Женский роман - Марина Светлая

— Мне… мне не понравилось, что отец с ней встречается. Он ее старше, она — моя классная… все такое… Я думал… так будет лучше, а ни черта не лучше.

— Да не думал ты, — махнул рукой дед. — Если б думал, с отцом бы поговорил. А ты вишь, чего сделал! И сейчас не думаешь. Ну узнаешь ты, где Марина. Что ты ей сказать сможешь? И что это изменит, а? Детский сад!

— Изменит! — горячо воскликнул Кирилл. — Я ее уговорю с отцом помириться. Жалко старика! Он даже работу забросил. И дома не живет, на даче поселился. Он ее любит, понимаете?

— Вы с папашей оба еще и ненормальные, — проворчал Петр Данилович. — Как тебя-то звать-величать, Вересов?

— Кирилл.

Дед кивнул, задумчиво почесал подбородок и сказал:

— Ну вот что, Кирилл Максимович. Вези-ка ты меня к папаше своему. А там я и решу, знаю я, где Марина, или нет.

Проблема была в том, что Кирилл толком не знал, где находится отец! На даче, дома или носится по городу в поисках Стрельниковой. Был, конечно, еще один вариант, учитывая, что утром отец явно какие-то документы с работы читал.

— Момент! — объявил Кирилл и позвонил в офис.

Спустя полтора часа они стояли под высотным стеклянным зданием, в котором располагался офис конторы адвоката Максима Вересова.

— И что же это? Дом, что ль, жилой такой? — спросил хмуро Стрельников. — Или все-таки не забросил папаша работу?

В это же время из здания выскочил Максим, в распахнутом пальто и криво наброшенном шарфе. Ничего не замечая вокруг, он быстро сбежал по ступенькам и направился к машине, припаркованной неподалеку.

Пять минут назад ему отзвонился Винниченко. Учительница французского языка Марина Николаевна Стрельникова в среду устроилась на работу в техникум механизации сельского хозяйства. Адрес проживания, который она указала, был адресом прописки некой Елены Стрельниковой. Бабы Лены! И теперь Макс знал точный адрес, где искать Марину. Часов через пять он будет в Новой Ушице. Еще пять часов, и он, наконец, снова увидит ее. Осталось подождать всего пять часов. Целых пять часов.

— Па! — заорал на всю улицу Кирилл, бросившись за ним следом. — Па, стой!

Вересов замер, держась за ручку открытой дверцы и глядя на бегущего к нему Кирилла, следом за которым шел Петр Данилович.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он сына.

Пытаясь отдышаться после своего рывка, Кирилл оглянулся назад. Дед никуда не ушел. Уже легче.

— Я… вот… Он согласился сказать, где Марина… Марина Николаевна…

— Сын твой сказал, ты Марину все это время ищешь, — Петр Данилович подошел к Вересовым и указал на Кирилла, глядя на Макса.

Макс кивнул. Он терял время, но происходящее было слишком любопытным, чтобы не досмотреть до конца. Кирилл и Стрельников в качестве сообщников — это не укладывалось в измученной голове Вересова.

— Еще сказал, что осознал, что натворил.

Макс бросил быстрый взгляд на сына.

— Ну я правда осознал! — развел руками Кир.

— Маринка в Новой Ушице, — сообщил дед, — у бабки. В техникум на работу устроилась. Но предупреждаю, — дед нахмурился, — если ваша семейка еще раз ее обидит…

— Да осознал я! — рассердился Кирилл.

— Смотри мне, выпорю! — авторитетно заявил дед.

— В общем, я уехал, — сказал Макс сыну, усаживаясь в машину. — И займись, в конце концов, чем-то полезным. Сегодня, я так понимаю, снова школу прогулял?

22. Пустишь?

Она не представляла, как прожила эти дни. И тем паче, эти недели.

Она только теперь начинала осознавать по-настоящему, что произошло. По вине Кирилла. Что сама натворила. И свою вину сбросить не на кого. Чем больше думала, тем яснее видела, что поступила глупо, по-детски. И как исправлять, не знает.

В среду Мара устроилась в техникум. Странно, но взяли в тот же день. Трудоустроили буквально за пару часов. Ее дипломы и квалификация, стажировка в Брюсселе и рекомендации из Центра французской культуры впечатлили. «Такой бриллиант и в таком навозе», — смеялась директриса технаря. Мара только улыбнулась и ответила: «Самокритично».

Добравшись до дома бабы Лены, не выдержала. На упаковке с тестом было написано, что его можно делать в любое время суток. А она точно помнила, что Леська утверждала как-то, что утром оно вернее всего. Это было на втором курсе. Леська была уверена, что подзалетела. Причем толком не знала, от кого. От парня с физтеха или от какого-то приятеля своего папаши. Тогда обошлось.

А у Мары не обошлось.

В конце концов, она решилась довериться тому, что было написано на упаковке. Скорее от нетерпения, чем исходя из здравого смысла. И, тайком умыкнув на кухне стакан, направилась в уборную.

Спустя двадцать минут она пыталась уложить в своей голове осознание того, что беременна. Странно, но уложилось довольно быстро. Будто так и надо. Ни подавленности, ни раздавленности этой новостью не было. Наоборот… обрадовалась. Чему обрадовалась, она, правда, и сама не знала. Что такое быть матерью-одиночкой, Мара, к сожалению, представляла слишком хорошо. Перед глазами был пример матери. Когда та овдовела и осталась с ней на руках… Это было трудно.

Но разве так уж важно, если ребенок желанный?

Ей бы плакать, а она улыбалась.

В тот же день сбегала в аптеку и купила еще один тест. Контрольный.

Сделала уже утром, по Леськиным рекомендациям. Результат, естественно, был такой же.

Потом она собралась и отправилась на свой первый рабочий день на новом месте. Впечатление не произвело. Ни в какое сравнение с любимым 11-Б группа, в которой она проводила первый урок, не шла. Совсем ни в какое. Но это не задержалось в ее голове. Об этом она не думала.

Она думала о Максе. И о том, что, наверное, хотела бы девочку. Интересно, обрадовался бы он девочке или нет? Педагог Марина Николаевна неожиданно всполошилась. Подняла голову и заявила: «Ну так позвони ему и узнаешь!»

Мара даже подпрыгнула на стуле