Влюбленный лэрд - Сабрина Йорк

Она была женщиной его мечты.

– Вот так, ваша светлость, – вдруг долетело до слуха Лахлана, – лэрд Фосса расправился с шайкой местных грабителей.

Ее исполненный непонятным торжеством голос поднялся, зазвенел. Она поднесла к пудингу горящую свечу.

Вспыхнуло пламя, раздался громкий хлопок. Пудинг охватил огонь.

От неожиданности Лахлан отпрянул назад. Прославленный десерт сгорал на глазах изумленной трактирщицы. Яркий, высокий красно-желтый огонь пожирал творение ее рук. Это выглядело просто…

– Потрясающе.

Трактирщица в отчаянии всплеснула руками и прижала их к груди:

– Это бренди. Я слишком обильно полила им пудинг.

– Точно бренди, – подтвердил Лахлан, принюхиваясь к запаху.

Когда бренди прогорел до конца, от пудинга остались лишь обгорелые останки.

– Какое великолепное зрелище! – тихо, но серьезно произнесла Лана с веселыми чертиками в обращенных на Лахлана глазах.

– Да, это было просто замечательно, – подхватил Лахлан.

Бедная хозяйка гостиницы воспрянула духом и, поклонившись в низком реверансе, забормотала:

– Я рада, что это доставило удовольствие вашей светлости.

– Уверен, что это надолго останется в моей памяти, – продолжил Лахлан.

– В самом деле, ваша светлость? – Несчастная женщина так обрадовалась его словам, что ему стало немного неловко за его преднамеренную ложь.

– Конечно, более того, я думаю, когда расскажу эту историю принцу, то она немало его позабавит.

У бедной женщины глаза полезли на лоб от удивления. Заикаясь, она повторила:

– П-п-принцу?

– Ну да, самому принцу. – Лахлан ободряюще подмигнул. – Он большой любитель смешных историй.

Трактирщица так разволновалась, что, сделав пару шагов взад-вперед по кабинету, несколько раз восторженно повторила:

– Принцу, принцу! Самому принцу!

Затем выбежала из кабинета с явным намерением поделиться этой новостью со своим мужем, слугами и вообще с каждым, кто попадется на ее пути.

Они опять остались наедине.

– Это было очень великодушно. – Лана озорно ему подмигнула.

– Неужели?

– Бедная женщина ужасно расстроилась, а ты так ловко нашел выход! А если бы ты увидел самого себя, когда вспыхнул огонь! – Лана рассмеялась и, широко разведя руки и надув щеки, сымитировала хлопок воспламенившегося бренди: – Пуфф!

Не выдержав, Лахлан расхохотался, схватившись за бока. Никогда раньше он так не смеялся – громко, весело, от всей души. Затем повторил ее «пуфф», чем вызвал смех у нее. Так они и смеялись, попеременно издавая «пуфф», смеша друг друга. У Лахлана даже слезы выступили на глазах от смеха.

Переполненный радостью, счастьем, он чувствовал себя совершенно новым человеком, он совершенно забыл как о проклятии, так и о своей неизбежной смерти.

Более того, сейчас все это казалось ему полной несусветной чепухой.

Выждав, чтобы соблюсти приличия, еще какое-то время, они поднялись наверх. Лана поднималась так, как будто ее несли невидимые крылья. Обед выдался на славу, смешной случай с пудингом и их взаимные ухаживания подготовили ее к столь долго предвкушаемому финалу.

Когда она коснулась напряженной, твердой плоти Лахлана, по ее спине пробежали мурашки, ноги сделались ватными, а внутри загорелся уже знакомый огонек желания.

Лана сгорала от нетерпения.

Однако Лахлан почему-то замер у дверей их большого номера.

– Что случилось? – Она вопросительно взглянула на него.

– Подожди немного. Я хочу преподнести тебе небольшой сюрприз. Думаю, он тебе понравится.

– Ты уверен?

– Более чем.

Заинтригованная, она сидела на краю постели, смотря то на горевший в камине огонь, то на стоявшее на столе угощение – графин с вином, сыр, кексы – и терялась в догадках. Ожидание становилось утомительным.

Вдруг Лана заметила, что одно из блюд прикрыто салфеткой. Из любопытства и от нечего делать она ее подняла – там оказался сладкий заварной крем. Им, видимо, должны были помазать пудинг, но пудинг скоропостижно скончался, прежде чем его успели украсить кремом.

В дверь постучали, но это был не Лахлан.

В дверях стояли выстроившиеся в цепочку слуги с ведрами в руках.

– Госпожа, нас прислали приготовить вам ванну.

В первую минуту Лана даже не поняла, о чем идет речь:

– Ванну? Какую ванну?

– Сейчас все увидите.

Двое слуг внесли медную ванну, а следом за ними вереницей потянулись остальные, которые принялись выливать в нее ведра с горячей водой.

Лана очень обрадовалась ванне. Два дня в пути, въевшиеся в кожу и волосы грязь и пот, накопившаяся дорожная усталость… В предвкушении удовольствия от теплой воды она зажмурилась.

Снова послышался стук в двери. На это раз это был Лахлан.

– Как тебе мой сюрприз? Понравился? – первым делом спросил он.

Лана подбежала к нему, прижалась и начала его целовать.

– Божественно, – горячо прошептала она.

– Это все результат моих страстных фантазий, – улыбнулся он.

– Да? И о чем ты фантазировал? – лукаво улыбнулась Лана.

– Я представлял, как ты, обнаженная, купаешься в ванне. Как я, не выдержав, присоединяюсь к тебе. И мы вместе…

– О, мне нравятся твои фантазии! – рассмеялась она.

Не говоря больше ни слова, дрожащими от нетерпения пальцами он принялся расстегивать на ней платье. Но пальцы плохо его слушались, и тогда Лане пришлось самой выполнить за него работу, с которой он так плохо справлялся.

Платье с шелестом упало на пол, за ним последовала сорочка, и, наконец, Лана предстала перед ним совершенно обнаженная.

Его лицо напряглось, жадные глаза, не отрываясь, скользили по всему ее телу от макушки до пят. Тяжело вздохнув, Лахлан протянул руки к ее грудям, обхватил их ладонями, но неожиданно для него Лана выскользнула и отодвинулась чуть назад.

– Нет, ваша светлость. Вы слишком торопитесь.

– Тороплюсь? – Лахлан был явно сбит с толку.

– Сперва завершите начатую работу. – Она указала пальцем на его одежду. Мгновение, и его килт полетел в угол комнаты.

Мягкой теплой рукой Лана взялась за его плоть.

Лахлан тихо застонал от удовольствия:

– Лана…

– Что, Лахлан? – таким же взволнованным голосом отозвалась она.

– Не мучь меня. – Он обнял ее и прижал к себе. Ее груди уперлись в его грудь, и от этого соприкосновения ее соски стали твердыми и мучительно заныли. Не выпуская из руки его плоть, она начала нежно ее теребить.