Красные звезды. Ядерный рассвет - Федор Березин

Есть такая штука – активная помеха. Это когда враг излучает в вашу сторону мощь, превышающую ваш родненький сигнал, и крутит-вертит ею по частоте, сбивая с собственного следа; когда на экранах каруселит звездная метель, полыхает мерцаниями, создавая у непривычных натур ощущение ненадежности собственной техники и обреченности борьбы; когда от срединного строба-сигнала несутся в стороны зеркальные отражения, рисуя иллюзию рождающихся и убегающих прочь новых и новых целей; и когда вы совсем перестаете понимать, где истина, а где ложь, тем более что и то и то – лишь модели в вашей голове. И горе – срыв автоматического сопровождения – может тогда наступить как от большого ума, так и от его недостачи. Дебильность в меру и гениальность, подпертая потолком, – и то, и другое может оказаться находкой.

И к чему все это? А к тому, что наша «неудачница» – наконец взлетевший «Мересьев» – следовала к своей назначенной судьбой цели, как и все ее сестрицы, стартовавшие с крейсера «Славный», когда по ним ударила узкополосная помеха с самолета-имитатора «Провер». Это был не просто «ЕА-6Б-Провер», имитирующий свою большую «маму» – плавучий остров «Рональд Рейган», это был хитрый радиоэлектронный стервятник, чувствующий себя в невидимых электромагнитных переплетениях как рыба в воде. Вначале он просто изучал и фиксировал все эти переплетения и только потом, запомнив вражеские частоты, спускал с тормозов свою прирученную магнитную лавину.

Поскольку русские ракеты уже подходили к цели, то они давно действовали самостоятельно, не глядя на запустившие их корабли и не подражая реактивным сестрицам. Но потому как они были не просто сестрами, а прямо-таки близнецами, то и решения они принимали сходные – из-за аппаратурного копирования характеры у них были как две капли воды – холериков, эдаких прытких особ, принимающих решение мгновенно. А потому, одинаково сбитые с толку, они бросили истинную цель – большого-большого «Рональда Рейгана» и рванулись за его ликующей тенью «ЕА-6Б».

Нет, не все, конечно. Ведь они находились на разном расстоянии от авианосца, их частоты излучения отличались, и не ко всем из них «Провер» успел подобрать отмычки. Но все-таки многовато – восемь штук – ушли с курса.

Но знаете, кто совсем не среагировал на подлого американского гангстера «ЕА-6Б»? Наша родная «невезучая» – летающий «Мересьев». Вы помните о дырище в ее переднем радиопрозрачном покрытии – двадцать на сорок сантиметров? Так вот, там стояла заплатка из металлического листа, умело притороченная аккуратными болтами и руками техников крейсера «Славный». Эта пластина сыграла роль щита, она ослабила удар электронной рапиры, и наш доблестный «Мересьев» не отвернул в сторону. И «Рональд Рейган» остался у него на привязи.

– И вот представь себе, Марат, торможу я этот «уазик», а там… Кто бы ты думал?

Тёмкин жмет плечами, забывая, что находящийся в другом помещении Рягузов не может этого видеть. Вот уже сорок минут они ведут с командиром корабля отвлеченные разговоры, убивая время, борясь с одиночеством и страхом. Ничто не мелькает на локаторах – ни свои, ни чужие, и никто не выходит с ними на связь. Командир рассказывает всякую ерунду, но это лучше, чем остаться наедине с самим собой.

– Там – целехонький адмирал Зорин. Знаешь, кто это, Марат? – допытывается Рягузов.

– Не-а, – трясет головой Тёмкин.

– Начальник комиссии по проверке боевой готовности, точнее, тогда был на этой должности. Сейчас, по-моему, пошел вверх. Хотя, может, и сняли его, не знаю. Так вот, адмирал этот – алкаш конченый. Дня без выпивки просидеть не может. Но, правда, весь день может держаться, если надо быть на людях, до самого вечера, а уж потом… Утром приближенные бегают с рассольчиком, отхаживают. Короче, сколько я наблюдал его приезды на базу, окромя строевого смотра, ничего он проверять лично не способен. И вот, попросился я в машину: мол, доехать не на чем, не подбросите ли, товарищ адмирал. Садись, говорит. Сел я. Едем молча, но скучно адмиралу. Вначале спел он песенку вслух: «Идет солдат по городу, по незнакомой улице». Потом еще пару штук. Я молчу, не подпеваю. Тогда решился он поговорить с младшим по должности и званию. «Тебе, – говорит, – сколько до пенсии тарабанить (так и сказал) осталось?» – «Много еще, – ответствую, – ну уж напрягусь – дотяну». – «Я, – повествует, – уже могу уйти, но кто же за меня будет работать, проверять вашу готовность?» – Командир «Тропического» заливается сквозь динамики приглушенным смехом, видимо, история кажется ему крайне веселой.

Тёмкин тоже хохотнул, из солидарности. Спалим мы топливо и посадим аккумуляторы зазря, думает он с ужасом. Чем потом воевать будем? Где эти чертовы янки?

А капитан корабля продолжает его развлекать.

Знаете, все в мире не зря, все для чего-то. Вон сколько нашего «Мересьева», нашу «невезучую», жизнь трепала. Сколько раз ее могли вообще списать или уронить посильнее – выжила ведь, и оказалось – не зря выжила.

Наша «невезучая», чей формуляр закрылся сегодня окончательно, по случаю ее успешного старта, и в котором так и не появилась запись о починке переднего кокона, о пластине той счастливой, роль талисмана сыгравшей, подобно происшествию в романе «Всадник без головы», когда пуля, в героя положительного направленная, в медальон, девушкой подаренный, воткнулась. Стал тот медальон, как известно, предвестником бронированных пиджаков будущего. Но мы не об этом. Просто сыграла та жесть, незарегистрированная, верную службу еще раз, как безымянный солдат, сделавший свое доброе дело и в могилу коллективную рухнувший. Когда вблизи «невезучей» шарахнула, разрываясь шрапнелью, противоракета «Си Спарроу», пластина приняла на себя удар одного меткого осколка. Не будь ее, расколол бы он кок радиопрозрачный, пластмассовый, или пробил бы в нем дыру несусветную, воздух засасывающую и летные характеристики ракеты портящую. А так лишь сотрясение небольшое получилось. Но вызвало то сотрясение выход из строя той самой схемы, которая еще на заводе дефектик свой спрятала. Теперь пошла одна из опорных частот вразнос. А разнос тот в результате генерировал полный отказ системы наведения – теперь направилась ракета, куда и шла – в авианосец под именем последнего великого президента. Кто знал, что в этот момент начнет работать еще одна станция помех, на самой вершине боевого мостика расположенная? Этот подлый локатор смог сбить с пути истинного одну из русских ракет и пытался то же проделать с «невезучей». Но не тут-то было. Ведь ее система наведения уже вышла из строя, а потому автоматы блокировки застопорили рули в мертвом положении. Если бы это случилось раньше, «Рональд Рейган» успел бы выйти из-под удара. Но нашему «Мересьеву» наконец-то повезло, «Рональд Рейган» был слишком длинный и даже при его скорости не успел.

И шарахнуло!

– И вот представь себе, Марат. Индия, юг, жара за сорок, мы в кителях полушерстяных на все пуговицы, фуражки черные, ботинки форменные, пуговицы раскалились – светятся почти, пот, понятно, градом, языки уже наружу, и тут… – командир «Тропического» внезапно замолчал.