На изломе доверия - Ольга Горовая

Работы на самом деле предстояло много. Слишком большое количество молодых и неопытных новобранцев. Их нужно было расставить в пары на патрулирование с теми, кто хоть какой-то опыт имел, чтобы научили, рассказали, показали, как действовать в любой ситуации, отличающейся от учебки. К счастью, такие тоже имелись, хоть и меньше. Перевели из соседнего отделения.

Но составить график дежурств, согласовать тот — это все легло на плечи Алины, а она же сама чуть более полугода назад пришла на работу!

А Дима тоже был не вполне компетентен в работе отделения полиции, и на себя пока предложил взять боевую часть и тренировки, помощь в организации. Для этого тоже предстояло сделать немало, но ему самому нужно было разобраться. Потому он следил, слушал, запоминал, но и подсказывал, если она где-то подвисала. Как сам понимал большей частью, или к подполковнику уже обращались.

Так что, они временно, не сговариваясь, приняли «пакт о ненападении» или, скорее, о «невыяснении», и переключились на работу.

Правда, говоря начистоту, Алине было безумно сложно сосредоточиться на чем-то еще, кроме человека, сидящего за столом напротив. Тем более что человек этот не внушал уверенности в своем здоровье. И Аля оправдывала собственное постоянное внимание как раз явным ухудшением у Дмитрия, проступающим все более заметно.

— Ты уверен, что тебе домой не пора? Уже со стенами сливаешься, — попыталась намекнуть «невзначай» ему часа через два.

Стены у них, к слову, были бело-серые. Так что сравнение должно было бы прозвучать достаточно красочно. Но, вместо того, чтобы заставить мужчину внять доводам разума, это замечание вызвало у Димы усмешку.

— Сомневаюсь, что подполковник нас так рано домой отпустит, Аля, — блеснул ухмылкой, которая ей вдруг напомнила начало их знакомства, когда он играл до боли самоуверенного отморозка. — Работы непочатый край.

— Тебя одного вполне отпустит, думаю, — сделала вид, что не поняла намек.

— А что мне у нас дома одному делать, Аля? — но мужчина не собирался позволить замять, очевидно. — Мы пока дотошно не проговорим, до каждой мелочи не обсудим все, я тебе и в магазин одной выйти не дам… чтоб не придумала ничего дикого, — глянул на нее так пронзительно, что невольно выпрямилась, вскинув подбородок.

Когда это она страдала склонностью впадать в панику? Что за передергивание?

— Да и не доеду я сейчас сам, — Дред… Тьфу, Дмитрий (!) это возмущение заметил. Глянул так, что вот она и спутала имя. А потом кривовато усмехнулся и пошевелил рукой в перевязи, использовав аналогичную тактику — отвлечь от главного пытался.

— А сюда как добрался? — «упала на мороз», словно не заметив, что на совместный вечер снова и снова намекает.

— Меня Женька привез, потому и опоздал, — Дима скривил чуть ухмыляющуюся гримасу, словно он просто заложник обстоятельств. — Вечно он за временем не следит. Все надеялся меня уговорить передумать. Не может пережить, что я не хочу быть его начальником и готов к понижению в должности, — поведал…

Чуть откашлялся, явно же пытаясь прочистить пересохшее горло. И весь из себя такой самоуверенный, держится так, будто все под контролем и она не видит, что из последних сил на стуле ровно сидит. Ну что за упрямец?!

— Может, хватит?! — рявкнула Аля, не удержавшись.

Подскочила из-за стола и, резко свернув крышку на бутылке с водой, которую сегодня взяла для себя, купив на вокзале, да так и не добралась еще открыть, метнулась буквально к его столу.

— На, пей! — скорее, приказала, чем предложила, конечно.

Как еще силой не всунула горлышко ему между бледными, сжатыми в полоску губами? Откуда резерв и выдержку нашла? Ведь самой так плохо внутри, когда на него смотрит!.. А не смотреть — не может, выше ее сил.

— Ты себя угробить решил тут в отделении?! Хочется добавить патетики в месте массового расстрела?! — был бы поживее — встряхнула бы, чтоб мозги на место вправить, а так…

Спасибо, что затылок ему не поддерживает, и бутылку еще, чтоб легче было пить.

— Спасибо, Аля, — кажется, вообще не смущенный ее гневом, поблагодарил между глотками Дима. Еще и подмигнул ей.

Бесит!

— Почему ты так мое имя все время произносишь? — спросила то, что давно замечала, чтобы отвлечься.

А мужчина отставил бутылку на стол и как-то пронзительно, долго и немного покровительственно глянул на нее, с чем-то настолько масштабным в своем взгляде, каким-то таким напором… У нее в солнечном сплетении будто каждый нерв сжался, закрутился в спираль! Уже и ей дышать тяжело!

Дима же глубоко вдохнул, как сил набираясь.

— Сначала это было забавно…

Аля нахмурилась, не поняв, что в ее имени такого веселого?

— При всей оглашаемой нелюбви к комиксам и издевок надо мной по этому поводу, ты сократила имя до того, которое в одном подростковом комиксе упоминается, как раз у героини с суперспособностями. Меня позабавило это совпадение при том, как ты по имени «Дред» проехалась, — казалось, вполне себе откровенно начал Дима.

Его голос прозвучал чуть более ясно, как уверенней, и она даже немного расслабилась. Чуть разжалось внутри опасение и тревога за него…

— Я таким не увлекаюсь, — фыркнула.

— Помню, — Дмитрий ухмыльнулся и…

Зря… Расслабилась она зря, в смысле.

Потому как он этого только и ждал, чтоб там с самочувствием мужчины не творилось. Секунды ее потери внимания хватило Диме, чтобы ухватить Алю за руку и на себя дернуть. Мгновение — и она на его коленях оказалась, еще и плотно зафиксирована правой рукой.

Стул жалобно скрипнул, но выдержал.

А Аля… как дурочка, пытается не давить ему на повязку, хоть и взвилось внутри новой волной раздражение на него!

— А потом… это самым ценным и важным стало, что я мог сказать тебе, моя Аля. Самым нежным… — наклонился к ней близко, обезоружив своим запахом, теплом, прикосновениями! — Знал же, что оно настоящее, в отличие от моего, — все прекрасно уловив, добавил, сбив этот накал продолжением своего признания.

И в шею ее уткнулся носом, вдохнув с таким облегчением, будто Аля лучше любого обезболивающего Диме помогала. Подлец! Ну вот как ему претензии высказывать? После такого откровения все внутри завибрировало, как случайно задетая струна, отозвалось гулким низким звуком, заставив задрожать…   

Затопило душу горячей нежностью, каким-то слишком могучим притяжением, которому сил не было у нее противостоять.

— Почему? — елки-палки! Теперь у Али голос сломался и сел так, что впору воду пить. — Почему ты хоть имя не мог мне сказать? Откладывал?

А Дима выпрямился, посмотрев ей прямо в глаза, словно искал некое подтверждение или доказательства. Так, будто уверенным быть хотел, что Алина действительно его услышит и поймет сейчас.