Меценаты зла - Павел Данилов

На входе их встретили двое охранников. Громов отметил, что их костюмы по бокам топорщатся. «Надеюсь, это кобуры», – подумал Кирилл, автоматически отвечая на приветствия, и двинулся к сонному портье.

Утро началось с прихода положительного ответа от работодателя. Кирилл посчитал, что это знамение удачного дня.

– Поедете со мной, – сообщил звездолетчик.

– После позапрошлой ночи мы одни не останемся, – хмыкнул Жак. – Придешь, а тут засада и трупики лежат.

– Нынче без трупов никуда, – бодро откликнулся Громов, приглаживая растрепавшиеся со сна волосы. Эту ночь он спал полностью, от заката до рассвета, и чувствовал прилив сил.

Через десять минут Кирилл отдавал ключ портье, не зная, вернутся ли они еще. Если завод номер семьдесят семь примет его на работу, то временное жилье будет обеспечено.

В очередной раз, словно законченный скупердяй, Кирилл с глубоким вздохом положил руку на платежный планшет такси. На Spes он пользовался либо общественным транспортом, либо вездеходом отца. Поездки на автобусах выходили в десять раз дешевле, а на вездеходе и вовсе бесплатно.

На КПП друзей встретило два мужика. Оба были на голову выше Кирилла и, что удивительно, еще коренастей, хотя звездолетчик родился и вырос в условиях шести пятых земных гравитаций. Еще двое остались сидеть в просторной сторожке.

Кирилл и Жак вытащили документы, Поэт нехотя последовал их примеру.

– Цель визита? – хмурясь на визу Ивана, спросил охранник.

– По приглашению, – ответил Кирилл. – На работу устраиваться.

– Вакансия всего одна, – проявил удивительную осведомленность охранник. – Или вам кастинг устроят?

– Нет, – засмеялся Громов. – Они сопровождают меня. Вы пропустите их?

Охранники переглянулись.

– Нет. Они могут подождать здесь.

– Берегите их, – улыбнулся Громов.

– Нам необходимо осмотреть ваши рюкзаки. И с оружием, даже в пакетах, вход запрещен.

– Я оставлю все здесь, – вздохнул Кирилл. – Не то я опоздаю.

Завод номер семьдесят семь представлял собой целый микрогородок. Четыре жилых дома, офисное здание и растянувшийся на полкилометра Г-образный лабораторно-производственный комплекс. Поодаль от зданий, окруженная дополнительным забором, лежала площадка космодрома.

Никто и не подумал выслать навстречу машину, и Громов прошагал до офиса метров четыреста по влажно-пыльному бетонному покрытию. Двери в зал ожидания открылись автоматически. Кирилл направился к столу с работником, за которым виднелся ход на лестницу и несколько коридорных ответвлений.

– Здравствуйте, вам куда? – спросил сидящий за столом парень. В голосе его звучало вселенское безразличие.

– Отдел кадров, – показывая документ, ответил Громов.

В глазах работника мелькнул огонек бесхитростной зависти, но на лице не дрогнул ни единый мускул, словно они у него атрофировались за ненадобностью.

– Второй этаж, офис номер двести семнадцать, – механически начал парень. – Лестница прямо, пассажирские лифты…

– Да уж как-нибудь по лестнице доберусь, – перебил его Громов, проходя через турникет.

Пройдя тридцать невысоких ступеней, Кирилл зашагал по коридору, вертя головой из стороны в сторону. Заметив нужную табличку, он посмотрел на часы и, не стучась, вошел.

– Здравствуйте, можно?

– Присаживайтесь, меня зовут Шамила, – ответила ему смуглокожая женщина неопределенного возраста. На ее лице Кирилл не смог разглядеть ни единой морщинки, но и молодой она не была. – Перейдем сразу к делу.

Кирилл кивнул.

– Поставку на Spes ждут максимум через десять дней, но бортинженер без объяснения причин расторгнул контракт и не пожалел денег на выплату неустойки.

– Думаю, планы можно не менять. Три дня на подготовку, дней пять на полет.

– Будем надеяться, что вы пройдете техническое собеседование. Ваша характеристика нас устраивает. Но скажу сразу, до вас уже приходили двое, и наш старший бортинженер признал их профнепригодными.

– У меня много практики, – ответил Кирилл.

– Что ж, не будем тратить время. Он ожидает вас в двести девятнадцатой кабинете. При удачном исходе зайдите ко мне.

– Зайду обязательно, – улыбнулся Громов и вышел.

Бортинженер был старшим во всех отношениях. Мужчина лет шестидесяти-семидесяти вальяжно сидел в неглубоком кресле, напоминающем капитанское. «Может, оно даже летало в космос», – подумал Громов.

– Двадцать шесть, значит, – сказал он вместо приветствия. – И почти столько же полетов. Неплохо. Словно с рождения начал летать.

– Так и было, – ответил Кирилл, тоже не став здороваться.

– А я после второй сотни дальних полетов перестал считать.

«Врешь, – решил Громов. Почему-то он был уверен, что старый космонавт не только считает свои вылазки в пространство, но и помнил каждую свою заслугу назубок. Многие люди скрывают гордость под напускным безразличием, отчего самолюбуются еще сильнее. Несмотря на это Громов сделал очень уважительное лицо и мысленно подбодрил себя: – Мне очень нужна работа».

– Пройти собеседование нелегко… – помолчав, произнес бортинженер.

– Так давайте приступим.

Бортинженер сделал строгое лицо учителя математики и задал скопом три основных вопроса, ответы на которые должен был знать каждый практикующийся инженер.

Кирилл без запинки рассказал об устройстве термоядерного двигателя, о его основных настройках и штатном обслуживании, и о самых частых поломках. Экзаменатор едва заметно кивнул, показывая Кириллу, что эти вопросы были чистой формальностью, и спросил:

– Отказало три лазерных системы, а компьютер сбоит и не предохраняет двигатель от перегрузки, что делать?

«Такого не бывает», – подумал Громов, а с языка уже сорвался ответ:

– Уменьшить скорость. Если это невозможно, то проверить, чтобы распределение нагрузки на оставшиеся системы было равномерным и не превышало порог нормальной работы больше, чем на двадцать процентов. При такой перегрузке ресурса двигателя хватит добраться до ближайшей планеты или станции даже из самой отдаленной точки системы. При этом затраты на ремонт будут минимизированы.

На десять долгих секунд повисла драматическая пауза. Кирилл честно ее выдержал. Не услышав в молчании собеседника вопроса, он не пытался что-то поспешно добавить. Тут старый бортинженер заулыбался. От сурового экзаменатора не осталось и следа.

– Это мой коронный вопрос, – сказал он. – Но ты справился на отлично. Я называю это правилом трех двоек: две проблемы, две цели, два решения. Все гениальное просто.

Громов тоже улыбнулся и, чтобы подтвердить, что понял урок, произнес: