негр, впрочем, сдостоинством.

– Всем, сука, бля, сидеть на жопе ровно! – грознорявкнул он по-русски, причём без малейшего акцента. – Вы все, сука, бля,теперь заложники! Заложники, такую мать, и дышать будете, как я скажу. –Он неожиданно расхохотался, пошёл по салону, приплясывая, вихляя всемтелом. – А вдох глубокий, руки шире, приседайте, три-четыре…

Хмельное бешеное веселье испарилось как по волшебству, ивесьма неожиданным образом. Нет, он не получил по башке чемоданом отгероического пассажира, хотя эффект был сходный. Негр увидел спутницу бородача– ту самую изнеженную кинозвезду – и остановился как вкопанный.

– Холера… Ты? – Вместо похотливого торжества,коего в данной ситуации вроде следовало бы ждать, вид у него сделался как уребенка, у которого приготовились отнять любимую игрушку. – Дьявол! –огорчился он, шмыгнул носом, всхлипнул и торопливо двинул на выход. –Слышь, Харя, у меня дела. Дерзайте сами… – сплюнул, выругался ещё раз,спрыгнул на грейдер и припустил, как наскипидаренный, к лесу. –Ариведерчи…