Кофейные истории - Софья Ролдугина

– Я… – Нужно было сказать «сочувствую», но подобающие случаю и ничего не значащие слова не шли с языка. – Я считаю, что вам нужно все-таки написать его портрет! – вырвалось у меня вместо этого, и я сама испугалась того, что сказала.

– Что? – От изумления художник часто-часто захлопал ресницами. – Леди Виржиния…

– Вы напишете его портрет, Эрвин, – твердо повторила я. – Нарисуете Патрика Мореля именно таким, каким знали его вы. Не публика, не коллеги по сцене, не женщины. Именно вы – тот, с кем он начинал свой путь.

Лицо Эрвина Калле словно озарилось внутренним светом. Смягчились черты лица, разгладилась постепенно горькая складка между бровями, чуть-чуть поднялись вверх уголки губ, намечая улыбку…

– Возможно, вы правы, леди Виржиния, – произнес он негромко и поднял на меня глаза. – Но сначала я должен отыскать того, кто убил Пэтси. Нет, даже не так. Того, кто выставил его слабовольным самоубийцей. И для этого я пришел к вам.

Я покачала головой и виновато улыбнулась.

– Боюсь, вы ошиблись, Эрвин. Я не караю преступников. Я всего лишь продаю кофе и сладости.

Взгляд его стал острым и безжалостным.

– Зато к вам приходит человек, который может раскрыть любую тайну и найти виновного. Алиссон Алан Норманн. Детектив Эллис. Вы ведь друзья?

Перед моим внутренним взором в одно мгновение промелькнули события вчерашней ночи. Сердито щурящийся Эллис, Лайзо Маноле – стоящий на коленях у моих ног, горячие пальцы, сжимающие мою ладонь, и освежающая разум лимонная кислинка на языке…

– Друзья? Надеюсь, что по-прежнему да. – Я тяжело вздохнула. Похоже, день сегодня будет таким же жарким, как всю последнюю неделю. Может, придумать какую-то систему охлаждения в кофейне? Навесы над окнами уже помогают мало. А если установить что-то вроде «жаровни наоборот» – с медленно тающим льдом? Или сделать в центре зала какой-нибудь фонтанчик-каскад в миниатюре? Нет, слишком глобальная задумка… да и в целом не время для подобных размышлений. Сейчас главное – Эрвин Калле и его горе. – Что вы хотите от меня, Эрвин? Устроить вам встречу с мистером Норманном?

– Я уже встречался с ним, – тоскливо ответил художник, дергая себя за рыжую прядь. – Он сказал сразу, что тут расследовать нечего, и даже слушать меня не стал.

Я немного помедлила перед тем, как ответить.

– Может, он прав и это действительно было самоубийство?

Эрвин покачал головой.

– Нет. Я знаю точно. Патрик бы никогда и ни за что… Нет. Он не мог просто вот так повеситься. Если бы вы поговорили с мистером Норманном и убедили его выслушать меня внимательно…

Как бы только от моего вмешательства хуже не стало. Особенно после того, что произошло вчера.

Но Эрвин смотрел на меня с таким отчаянием – как будто я была его последней надеждой.

И я решилась.

– Хорошо. Попробую переубедить мистера Норманна, хотя и не могу ничего обещать. Он очень… упрямый человек. С другой стороны, мистер Норманн крайне любопытен. Если получится заинтересовать его вашим делом, то он сам добьется в Управлении спокойствия инициации расследования.

– Уповаю на это, – мрачно ответил художник. – Благодарю вас, леди Виржиния… и прошу прощения за то, что ворвался в «Старое гнездо» в таком виде.

– Не извиняйтесь, мистер Калле. У вас была серьезная причина – и да уберегут небеса нас всех от подобных причин.

Вскоре начали подходить первые посетители. Как назло гостей сегодня было много – с самого открытия. Мадлен пришлось увести художника в верхние комнаты и уложить там на кушетку: после целого кувшина медово-лимонного настоя мелиссы его сморил сон, а просто вызвать кэб и отправить Эрвина домой мне совесть не позволила. Ближе к вечеру художник проснулся сам, передал через Георга уверения в своей сердечной благодарности и незаметно покинул «Старое гнездо» через черный ход.

Рассказ Эрвина Калле не выходил у меня из головы целый день. Я с видимой беззаботностью обсуждала с леди Чиртон и миссис Джонстоун фасоны летних платьев и внезапно захватившую умы бромлинских кокеток моду на бумажные зонтики в чжанском стиле, рассуждала о мифологических мотивах в последнем сборнике стихов Эмили Скаровски, поддерживала беседу о скачках и жаловалась на жару – но мысли мои постоянно возвращались то к истории Патрика Мореля, то к ссоре с Эллисом накануне.

Ближе к восьми часам в кофейню заглянул Луи ла Рон, как всегда, со свежей газетой. Я не упустила случай и расспросила его о смерти Патрика Мореля. Ей была посвящена небольшая заметка, как оказалось, во вчерашнем выпуске – всего на десять строк. Ла Рон быстро отыскал заметку на последней странице, среди некрологов. Я перечитала ее дважды и загрустила.

Такие сухие слова!

Родился, жил, умер – скорбим. Внезапно выяснилось, что не только широкая публика, но даже и близкие знакомые мало знали о нем. Вот, например, о его возлюбленной – той, с которой Патрик, по словам художника, намеревался связать себя узами брака, – даже не упоминалось.

Заметку я аккуратно вырезала и отложила. Пригодится для беседы с Эллисом. Детектив обычно приходил ближе к полуночи. Я нарочно закрыла «Старое гнездо» пораньше, сама сварила кофе и подготовила его любимые пирожные.

Однако Эллис не пришел. Ни этим вечером, ни следующим, ни через три дня.

Зато Эрвин появлялся каждый вечер. Смотрел на меня вопросительно, дожидался виноватого «Пока еще нет, мистер Калле», допивал кофе – и уходил. На четвертый день я не выдержала. Написала записку и отправила с курьером по давно наизусть зазубренному адресу.

И – приготовилась ждать.

Он постучал в двери черного хода в четверть первого. Я вздохнула с облегчением, поправила прическу, сняла льняную салфетку с блюда с пирожными. А буквально через мгновение хмурый Георг проводил Эллиса в зал и сам отправился на кухню – готовить кофе.

– Доброй ночи, леди Виржиния, – подчеркнуто вежливо поздоровался детектив. Серые глаза его были холодными, как лед. – Чем обязан такому, гм, настойчивому приглашению?

– Были причины, – улыбнулась я. – Прошу, присаживайтесь, Эллис.

Он так и остался стоять посреди зала, комкая в руках кепи.

– А если бы я не пришел? Вы правда так и сидели бы за этим столиком всю ночь, не смыкая глаз, как грозились?

– Эллис, вы знаете меня достаточно хорошо и можете сами ответить на этот вопрос, – вздохнула я и вновь указала ему на стул. – Не стойте, пожалуйста. Мадлен сейчас принесет кофе. А эти пирожные и сырное печенье я сама готовила, мне только немного помогала миссис Хат.

С видимой неохотой детектив опустился на стул и небрежно бросил кепи на стол.

– Кажется, вы упоминали, что у вас есть ко мне дело, леди Виржиния?

Я молча подвинула к нему газетную вырезку. Эллис быстро пробежал ее глазами и фыркнул.