Легенда о втором отражении - Мария Жукова-Гладкова

– Зачем ты убил Степана? – резко спросила Анька, устроившаяся рядом с Комиссаровым.

Артем резко дернулся. Я же незамедлительно повторила Анькин вопрос, постаравшись абсолютно точно скопировать ее интонацию. Комиссаров переводил обалдевший взгляд с Аньки на меня и обратно. Анька мне подмигнула, и мы поменялись местами. Смену положений мы в дальнейшем осуществляли после каждого вопроса, чтобы окончательно запутать хозяина замка.

В ходе учиненного допроса мы смогли выяснить, что Артем не то что не убивал, а и не намеревался убивать Степана, ему это было совсем не нужно. В свое время Анькин брат был завербован людьми Комиссарова, заснявшими его на пленку вместе с приятелем его же пола. Степан долгое время сливал информацию людям Комиссарова, которой последний не один раз воспользовался, чтобы увести у Чапая ряд выгодных сделок. Естественно, в клане Чапая заподозрили, что что-то не так, и вначале валили все на Аньку, но кое-каких сведений она просто не могла знать. Каким образом люди Чапая вышли на Степана, Артем не знал, и его это, в общем-то, мало интересовало, но дважды он получил заведомо ложную информацию, переданную ему, чтобы его дезориентировать. Артем понял, что родственнички Степана все просекли, перевербовали его и теперь используют против Комиссарова. Артему такой шпион больше не был нужен, и он отказался от его услуг, что и было сообщено Анькиному брату за день до смерти. А раз он перестал быть нужен Комиссарову, следовательно, он перестал быть нужен и клану Чапая. Как считал Артем, Степану не смогли простить предательства – раз, а также, как и опасался Степан, его папаше, для которого тюрьма – дом родной, сын из петушиных рядов был ни к чему. Возможно, он считал это позором для себя, и для него долгом чести было избавиться от пятна на своей фамилии. Что-нибудь вроде тарас-бульбовского: «Я тебя породил, я тебя и убью».

– Но если не ошибаюсь, в зоне таких просто используют по назначению, но убивать-то зачем? Родного сына и брата? Ну выгнал бы из дому, что ли? – подала голос я.

Мне не ответили.

– Ой, родственнички… – протянула я, порадовавшись, что не принадлежу к этой семейке. Мне их отношения понять было трудно, так же как их самих.

Но ведь Дима точно знал, что Степан, вернее его труп, должен лежать в гостиной Ларискиной квартиры. У меня сложилось именно такое впечатление.

Как сказал Артем, они получили анонимный звонок – утром того дня, когда был застрелен Степан (примерное время смерти уже подтверждено официально, о чем Артему сообщили его люди из правоохранительных органов). Аноним рекомендовал господину Комиссарову проверить его бывшего стукача по конкретному адресу (Ларискиной квартиры) и посмотреть, чем он там занимается. Артем послал человека. Тот обнаружил труп.

То есть кто-то хотел подставить не только Аньку, но и Артема? Но ведь было ясно, что сам Комиссаров не поедет проверять Степана. Или просто решили показать, что его стукач убит. Значит, точно приказ отдал кто-то из клана Чапая.

Комиссаров замолчал, явно ожидая, что еще мы от него потребуем. Я не представляла, что планирует Анька. Вообще-то я предпочла бы отправиться домой. Ведь ребенку в скором времени надоест сидеть на кухне, и он вполне может начать осмотр дома. Мне совсем не хотелось, чтобы он видел меня в джакузи в этой компании да еще полностью обнаженной.

Но я не успела выбраться из ванны. Внезапно послышался топот ног, и в спальню ворвалась группа вооруженных мужчин. Они окружили джакузи и наставили на нас дула автоматов. Это еще кто такие? Неужели каким-то образом людям Комиссарова или ему самому удалось вызвать подкрепление? Или перестал действовать газ? Но тогда почему целятся и в Артема?

Следом за вооруженными до зубов молодцами в спальню Комиссарова спокойным шагом вошли Иван Поликарпов, еще какой-то мужчина лет тридцати восьми и мой сын, которого эти двое держали за ручки.

Поликарпов внимательно оглядел нас троих в джакузи, а потом повернулся к моему ребенку.

– И которая из них твоя мама? – спросил он.

Костик молчал, как партизан.

Сын посматривал на нас с Анькой уголком глаза, на его губах поигрывала хитренькая усмешка. И что там задумал мой ребенок? Я порадовалась, что мы все-таки сидим в джакузи, погрузившись по самую шею, а то нехорошо было бы, чтобы Костик разглядывал нас с тетей Аней в костюмах Евы. Прозрачной водой, конечно, не очень-то скроешь обнаженное тело, но тем не менее… Зрительный эффект какой-никакой, а был. И мы находились не рядом с ребенком, а на некотором удалении: джакузи стояло в углу. На остальных особей мужского пола мне было как-то наплевать – возможно, сказывалось общение с Поликарповой. Я подумала, что за время нашего знакомства я стала похожа на нее, а не она на меня. Теперь нас различить значительно труднее, чем вначале.

– Простыню дайте, – подала голос Анька.

– Вон из того комодика, – показала пальцем я.

– А, значит, ты – Лера, а ты – Аня, – утвердительно произнес Иван, все перепутав.

Мы молчали, Костик тоже.

– И мне, пожалуйста, дайте простыню, – родил Комиссаров.

Иван кивнул одному из молодцев с автоматом, тот сделал шаг к комоду, открыл верхний ящик и нашел там полотенца. Мы попросили их тоже. Во втором ящике лежали простыни.

Затем мы с Анькой, завернувшись в простыни, устроились рядышком в огромном кресле, во второе усадили Комиссарова, а Иван, сопровождающий его мужик и Костик сели на кровать. Молодцы с автоматами рассредоточились по комнате.

Для начала Иван обратился к Комиссарову, интересуясь, может ли тот различить нас с Анькой. Артем молча покачал головой.

– Ты – единственный, кто спал с обеими, – подал голос сопровождавший Ивана мужик. – Они что, и в койке одинаковые?

– Я не знаю, с кем я спал, – угрюмо ответил Артем и попросил выпить, объяснив, где находится бар.

Одного автоматчика тут же отрядили за спиртным. Костик, как обычно, запросил колу. Мы с Поликарповой присоединились к его желанию.

– Тут нет моей сестры, – удивленно выдал Иван. – Чтобы Анька пила колу?

– А мы теперь совсем одинаковые, – заявила я, нагло глядя ему в глаза.

Поликарпов внимательно посмотрел на меня, а затем опять обратился к Комиссарову, решив выяснить, одновременно ли мы приехали. Артем только тряс головой и говорил, что он ничего не знает и не понимает. Мы, стервы такие, совсем запутали его, бедного.

– А еще кто-нибудь был? – спросил неизвестный мне мужик.

Артем подумал, а потом вдруг выдал:

– Привидение было.

Теперь на него большими круглыми глазами уставились не только Иван с товарищем, но и мы с Анькой. Поликарпова ткнула меня в бок. И у этого, что ли, мозги набекрень съехали? Что происходит с мужской породой? Какое еще привидение он видел? Но Комиссаров все объяснил сам:

– Мы лежали в кровати, – сказал Артем, – она меня насиловала. – Он махнул рукой в нашу сторону.