Пятый туз - Анатолий Галкин

Лобачев наполнил их офис старой шпионской атрибутикой: фотоаппарат-зажигалка, шифрблокноты, листы для тайнописи, катушки негативов с секретной, вероятно, информацией.

Бумаги представляли собой сочинения Лобачева на тему: «Переписка иностранного агента «Сова» со своим разведцентром».

– Чушь все это, ребята. Лобачев решил повеселиться, – начал успокаивать всех Савенков. – Вы представляете, если бы сегодня у нас провели обыск и все это нашли?.. Ну и что?

– А ничего! – в том же бодром тоне продолжал Илья Ермолов. – Быстро бы разобрались. Денек нас подержали бы на Лубянке, недельку – в Лефортове и разобрались бы. Мы бы всем объяснили: «Нам тут некоторые подбрасывают улики всякие».

– Не о том вы, ребята, – взволнованно зашептала Варвара. – Смотрите, вот три листа. Все они в разных местах были. Этот в компьютере, этот в столе, этот в шкафу. И тексты разные, кроме одной фразы. Это самое главное. Слушайте: «…Особенно нас беспокоит поведение агентов Гамлета и Галины… Мы предотвратили попытку предательства с их стороны и изолировали на нашей конспиративной квартире. Поселок Воскресенское 14 – 2. Прошу согласия на их ликвидацию».

– Это уже не шутки… Надо срочно ехать. Игорь, пусти меня за руль.

Ермолов говорил это на ходу, перемещаясь на место водителя.

– Они же знают точный адрес… Актер наш, Аркадий – он в «Гамлете» играл, в эпизоде. Тень отца изображал. И Галаева наша… Ишь ты, агент Галина… Они их уже убили или убивают… Позвоните им кто-нибудь!

Варвара взяла у Савенкова сотовый телефон и, пытаясь делать все быстро, набрала номер…

Телефон в Воскресенском молчал!

Они уже проехали Кольцевую, когда раздался входящий звонок.

Телефон был в руках у Варвары, и она ответила:

– Слушаю… Олег, это ты?.. Где вы?.. Не поняла, где?.. Где?!

* * *

Встретившись с Настей и сразу выяснив, что Лобачев направляется не в Воскресенское, Олег несколько успокоился.

Мало ли какая у него опасная встреча… Очередной шантаж, вымогательство. Вот он и страхуется! Но посмотреть за ним надо…

По дороге они весело болтали. Настя учила его, как развивать память:

– Вот этот адрес, куда мы едем, – ты думаешь, я записала?

– Надо было бы. Вдруг не туда приедем.

– Ничего подобного. Я точно все запомнила: Старыгинский переулок, дом двадцать два, квартира девятнадцать. А как я это запомнила?

– Я бы не запомнил.

– Учись, студент. Сокращаем слова «Старыгинский переулок». Получается «Старпер». Смешное слово! Я его навсегда запомнила. И ты теперь его запомнил?

– Вроде запомнил. Расшифровать бы потом правильно… А цифры?

– Совсем просто: двадцать два – это мой возраст. Так?

– Не знаю. Я тебя о возрасте не спрашивал. В ЗАГСе увижу.

– Не спрашивал, но тебе Рогов, наверное, все данные обо мне предоставил?

– Без комментариев… А следующая цифра?

– Девятнадцать… Я думала, ты сам поймешь. Мы с тобой встретились первый раз девятнадцатого числа… Я этого никогда не забуду.

Анастасия первая увидела Лобачева. Она быстро закрыла собой Олега, и они долго целовались… Так требовала конспирация!

Олегу было не очень приятно, что в такой момент он изловчился и два раза нажал на спуск простенького японского фотоаппарата, висевшего у него на ремне.

Нет, нормально, пусть останется на память Лобачев, входящий в этот страшный и опасный для него дом.

Около часа они осторожно, как им казалось, осуществляли наблюдение за подъездом… Во всяком случае, о требованиях конспирации они вспоминали каждые пять минут.

Когда Лобачев вышел из дома и занял место в машине, Олег, продолжая конспирироваться, шепнул Насте: «Запомни номер. Первые две цифры – мой возраст, вторые две – дата нашего первого поцелуя».

Машина медленно проехала мимо влюбленной парочки и свернула в ближайший переулок.

Постояв еще немного, Олег и Настя направились к дому.

Яркое утреннее солнце отражалось в стеклах телефонной будки, и они даже не видели, что в ней стоит человек, который наблюдает за ними…

А Лобачев снял трубку и набрал «02» только после того, как они вошли в подъезд.

На последний этаж они поднялись на лифте. Вот она – квартира девятнадцать.

И что дальше?.. Позвонить и спросить: «А не заходил ли к вам господин Лобачев?»

Глупо!..

Да он, пожалуй, давно уже не Лобачев, не Николай, не Федор, а какой-нибудь Семен Абрамович.

Олег пожал плечами, переглянулся с Настей и машинально тронул дверь. Ему казалось, что он чуть-чуть до нее дотронулся, но массивная дверь полностью открылась.

Ситуация становилась занимательной. Олег сделал робкий шаг в квартиру и громко крикнул:

– Хозяева, дверь у вас открыта?

Он прислушался к мертвой тишине, сделал еще несколько шагов и опять заорал:

– Хозяева! Дверь закрывать надо!

Третий раз он решил крикнуть на пороге большой комнаты.

Он даже открыл для крика рот, но затем через минуту безмолвно закрыл его… Вместо крика он несколько присел на ватных ногах.

Это было очень удобно, поскольку подкравшаяся сзади Настя смогла через его плечо заглянуть в комнату.

Выходили они из квартиры почему-то задом, вглядываясь в открытую дверь комнаты, куда они так и не смогли войти.

Наткнуться на что-нибудь было менее страшно, чем повернуться спиной к трупу.

На площадке Олег пришел в себя… Он не стал закрывать дверь – очень надо накладывать свои отпечатки на Лобачевские.

– Настя, вызывай лифт. Надо срочно звонить Рогову. Мы номер его машины знаем – пусть перехватывают… И Савенкову надо звонить, в офис. Пусть в Воскресенское едут. Этот гад сейчас все что угодно может сделать.

Его рассуждения прервали доносившиеся снизу громкие голоса стражей порядка:

– Толмачев, у лифта их стереги. Запомнил? Парень в синем и девица в белых брюках… А мы наверх своим ходом…

Олег не сразу сообразил, что эти бравые парни настроены ловить его и Настю.

Не убийцу, не Лобачева, а именно их, кто только что вышел из квартиры со свеженьким трупом. Объясняться будет бесполезно!

Может быть, Рогов их потом и вытащит, а может, им уже уготована судьба Слесаря.

Единственное спасение – наверх, по узенькой лестнице к маленькому люку, входу на чердак… Если он закрыт, то все – полный конец!

Они успели проскочить наверх и закрыть за собой люк буквально за пять секунд до того, как на площадке появились два парня в форме.