Не боярское дело - 2 - Сергей Александрович Богдашов

начинать от некоторых избавляться, — старательно обозначил я отсутствие интереса к таким видам залога, — Но это не проблема. Ваши заводы выпускают продукцию, на которую у меня имеются определённые виды. Признаться, этот вопрос у меня был отложен на весну следующего года, а то и вовсе на лето, но раз дело так повернулось, то отчего бы мне не пойти вам навстречу. Дайте три дня и мои специалисты сформируют заказ на вашу продукцию. А там мы выйдем на контракт, и вы получите по нему предоплату в пятьдесят процентов. Этой суммы вполне хватит, чтобы нанять две звезды архимагов.

— Хм. Благодарю, князь. Вы нашли простой и лёгкий выход, позволяющий справиться с нашими временными затруднениями, — кивнул мне Барклай, недоверчиво щурясь.

— Да, полноте. Вы бы на моём месте сделали то же самое, — расплылся я в самой искренней своей улыбке, которую только смог изобразить.

Ларчик открывается просто.

Что такое сварочное оборудование и силовые кабели? В первую очередь — это очень и очень много меди. Той самой, которая уже несколько месяцев подряд растёт в цене, как тесто на дрожжах.

И никуда от этого не деться. Империя переходит на индустриальные рельсы и потребление меди в стране растёт не по дням, а по часам. А где спрос — там и цены.

Не удивлюсь, если мой заказ Барклаям в итоге выйдет в убыток. Впрочем, я не соврал, когда говорил, что он бы, на моём месте, сделал то же самое. Ещё как бы сделал! И руки бы вывернул, если обстоятельства позволят.

И заметьте, ничего личного. Просто бизнес. Обычные боярские дела, выросшие в этот раз до княжеских масштабов.

В мире всё взаимосвязано и чудеса случаются нечасто.

Если ты хочешь, чтобы какой-то группе людей стало лучше, то можно чуть подумать, а потом поискать и найти тех, кому от этого станет хуже. И нужно быть или слепым, или очень наивным идеалистом, чтобы не замечать и не признавать очевидного.

Кланы у нас в Империи про свою выгоду никогда не забывают, оттого и числятся Барклаи до сих пор в лидерах. Всех тех, кто когда-то был мягче и благодушнее, уже давным-давно на вторые роли отправили, а то и попросту съели, поделив или попросту отобрав их земли, ресурсы и людей.

Мир бизнеса жесток, рационален и циничен. А для желающих показать своё благородство и заботу о ближних в светском обществе существуют благотворительные вечера с аукционами. Вот там, разорив соседа на миллион — другой, можно потратить тысяч пятьдесят, чтобы заработать в обществе репутацию мецената и благодетеля.

Способ действенный и проверен не на одном поколении.

* * *

Между столицей и Питером теперь летают уже четыре маголёта и ещё не было такого случая, чтобы в них оказались свободные места.

Недалеко то время, когда достроят промежуточные аварийные аэродромы в Великом Новгороде и Вышнем Волочке. Тогда мы вдвое увеличим частоту полётов и каждый маголёт будет летать четыре раза в день. Туда и обратно утром и вечером. Маголётов у меня уже шесть единиц, но два из них мы постоянно держим в резерве, стараясь не допускать сбоев в расписании.

Необходимость в запасных аэродромах и резервных маголётах вызвана Балтикой.

Она иногда такие сюрпризы преподносит, которые опровергают все прогнозы синоптиков.

В отличие от дирижаблей маголёты не умеют пережидать непогоду или туман в воздухе. А я категорически был не согласен даже с минимальными элементами риска. Сейчас любое происшествие, со смертельными исходами весьма значимых людей, может надолго поставить крест на пассажирских авиаперевозках.

Лично я уверен, что маголёт намного безопаснее традиционного самолёта, так как на нём стоят два разных типа двигателей, независимых друг от друга, но чем чёрт не шутит. Пока больше всего оснований для тревоги вызывает невысокий уровень служб аэродромов.

Вроде мы и стараемся привлекать самых лучших специалистов, но по сути, нам приходится выбирать всего лишь лучших из не очень хороших.

Хороших спецов ещё попросту нет.

Да и откуда бы им взяться? Даже те же выпускники из школы Киякина пока всего лишь практиканты, пытающиеся делать первые самостоятельные шаги.

И вроде бы — вот она началась, мирная и спокойная жизнь, когда, не особо спеша, можно разгрести накопившиеся дела и заняться семьёй, ан нет. Опять мимо.

У меня пропал двухсоттонный грузовой дирижабль, который должен был вывезти остатки обогащённой руды с Томтора.

На Томторе его прождали пять дней, надеясь, что он где-то пошёл на вынужденную посадку, а после ремонта поднимется в воздух и, хотя бы выйдет на связь. Но этого не произошло.

Грузовой дирижабль — это здоровенная махина.

Он огромен, как солидный столичный восьмиэтажный дом на десять — двенадцать подъездов. Казалось бы, найти такой объект проще простого, но как бы не так.

Томтор расположен на таком краю географии, где можно пройти не одну тысячу километров и не встретить ни одной живой души, а маршрут дирижаблей всегда далёк от идеальной прямой.

Прошло две недели, но место крушения дирижабля так и не было найдено, несмотря на то, что шесть поисковых партий, организованных по моему приказу, появлялась на лётных полях только для дозаправки.

Скоростные дирижабли спасателей проверили всю сетку квадратов и подгонять никого не приходилось. Люди и техника работали на износ. Карта предполагаемого маршрута пропавшего дирижабля, на несколько раз перепроверенная с учётом карты ветров того дня, была исследована вдоль и поперёк.

Никаких следов.

Я уже был близок к тому, чтобы прекратить поисковые работы, когда меня посетил сын купца Чурина, предварив свой визит запиской от самого купца.

— «Ваше Сиятельство! Выслушайте моего сына. Он привёз важное для вас известие», — гласило короткое послание.

Гадать, что же такое архиважное произошло, я не стал.

Просто приказал провести гостя ко мне в кабинет.

— Ваше Сиятельство, по Иркутску ходят слухи, что у вас пропал дирижабль. Это правда? — прямо с порога спросил молодой человек, лет двадцати пяти, одетый по последней купеческой моде, но без излишеств.

— Проходите, присаживайтесь, — пригласил я его к столу, — Чай, кофе? Да, и познакомиться нам не мешает, — я благожелательно встретил гостя, внимательно присматриваясь к нему.

Хорошо держится, с достоинством, но без перегиба и подобострастия. Вполне возможно, что это один из тех сыновей купца, который подхватит его дело, когда сам Чурин умрёт.

— Благодарю вас, лучше чай. Меня звать Илья Чурин, Ваше Сиятельство, — представился сын купца, не обозначив отчества, что свидетельствовало о его положении в купеческой семье.

До самостоятельных дел ещё не допущен.

— Да, у меня действительно пропал грузовой двусоттонник, — звякнул я в