Страсти по власти. От Ленина до Путина - Михаил Пазин

Насчет перестройки, то есть «поощрения творчества масс», Горбачев однажды заявил, что каждый должен перестраиваться на своем месте. Что означала эта таинственная фраза, так никто и не понял; Горбачев, как известно, – болтун, не задумывающийся о том, что говорит. Народ ждал от него конкретных указаний, распоряжений и приказов, но их не было. Как перестраиваться, никто не знал и не ведал. Очевидно, не знал этого и автор сих слов.

Относительно того, что социализм должен составить реальную альтернативу капитализму – это опять же старая хрущевская задумка «догнать и перегнать Америку». Изначально ничего хорошего народу она не сулила.

Однако Михаил Сергеевич стал активно претворять ее в жизнь. Появились программы модернизации социализма, ускорения, расширения прав предприятий, хозрасчета, самостоятельности колхозов и совхозов, госприемка. Госприемка нанесла много вреда экономике страны. Так, предприятия выпускали хоть и не очень качественную, но все же какую-никакую продукцию, которая шла на внутренний рынок. С введением госприемки эта продукция оказалась невостребованной; а в итоге полки магазинов мигом опустели. А еще госприемка вылилась в профанацию. Видел я ее в действии! Однажды, работая мастером электрокарного участка на предприятии «Светлана», я поехал получать щелочные аккумуляторы на завод «Ленинские искры». Вхожу в цех по производству аккумуляторов. Перед цехом на поддонах, припорошенные снегом (а влага аккумуляторам категорически противопоказана!), лежат нужные мне аккумуляторы. Спрашиваю, а почему под снегом? Отвечают: склады забиты, а план нужно выполнять, иначе лишат премии, вот и складируем на улице. Делать нечего – беру. На выездных воротах – госприемка. Как же так, говорят мне госприемщики, ведь снег для сухозаряженных аккумуляторов губителен (а то я не знал!), вы бы хоть порошу с них смахнули. Смахнул. А чтобы в пути их опять снегом не занесло, госприемщики услужливо мне выдали брезент (с обязательством вернуть), чтобы все было по правилам. Вся фишка заключалась в том, что в госприемке сидели люди с того же завода, которым тоже неохота было лишаться премии. Вот и закрывали глаза на то, что аккумуляторы лежали в снегу. Все эти горбачевские идеи практического воплощения не нашли. Программы «Интенсификация-90» и «Жилище-2000», когда каждому советскому человеку обещали к 2000 году по отдельной квартире, тоже с треском провалились. А еще была антиалкогольная кампания 1985 года, которая тоже принесла много вреда казне Советского государства и людям. Ее пришлось свернуть уже в 1987 году. Циники потом шутили: в 1914 году Николай II ввел сухой закон – и империя развалилась; в 1985 году Горбачев сделал то же самое – и СССР рухнул.

Таким образом, воплощение Горбачевым в жизнь планов Андропова было аховым, непродуманным и непоследовательным. Справедливости ради нужно отметить еще обстоятельство, мешавшее этим реформам: энтузиазм масс иссяк. Это в 1930-е годы люди с воодушевлением строили Днепрогэс и Магнитку, в 1950-х осваивали целину, но уже в 1974 году никто не хотел строить БАМ. Комсомольцы, посланные туда, просто разбежались. Мешала реформам Горбачева и косность бюрократического аппарата. Зачем перестраиваться, если и так хорошо: воруй – не хочу; такая жизнь их вполне устраивала.

Видя, что в экономике у него ничего не получается, Горбачев решил реформировать политическую систему: он объявил гласность, новое мышление, демократизацию общества и плюрализм. Плюрализм – это многообразие форм общественной, культурной, экономической и партийной жизни. Все это хорошо, кроме одного – плюрализма мнений в партии. Сталин мечтал о партии как о небольшой группе людей, наподобие «ордена меченосцев», и всячески боролся то с левыми, то с правыми уклонами в партии, чтобы она была единой. А Горбачев объявил всем 20 миллионам членам КПСС о том, что каждый теперь может иметь собственное мнение. Это его и сгубило.

Если говорить о том, какие преференции получил Запад от деятельности Горбачева, благодаря которому произошло разрушение его самого сильного соперника – СССР, обязательно возникнет вопрос: а не был ли Михаил Сергеевич ставленником Запада? Вопрос не праздный; такие случаи в истории России повторялись не раз. Убить Павла I англичане помогли с тем, чтобы континентальная блокада, которую установили Наполеон с российским императором, была прорвана. Керенский пришел к власти при помощи Антанты, чтобы удержать Россию в Первой мировой войне. Ленин, как известно, пользовался немецким золотом, чтобы, наоборот, Германия с Россией заключили сепаратный мир. В связи с этим зададимся резонным вопросом: не помог ли Запад привести Горбачева к власти, чтобы тот сделал такие уступки, которые им и не снились? Ведь Запад был кровно заинтересован в развале мировой системы социализма, Варшавского договора и в конечном счете – в крушении СССР!

Наша книга заявлена как политический детектив; вот мы вместе с читателем и расследуем этот интригующий вопрос.

Известный советский диссидент Зиновьев, находясь в эмиграции, в 1979 году на вопрос западных советологов, какое место в советской системе является самым уязвимым, ответил: «То, которое считается самым надежным, а именно – аппарат КПСС, в нем – ЦК, в нем – Политбюро, в последнем – Генеральный секретарь. Проведите своего человека на этот пост, и он за несколько месяцев развалит партийный аппарат… начнется цепная реакция распада всей системы власти и управления. И, как следствие этого, произойдет распад всего общества». Западные советологи тогда посмеялись над Зиновьевым, но через некоторое время с ним пожелал встретиться один сотрудник из Интеллидженс сервис, который и заявил ему, что тот был прав и скоро они посадят на советский престол своего человека. Фамилия Горбачева при этом, естественно, не упоминалась. Наблюдая за деятельностью Горбачева, Зиновьев сделал вывод, что это заявление английского представителя спецслужб полностью оправдалось.

Интерес западных спецслужб к личности Горбачева возник не ранее 1968 года, когда он стал вторым секретарем Ставропольского крайкома КПСС. Дело в том, что ЦРУ собирало информацию обо всех сколько-нибудь значимых руководителях Советского государства. Зачем им была нужна эта информация? Шеф ЦРУ Ален Даллес этого не скрывал: она была необходима для того, чтобы судить о существующих в руководстве СССР группировках, прогнозировать возможные кадровые перемещения; чтобы иметь ясное представление о том, с кем администрации США придется иметь дело, и, наконец, чтобы вербовать среди советских и партийных деятелей свою агентуру. Необязательно для шпионской деятельности.

Генерал КГБ Сидоренко вспоминал: с середины 1960-х годов в органы стала поступать информация от наших разведчиков о том, что ЦРУ перешло на приобретение так называемых агентов влияния. «При этом была поставлена задача приобретать таких агентов на перспективу, к часу “Х” способных продвигаться на работу в партийные и государственные органы, во влиятельные общественные организации, а также в войска Советской Армии». О том, что такие агенты появились в СССР именно при Хрущеве, говорил и председатель КГБ Крючков. Самым известным из них был ныне покойный Александр Николаевич Яковлев по прозвищу АНЯ, которого Горбачев назначил на должность члена Политбюро и главного идеолога страны. Он извращал историю, уничтожал важные партийные документы, а главное, развращал своей демагогией умы и души как рядовых граждан, так и коммунистов, а потом вообще скатился до грубой антисоветчины. Этот Яковлев еще в 1950-х годах был послан Хрущевым на стажировку в Русский институт Колумбийского университета США – кузницу кадров ЦРУ. Судя по всему, там его и завербовали цэрэушники. С тех пор он и стал агентом влияния Запада, постепенно продвигаясь по партийной лестнице. Кстати, с ним вместе учился и печально знаменитый генерал КГБ Калугин, теперь разоблаченный предатель. Тот же Крючков не раз докладывал Горбачеву, что Яковлев является агентом ЦРУ, но Горбачев просто отмахивался. Близость Горбачева и Яковлева симптоматична, раз он защищал его от КГБ. Отсюда вывод: значит, они были заодно. Вернее, Яковлев, этот «архитектор перестройки» и американский агент влияния, подсказывал Горбачеву, что и как нужно делать для разрушения Советского Союза и всего соцлагеря. «Для пользы дела приходилось и врать, и лукавить. Я сам грешен – лукавил не раз…», – вспоминал перед своей кончиной АНЯ.