Жизнь продолжается - Александр Махнёв

Вот и лови на две!

Наступив на удилище ногой, Виктор Иванович боролся с первым карпом. Как танцор, он вальсировал на мосточке. В руках рвущееся в воду удилище и нога на удочке, снасти которой уверенно тянул, видимо, неплохой карп.

Сергей помочь другу не мог, он сражался со своей рыбиной. Амортизатор растянулся метров на двадцать. Рывки за рывками говорили: трофей сегодня будет. А в голове одна мысль: лишь бы удилище не сломал, только не это!!!

– Серёга, помогай! Сейчас всё полетит к чёрту!

Так и произошло. Удочка, что была в руках, вдруг резко пошла назад и мимо уха Виктора Ивановича, свиснув, полетел за спину поплавок. Обрыв! Вот чертовщина. Иваныч отбросил в сторону бесполезное удилище и с надеждой приподнял то, что он удерживал ногой.

Есть, есть там карпик! На сердце полегчало. Битва продолжалась.

Сергей так же чуть в лоб не получил оборванной снастью.

– Слава Богу, удилище живо. Крючок оборван. Ну, что ты поделаешь!

Меньше минуты потребовалось, чтобы перевязать крючок, благо всё было готово и к такому случаю.

Заброс.

Не успела снасть стать на воду – резкий рывок, и поплавок, словно скорый поезд, рванул от мостка в глубину пруда. И опять предательская мысль. Лишь бы не сломал…

Опять обрыв. Поплавок, как стрела, в обратку летит.

– Да что ты поделаешь! Сорвалась.

Наживку на крючок. В пруд. Опять резкая поклёвка. Подсечка. Есть. Борьба продолжается.

А Виктор Иванович в это время уже умотанного карпа подвёл к берегу.

– Ну и морда! Да здесь килограммов пять будет. Вот это да! Помогай, Серёга, не подниму!

– Да как же я? Третьей руки нет. Сам видишь, воюю.

Сергей с огромным напряжением сил боролся с карпом.

Рыба начала уставать. Ему удалось медленно подвести карпа к подсачеку, который был подготовлен в левой руке.

– Ведём, ведём, ведём! Давай, ещё, ещё маленько. Есть!

Особь кило на три – в садке.

И уже вместе они принялись выводить трофейника, как его оценил Виктор Иванович. Есть.

Забросили по новой.

Ещё по карпу, ещё заброс, опять поклёвка. Обрыв у Виктора. И Сергей не смог своего вывести.

– В кусты ушёл, зараза.

Опять перевязал крючок. Вперёд. В атаку!

Спустя примерно минут десять клёв, так внезапно начавшись, как по мановению волшебной палочки прекратился.

– Что это было?

Сергей покрутил головой: «Где этот чёртов дед? Э-э-эй, Петрович, выходи, потери считать будем! Выходи, Леопольд, выходи, подлый трус!»

Друзья весело рассмеялись. Такого в их большой рыбацкой практике ещё не было. Двадцать минут пролетели как одно мгновение.

И наверняка такого уже не будет никогда!

Прошёл день, ночь, но все разговоры друзей были только вокруг этих двадцати минут рыбацкого боя.

– А ты видал, как я его?!

– Да! А у меня как рванёт!

Долго ещё будут вспоминать они эти тысячу двести секунд, эти счастливые мгновения.

Однако надо бы и домой ехать, хорошего понемножку. Подсчитали добычу. Сфотографировались с трофейным карпом. Будет чем перед домашними похвастать. За полчасика свернулись. Вызвали моторку, и к причалу.

А там уже ждут егеря. Оказывается, за битвой друзей, хоть и раненько это было, многие наблюдали, ну и всяких легенд понарассказывали на базе.

– Ну, где там трофейный, показывай. Ай, молодцы, это же надо такого карпа поймать. Да! Молодцы!

Виктор Иванович оглянулся по сторонам.

– Ребята, а Петровича не видели, случаем?

– Петровича? Да вон он стоит. Эй, Петрович, поди сюда, москвичи зовут!

Петрович осторожненько, бочком подошёл к рыбакам.

Серёжа к нему: «Ну, нашёл своих козочек, Петрович?»

Петрович вдруг по-молодому рассмеялся. «Да они сами пришли, старуха обрадовалась, да так, что мне самогону поднесла. Сегодня только к утру и отошёл!»

Толпа от хохота грохнула.

– Ну Петрович, ну молодец, ай да Петрович!

Серёжа вновь к нему:

– Так ты расскажи, что это за волшебное слово такое ты сказал, что у нас за двадцать минут карпы все снасти пообрывали? Признавайся.

– Да я что, я ничего. Как в сказке сказал: «Ловись, рыбка, большая и маленькая!» И перекрестился. Вот и всё.

Да. Если бы так всегда было. Сказал, перекрестился и на тебе – кому белый амур, кому карп, кому щука, короче, кому что надо, то и разбирай. Молодец Петрович! Спасибо тебе, дорогой. Здоровья тебе и долгих лет жизни.

С той поры перед началом рыбалки наши друзья, посмеиваясь, всегда говорят: «Ловись, рыбка, большая и маленькая!» И крестятся.

Бывает, что и помогает.

А если даже и нет, эту рыбалку они помнят хорошо и по-доброму вспоминают Петровича.

После увольнения в запас прошло уже более года, а ощущение того, что вот-вот надо вернуться в часть, так и не проходило. Алексей чувствовал, что чего-то не хватает, недостаёт.

Ночами снятся чисто военные сны, совещания, различные инструктажи, дежурство, а то и просто дорога к казарме. Снится, как сослуживцы подтрунивают над ним:

– Что, соскучился? То-то! Не надо было увольняться. Служил бы себе да служил.

– А то вон мы какие обидчивые. Не буду, не желаю!

А что было делать. В девяносто первом в одночасье не нужны стали многие офицеры. Сначала за штат. Проверка на лояльность, а уж потом стали разбираться, куда и когда отправить многочисленную когорту бывших уважаемых в армии людей: замполитов, секретарей парторганизаций, пропагандистов и так далее. Есть жильё, нет жилья, есть выслуга, нет выслуги – всех одной метлой за КПП, всех.

Ну да, предложили должность. Мне, подполковнику, майорскую должность, да не в Москве, а под Орлом. Что же я там потерял?

Нет. Выслуга двадцать пять календарных лет есть. Как-нибудь переживём. Благо квартиру успел получить. Всё же правильно сделал, что отказался продолжать службу. Это, по логике вещей, было самое верное решение.

Но вот всё равно внутри что-то точит и точит. Трудно без армии, без привычных, обыденных военных порядков, без тех же, иногда действительно подтрунивающих над ним, сослуживцев.

Уволившись, Алексей Владимирович устроился в небольшую контору. Называлась она «Управление транспортного обслуживания». Название громкое, а забот для него было, в общем-то, немного. Работал он сменным диспетчером. Восемь часов у телефона. Да, здесь уж чайку не попьёшь. Шум и гам, наряд туда, наряд сюда. Отследи время прибытия и убытия транспорта, вовремя доложи о задержках. Вот, по сути, и всё. Зато потом! Свободен, как птица в полёте. Выходные также твои. Никаких тебе парко-хозяйственных дней, никаких учений и нарядов, проверок людей в казармах. Всё время только себе, родному, ну и семье, конечно.