Ностальжи. О времени, о жизни, о судьбе. Том II - Виктор Холенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Николай Павлович рукой указал мне на «лобное место» – противоположный от него торец длинного стола – и мягким баритоном, совсем без какой-нибудь строгости в голосе, сказал:
– Присаживайся…
Сидящие за столом переглянулись, а прокурор чему-то загадочно улыбался. Я осторожно присел на стул в торце стола и стал терпеливо ждать неведомо чего, но наверняка уж не доброго.
– Виктор Фёдорович, – тем же мягким баритоном назвал меня Николай Павлович, и тут же посчитал необходимым встать со стула чуть ли не по стойке «смирно». – Виктор Фёдорович, ведь мы вас недавно утвердили кандидатом в члены партии?
– Да, – осторожно ответил я, не понимая ещё, куда он клонит.
– Это вы написали заметку о работе председателя народного контроля сплавщиков?
– Я, конечно, – обречённо выговорил я. И добавил с надеждой: – Но она ещё на столе у машинисток…
– Да нет, – прямо-таки огорошил меня Николай Павлович, – мы её уже прочитали…
– А скажите нам, Виктор Фёдорович, кто у нас главный в стране – партия или народный контроль? – тут же встрял в разговор со своим лукавым вопросом прокурор Синеокий.
«Ага, – мелькнула у меня искрой в мозгу мысль, – вон откуда ветер дует! Но ведь по Конституции у нас в стране всё принадлежит народу. Значит…»
– Народный контроль, наверное, – отвечаю я, – раз всё у нас принадлежит народу…
Искорки лукавого смеха ещё веселее заплясали в глазах прокурора Синеокого, заулыбались, переглядываясь, и все сидящие за столом горкомовцы. Даже в уголках губ всегда строгого, как казалось, Николая Павловича чуть мелькнула и тут же спряталась еле заметная улыбка.
– Партия у нас главная, запомни, – как-то совсем устало поправил меня Николай Павлович. – Ладно, иди…
И махнул рукой на дверь…
Вот так первый раз подставил меня бывший мой опекун Иван Михайлович Худолей. Вместо того, чтобы просто выправить опытной рукой материал молодого совсем ещё журналиста, он побежал с ним в горком. Но там его, видно, уже хорошо знали просто немного повеселились над ещё неопытным парнем, недавним рабочим, только что начавшим осваивать такую непростую новую профессию.
Иван Михайлович и потом продолжал заниматься таким сомнительным хобби, но на него просто уже никто не обращал внимания. Только однажды, примерно год спустя, он уж во всей красе показал себя, когда мне и редактору крепко помотал нервы Кировский райком партии. Но об этом я расскажу немного позже. А последний раз у нас с ним пересеклись дороги уже примерно в середине 70-х годов в Хасанском районе, куда я был направлен крайкомом партии, чтобы сменить его на должности редактора районной газеты «Приморец» якобы по достижении пенсионного возраста. Но я его всё же оставил в газете своим замом, и он ещё долго работал, продолжая по мелочам пакостить в том же плане, пока из-за этого в коллективе не возник однажды серьёзный конфликт. Тогда уж пришлось с ним окончательно расстаться, прикрывшись всё той же удобной формулировкой, – «по достижении пенсионного возраста». Кстати, в своё время меня тоже уволили из редакции с такой же формулировкой, однако тогда мне шёл уже 71-й год.
Ну а с Николаем Павловичем Гнитецким мы с той поры всегда были в хороших отношениях – был он строгий, принципиальный, но очень человечный человек. Когда мне пришлось по семейным обстоятельствам на втором курсе Хабаровской высшей партийной школы перейти на заочное отделение, а в газете «Знамя труда» не оказалось свободных мест, он с лёгкостью взял меня в аппарат горкома партии инструктором промышленного отдела. А как только появилось в редакции вакантное «окно», он тут же отпустил меня туда на должность ответственного секретаря. Последний раз мы с ним встретились уже в 70-х годах. Тогда он уже работал в городе Артём под Владивостоком в должности директора ковровой фабрики, единственной в ту пору в Приморье. А я был там же в должности собкора краевой газеты «Красное знамя» и мыкался в ожидании квартиры в строящемся доме. Я позвонил Николаю Павловичу, он пригласил меня к себе, и я пожаловался ему на свою печальную ситуацию. И проблема тут же была решена: я получил для временного проживания ключи от однокомнатной квартирки в общежитии ИТР ковровой фабрики. Трудно тогда было с жильём в городе Артём…
10.
Ну а в целом коллектив редакции оказался довольно неплохим. Отделом писем командовал бывший капитан-артиллерист и фронтовик Иван Григорьевич Сыпко. Писал он, правда, как и говорил, с малороссийским суржиком, но человек был компанейский, необидчивый и добродушный. Добросовестно трудился на должности заведующего отделом сельского хозяйства бывший редактор районки Олег Иванович Лесневский. Мы с ним часто играли в шахматы в свободное от работы время. Очень хорошо писала Саша Свешникова – она руководила отделом промышленности, в котором числился и я. В сельхозотделе работала Лена Лукина, моя бывшая одноклассница. Агроном по специальности, она очень толково освещала деятельность местных совхозов. Очень грамотным и надёжным во всех отношениях был наш «начальник штаба» – ответственный секретарь Мирон Бунин. Фотокорреспондентом был шустрый живчик Толя Девяткин, по-настоящему влюблённый в фотодело. Ну и редактор у нас был толковый, хотя и писал только передовицы. Но зато очень бережно относился к подчинённым. А большего мы от него и не требовали, полностью заполняя страницы газеты необходимыми материалами, причём достаточно хорошего качества. В будущем, исколесив вдоль и поперёк весь Приморский, я никогда больше не встречал редакционный коллектив местных СМИ с такой же высокой профессиональной квалификацией.
Была у нас и небольшая первичная парторганизация, в которой состояли на учёте собкор краевой газеты «Красное знамя» по нашим северным районам очень хороший журналист Пётр Макарович Рубан и старейший собкор краевого радио Леонид Семёнович Кишиневский. У обоих из них корреспондентские пункты находились по месту жительства в Лесозаводске, и с нами они по-товарищески общались постоянно – по-доброму, без заносчивости, на равных, приходили в редакцию не только на партсобрания, но и помогали в работе своими советами, старались привлекать
