Швейцарец. Лучший мир  - Роман Злотников

– Александр, а вы, оказывается, коварный человек, – усмехнулся Сталин.

Парень молча пожал плечами. Мол, с волками жить – по-волчьи выть.

– И как-то я не вижу, что вы так уж поверхностны.

– Да нет, раньше я куда глубже залезал. А сейчас только по верхам проглядел. Что так уж сильно глаза резануло. Всё ж таки эта война у меня не первая, – вздохнул Алекс. Иосиф Виссарионович окинул его внимательным взглядом, после чего произнёс:

– Хорошо, что ещё можете сказать?

– Ну-у-у, сильно хорошо показали себя инженерные войска. Операция «Минный прыжок», ну, по предотвращению глубокого прорыва четвёртой танковой группы севернее Минска через линию Сталина в конце июля сорок первого – вообще шедевр! Помните? Ну это когда четыре инженерно-сапёрных бригады успели с помощью прицепных минных заградителей выставить на направлениях выдвижения танков Гота аж одиннадцать минных полос. – Парень восхищённо покачал головой. – А я-то всё удивлялся, чего это Владимир Кириакович так увлечён всякими «вспомогательными» войсками, а не танками и боевыми самолётами…

– Да, я читал, – согласно кивнул Сталин. – Даже не думал, что сочетание инженерно-сапёрных подразделений и транспортной авиации окажется столь эффективным средством для купирования внезапных танковых прорывов.

– И авиаразведка! – Алекс воздел вверх палец. – Если бы не орлы полковника Шумелко – хрен бы что получилось…

– Ну не хрен… – усмехнувшись, начал Иосиф Виссарионович, но Алекс его горячо перебил:

– Да не заметь вовремя авиаразведка изменения маршрутов танковых колонн, немцы вышли бы к Борисову и Лепелю как минимум на сутки, а то и на двое раньше. Они же на преодоление каждой полосы не менее часа затрачивали, а когда наши успевали подтянуть хотя бы минимальное прикрытие, то и до трёх-четырёх!.. То есть они могли там появиться к моменту, когда ни о какой устойчивой обороне и речи быть не могло. А знаете, к чему бы это привело? Да к тому, что немцы разгромили бы единственные силы, которые могли их остановить прямо на марше, а потом, как минимум, прорвались бы до Орши и Витебска. А также, повернув от Борисова на юг, быстро замкнули бы в котёл наши войска, что всё ещё обороняли Минск. Здесь же наши сумели продержаться в городе ещё две недели. До начала августа! А потом смогли вывести большую часть войск планомерно к Смоленску. То есть сохранив технику и тяжёлое вооружение. Вследствие чего немцы до зимы так и не смогли прорвать Великолукско-Смоленско-Славгородскую оборонительную линию. А если бы они прорвали, то хрен бы у нас получилось зимнее наступление в Прибалтике. Ну, когда наши попытались окружить под Ленинградом всю группу армий «Север».

– Так ведь не получилось, – нахмурился Сталин.

– Ну да, – Алекс вздохнул. – Вырвались гады. Но ведь почти все танки и артиллерию им пришлось в котле бросить! Да и пленных там тысяч под пятьдесят взяли. Не говоря уж о том, сколько покрошили. Немцы тогда были вынуждены аж на триста километров от Луги откатиться. Почти к Риге отступили! Наши из-за этого Таллин сумели деблокировать! Да и бомбардировки Пите… кхм, то есть Ленинграда, прекратились почти полностью. Только из Финляндии бомбардировщики летали. Но там их не так-то уж и много было.

– Да понял я, понял, – с улыбкой махнул рукой Иосиф Виссарионович. – Эк какой вы стратег, Александр. Куда там Триандафилову с Фрунзе.

Парень смутился и отвернулся.

– Ладно, не обижайтесь на старика, – миролюбиво произнёс Сталин.

Алекс окинул взглядом фигуру в джинсах, худи с мобильником на нашейном шнурке, от которого тянулся провод наушников, в настоящий момент небрежно заброшенный на шею, и едва заметно хмыкнул.

– Что ещё?

– Ну-у-у, возвращаясь к технике, – самолёты другие. И внешне, и, похоже, по характеристикам. Если взять истребители, то модернизированные поликарповские машины, которые пошли в серию в тридцать восьмом, по моим прикидкам, по характеристикам почти полностью соответствуют всяким Як-1 и ЛаГГ-3 моей реальности. А это, на минуточку, машины, появившиеся у нас только в сороковом году. Ну а те, что стали поступать на вооружение в сорок первом, – по ТТХ соответствуют моему сорок третьему, а то и сорок четвёртому. Причём вот ведь прикол: движки и у первых, и у вторых, считай, одни и те же. Ну почти… Просто на те машины, что приняли на вооружение в тридцать восьмом, ставили дефорсированные варианты, зато с куда большим ресурсом. Ажно до трёхсот пятидесяти часов! Поэтому, кстати, удалось неплохо подготовить экипажи. Было на чём летать. Хотя аварийность летом сорокового скакнула ой как сильно. Ну так и летали-то сколько… А с сорок первого в серию запустили их форсированные версии, которые были процентов на пятнадцать-двадцать мощнее, зато их ресурс едва дотягивал до ста пятидесяти часов. Но с учётом времени жизни самолёта в условиях войны подобного ресурса было вполне достаточно… Что ещё? Уж не знаю, возможно, вследствие того, что «промежуточные» варианты бронетехники, я имею в виду Т-76 и НБ, оказались заметно дешевле и менее металлоёмкие, чем те, которые встали на вооружение в эти же сроки в прошлом такте. На этот раз РККА к войне смогла достичь такой насыщенности техникой, в том числе и лёгкой бронированной, что в моей реальности это у неё получилось только году к сорок четвёртому. И то во многом за счёт ленд-лиза. А тут сами справились. Впрочем… – Алекс задумался, – может, и не в этом дело. Потому как, если вспомнить, сколько в моей изначальной реальности было произведено всяких Т-27, Т-37/38, БТ и Т-26, то, считай, баш на баш и выходит. То есть по численности, так намного меньше сделали. Раза в полтора, а то и в два. А вот по, так сказать, «общему весу» и суммарной мощности двигателей, наверное, выйдет столько же. И это если не считать, что у нас тут экономика куда как мощнее будет… Я тут пару тактов назад подсчитал, что уже тогда СССР только стали за период до сорок первого года сумел выплавить не менее чем на миллион тонн больше, нежели в моей изначальной реальности. И если прикинуть, то даже этого дополнительного миллиона на все военные программы вполне бы хватило. То есть не только на бронетехнику, но и на артиллерию, стрелковку и даже на флот! Ну почти… А сейчас ситуация точно лучше – так что речь уже не о миллионе идёт, а о большей цифре. По спецсталям и сплавам, так даже и в разы… А ведь не только в металле дело. По производству тех же радиоламп и вообще электронных компонентов СССР по сравнению с другими тактами тоже заметно прибавил. Да и автомобилей до сорок первого сделали тысяч на четыреста пятьдесят больше. Причём по легковым машинам превышение не менее чем в три раза, а по тяжёлым грузовикам грузоподъёмностью за пять тонн так и во все пять или шесть… Ну, то есть не совсем легковым, а по лёгким многоцелевым полноприводникам, типа того же «ГАЗ-69», который Борис Львович притащил. А про полноприводные грузовики я и не говорю!

– Это хорошо, – мягко кивнул Сталин, а затем поинтересовался: – А что это были за образцы, о которых вы упоминали?

– Ой, простите, – смутился Алекс. – Просто… тогда за тридцатые наклепали очень много бронетехники, которая отличалась крайне слабыми тактико-техническими характеристиками и к войне уже вся напрочь устарела. Больше тридцати пяти тысяч вроде как. Ну, если вместе со всякими бронеавтомобилями и бронированными тягачами «Пионер» и «Комсомолец» считать. Точно сейчас уже и не вспомню… Представляете, сколько на это металла ушло? И сколько топлива они за это время сожгли? Особенно учитывая, что одних только бэтэшек с четырёхсотсильными и даже более мощными авиационными движками, с дикими расходом топлива, наклепали ажно почти восемь тысяч штук. Здесь же до конца тридцать восьмого сделали восемь с половиной тысяч бронеобъектов всего. Причём две трети из них не танки, а всякие самоходные зенитные установки, бронетранспортеры для мотострелков, бронированные тягачи, лёгкие штурмовые орудия типа СУ-76, которые к началу войны не так-то уж и устарели, ой… ну это тоже из других тактов; была, короче, такая лёгкая самоходка… очень популярная, кстати… а также САУ поддержки, с меньшими толщиной и площадью бронирования, вплоть до того, что орудия ставили на открытой тумбовой установке[117], но зато с калибрами от ста двадцати двух миллиметров. Ну, я их уже упоминал… А с тридцать восьмого, ну, когда после мюнхенского сговора было объявлено, что СССР теперь исходит из того, что новая мировая война началась, и теперь будет действовать в соответствии с этим, и до двадцать девятого июня ещё пять тысяч. То есть практически в два раза меньше. И это лёгкой! Если добавить ещё и средние Т-76, и тяжёлые НБ, которые поступали на вооружение исключительно в восемь мехкорпусов[118], и отдельные танковые бригады РВГК[119], потому что остальные дивизии получали только буксируемую артиллерию или САУ на лёгком гусеничном шасси, которые планировалось использовать как подвижные орудия ПТО и поддержки, ибо наступать на начальном этапе войны никто не планировал, а для контрударов собирались использовать только те самые мехкорпуса и бригады РВГК, то плюс ещё почти четыре тысячи…[120] И, кстати, большинство той техники, которую я упоминал, мы в том сорок первом потеряли. При отступлении и в котлах. А здесь потери были куда меньше! Да у нас бронетягачи и машины артиллерийских наблюдателей на базе шасси Т-33 в Берлин входили! Фотографии есть…