Город смерти - Даррен О'Шонесси

— Знаешь, его лицо я видела только несколько секунд, но мне явственно представилось, что он слепой. Не глаза, а сплошные белые бельма. Может быть, просто очки такие?

Я смолчал, но мне было известно наверняка: это были не очки. Задумался, не рассказать ли ей о других людях с затянутыми пленкой глазами, но не решился: ведь я не знал, что за ними стоит и есть ли между ними вообще какая-то связь. Прежде чем молоть языком и выставлять себя идиотом, я должен был поразмыслить.

Ама продолжала рассказ.

Она проявила осторожность. Не стала верить незнакомцу на слово. Несколько ночей подряд возвращалась и наблюдала за задворками «Парти-Централь» со стороны, пытаясь разглядеть ловушки — что они есть, она не сомневалась. Наконец, не имея другого выхода, она взобралась по стене — обыкновенная веревка с крюком на конце, и все дела — и скользнула в окно.

Она ожидала, что завоют сирены, в лицо ударят прожектора, что охранники навалятся на нее и столкнут назад. Этого не случилось. Прошло пять минут. Десять. Пятнадцать. Никто не появлялся, сигнализация молчала, ничто не изобличало, что ее обнаружили.

Ама набралась духу и сунулась на лестницу. Шла она медленно, на каждом шагу опасаясь угодить в капкан. Но она преодолевала пролет за пролетом, и ничего. Наконец она миновала пятнадцатый этаж, где в ее распоряжении были все тайные досье «Парти-Централь».

На верхних этажах здания было пустынно. Порой по комнатам брела случайная секретарша — взять какое-нибудь досье или вернуть его на место. Охранники патрулировали этажи, обходя их дозором по нескольку раз за ночь. Но все эти недруги Амы обычно пользовались лифтом. Если держать ухо востро, их шаги можно было заранее услышать и успеть спрятаться. А прятаться на верхних этажах было где. Досье лежали высоченными штабелями, иногда достигавшими потолка; юркнешь в щель между двумя кипами бумаг — и ты уже невидимка.

Каждую ночь она час за часом рылась в этих чудовищных завалах. Досье были сложены без всякого видимого порядка. Старинные газеты связаны в одну кипу со свидетельствами о рождении, статистическими сводками и отчетами о состоянии промышленности, восходящими к XVIII веку; списки членов банд соседствовали с документацией по недвижимости и так далее, и тому подобное.

Ама фотографировала все, что ей казалось важным. Решила, что улики тайных афер Кардинала на что-нибудь да сгодятся. Если он ее разоблачит и попытается принять меры, Ама предаст все огласке и его погубит. Пожара, который разгорится от этих документов, не погасит даже сам Кардинал.

За неделю она набрала достаточно материалов, чтобы низвергнуть короля города или, на худой конец, озолотиться на продаже компромата его конкурентам. Но по поводу себя она не нашла ничего. Ее имя не упоминалось ни в одном досье. О Кафране и его ресторане нашлась масса информации, но о дочери Кафрана или сироте, которую он предположительно купил, — ни слова.

Но наконец в груде пожелтевших журналов она обнаружила досье со своим именем.

— Просто несколько обрывков бумаги, — сказала мне Ама, скрестив на груди руки, глядя в пространство, — в дешевом картонном скоросшивателе. На обложке от руки написано: «АЙУАМАРКА». Внутри был короткий список имен и фамилий. Я запросто могла отшвырнуть эту папку, не заглянув в нее. Но меня заинтриговало название. Открыла, просмотрела списки по диагонали. Только имена и фамилии, без комментариев. Первым стояло имя Леоноры Шанкар. Мое оказалось среди последних. Всего около ста имен, может быть, сто с хвостиком. Аккуратно отпечатаны на машинке. Первые два листа — старые, бурые, с обтрепанными краями.

Почти все имена были вычеркнуты: аккуратная горизонтальная черта рассекала их посередине. Только восемь или девять оставались нетронутыми. Все вычеркнутые имена были мне незнакомы. Я попробовала их поискать — ничего. Ни досье, ни документов, никаких упоминаний. Наверное, это люди, которых убили.

— Почему ты так решила? — спросил я.

— Когда я заглянула в папку впервые, имя Адриана Арне было не вычеркнуто. Когда я посмотрела вчера — после того, как ты о нем заговорил, — оно оказалось зачеркнуто.

— А И Цзы Ляпотэр в списке был?

— Не помню такого.

— Инти Майми?

— Да, конечно. Есть такой. Его имя появляется дважды: в начале, оно там вычеркнуто, и попозже, на другом листе. Второе нетронуто.

— Спорим, что уже нет, — заметил я и уставился в мутную речную воду. На дне отчетливо виднелась ржавая тележка с колесиками, какими пользуются в супермаркетах. Между прутьями ее решетчатых стенок сновали мелкие рыбешки. Интересно, может, и Адриан с И Цзы точно так же лежат на дне?

— Ну а невычеркнутые имена? — спросил я. — Ты их проверила? — Ама кивнула. — И как насчет взаимосвязей?

— Никаких взаимосвязей не нашла, — сообщила она. — Вот разве что: биографии у них вроде наших с тобой, недлинные. Прошлого у них словно бы и не бывало. Масса информации о жизни в недавнее время, но о детстве или семьях — ничего. Даже у стариков, которые здесь уже давно, — например, у мадам Шанкар или у какого-то Паукара Вами — у них биографии более полные, охватывают много лет, но ни слова о том, откуда они взялись или как…

— Паукар Вами есть в списке? — нервно переспросил я.

— Ага. Ты с ним знаком?

— Мне уже начинает казаться, что знаком. Ты о нем что-нибудь нашла?

— Немного. Его досье по большей части зашифрованы. Я разобралась в кое-каких обрывках, и мне расхотелось копаться в его истории. Судя по всему, в старые времена он был главным киллером Кардинала, человеком для серьезных поручений.

— Может быть, он за этим и стоит, — начал я размышлять вслух.

— Сомневаюсь. Его пока в городе нет, он по миру мотается.

— Нет, — возразил я. — Он вернулся.

— Ты уверен?

— Еще как. Вами вернулся, а Адриан с И Цзы исчезли… — Отойдя от Амы, я задумался над ее рассказом. — А знаешь, не очень-то я тебе верю.

Ама так и вскинулась, но сумела совладать с гневом.

— С чего это ты взял, что я вру? — холодно спросила она.

— В «Парти-Централь» просто так не проберешься, — заявил я. — Это крепость. Неприступная твердыня. Видеокамеры на каждом этаже, на каждом лестничном пролете. Баллоны с газом, подвешенные к потолкам. Всюду сигнализация. Без ведома охраны и муха крылышком не махнет. Штурмовая группа из кадровых военных дальше порога не прошла бы. Как-то не верится, что непрофессионал вроде тебя запросто входит и выходит.

— Сначала я тоже так думала. Но, может быть, Кардинал слишком в себе уверен. Может быть, он слишком увлекся ожиданием лобового штурма, чтобы заботиться об узенькой щели в тылу.

— Все равно не верю.

— Ну, значит, те двое — тот парень в форме и его дружок сверху — имеют доступ к охранным системам. Может быть, они их выключают. Возможно, я ввязалась в какой-нибудь крупный заговор против Кардинала…