Космопроходцы - Василий Головачев

К удивлению Ивана, Ядогава переносил схватку стоически, не теряя сознания и внимательно следя за действиями грозного противника. Видимо, давала о себе знать закалка мастера единоборств. На вопрос Ивана: «Как самочувствие, Ядогава-сан?» – он ответил бодро: «Живой!»

Таким образом схватка двух «машин судного дня», принадлежащих разным цивилизациям, продолжалась до тех пор, пока Курт не выдохся.

– Хунд митглид! – выругался он. – Ты меня достал! Если не перестанешь скакать туда-сюда мартышкой, я убью Елизавету и выброшу в космос! А потом полечу на Землю и сделаю из планетки красивое астероидное кольцо.

Гнев ослепил на мгновение. Но Иван уже понял, как надо разговаривать с больным человеком.

– А слабо – как мужик с мужиком, один на один? Без оружия и инопланетных прибамбасов? Ты ведь бывший чемпион Немецкого Халифата по боям без правил? Гроза детей африканского континента? Супербоец? Я тоже кое-что в этом смыслю. Давай посоревнуемся? Выиграешь ты – мы все в твоей власти. Или боишься?

Уловка сработала. Курт реально считал себя бойцом экстра-класса и принял вызов, полагая, что легко справится с каким-то там русским космическим техником, неизвестным спортивной общественности, которого надо было проучить и не просто убить, а унизить перед глазами любимой женщины.

– Иди сюда! Седлай катер и рысью!

– Предлагаю другой вариант встречи: входим на своих вселенолётах в атмосферу Нимфы, высаживаемся на один из островов, и ты показываешь свой класс. Так будет честно, исключаются преимущества чужой территории. Если мы будем бороться внутри «мурекса», выгода твоя, если внутри моего Вестника – моя.

– А потом?

– Кто победит, тот и завладеет обеими машинами. Ты сомневаешься или таки боишься?

– Следуй за мной, самоубийца! – рявкнул Шнайдер.

«Раковина» мурекса, зависшая у верхнего пояса Кольца Невесты, стремительно понеслась к поверхности океана Нимфы, наметив один из архипелагов, острова которого на самом деле представляли собой следы выстрелов обитателей планеты-капли.

Иван последовал за мурексом, по-прежнему пребывая в состоянии мультивозбуждения: не то чтобы он стал квазикиборгом, соединявшим в себе функции человеческого организма, его способность мыслить, с функциями компьютера Вестника, но всё же эта композиция позволяла ему действовать намного быстрей и контролировать пространство в широком диапазоне его метрики, излучений и полей.

«Мурекс» завис у самого большого острова архипелага на высоте сотни метров от бесконечной водной глади, безмятежно пошевеливающей пологие валы волн.

Светило выглядывало из-под арки Кольца Невесты, и плоская, с рядами невысоких бугров, псевдоалмазная поверхность острова была видна хорошо.

Иван подвесил вселенолёт с другой стороны, на всякий случай приказав Вестнику в случае необходимости отреагировать на внезапную атаку Шнайдера. Но Курт был заведен до нужной кондиции и отступать, хитрить и нападать исподтишка не собирался. По крайней мере в данный момент. К тому же ему хотелось победить соперника на глазах у женщины, которой он добивался, что было по-человечески понятно, и Иван его даже пожалел, хотя трезво оценивал ситуацию и верил в свои боевые навыки.

– Выходим! – громогласно объявил Курт.

– Минуту, – остановил его Иван. – Воздухом Нимфы дышать нельзя. Нужен ринг, защищённый от внешней среды. Предлагаю накрыть остров куполом поля и заменить внутри воздух.

– Нет уж, я сам это сделаю!

– Ради бога.

– Смотри и учись!

С гребня «хвоста мурекса» стекла мутная пелена, облаком накрыла остров и превратилась в почти невидимый прозрачный купол. Внутри купола завихрилась снежная пелена, газы в нём стали замерзать, превращаться в снежинки. Эти снежинки закружились метелью и вихревым фонтаном ударили в небо, вырываясь в атмосферу сквозь невидимые щели. Затем новое помутнение превратило купол в молочно-белый стеклянный волдырь: там начал скапливаться кислород.

Длилось преобразование атмосферы под куполом всего пару минут. Вестник Нимфы владел технологиями, приравнивающими его к магическому оператору, о чём Иван подумал с мимолётным опасением. Впрочем, эту мысль сменила другая: и Вестник Толкина оперировал примерно такими же технологиями.

– Высаживаемся?

– Ты первый.

– Если боишься, что я залезу в зал «мурекса» и освобожу пленников, возьми их с собой.

Курт секунду молчал.

– Хорошая мысль, я так и сделаю.

– Тогда я пошёл. – Иван повернулся к эксперту. – Ядогава-сан, вылезайте, подождёте меня здесь.

– Это неразумная идея, Ваня-кун, – с сожалением проговорил Ядогава, разобравшись, что происходит. – Существуют другие способы договариваться.

– Этот самый простой и верный, – рассмеялся Иван, хотя на душе у него скребли кошки. Одно дело – перекидываться с противником мячиками угроз, другое – дать ему силовой отпор. Но лучше сражаться на кулаках, чем обмениваться ядерными и другими высокоэнергетическими ударами, способными уничтожать планеты.

– Я останусь с вами.

– Это не менее неразумное решение.

– И всё же я с вами! – голос Ядогавы отвердел.

– Будь по-вашему. – Иван мысленно соединился с Вересовым и Елизаветой:

«Держитесь, скоро всё закончится!»

«А если ты проиграешь?» – всхлипнула Елизавета совсем по-девчоночьи.

«Исключено!»

«Иван, Курт – боец школы «Eisenhemd»[26], учти».

«Учту, Даль Данилович!»

Иван мысленно вызвал образ «мальчишки»-Вестника:

«Дружище, отвечаешь за их жизнь!»

«Я им ничем не обязан, но постараюсь помочь. Ещё раз убеждаюсь, что люди очень похожи на моих создателей. Их поступки тоже были зачастую нелогичными».

«Такими мы рождены. Если я вдруг… хотя нет, я не проиграю… но если вдруг… унеси как-нибудь моих спутников на Землю. Сможешь?»

«Не знаю».

«Я прошу!»

«Хорошо, я постараюсь», – пообещал «мальчишка».

Из «мурекса» вынеслись две сверкнувшие капли «големов»: в одном находились связанные космолётчики, в другом сам Шнайдер. Катера пронизали невидимый пузырь над островом, упали между буграми на ровную площадку.

Тогда и Иван, выдернув себя из мыслесферы Вестника, вывел катер из глубин вселенолёта.

17

Под куполом было холодно, щёки щипал неслабый морозец под минус двадцать градусов, и в памяти невольно всплыли воспоминания исторических событий середины двадцатого века: при нападении на Советский Союз германские войска столкнулись не только с поистине беспрецедентным сопротивлением народа, но и с немалыми морозами, вставшими на сторону защитников Отечества. Курт напрасно взял себе в союзники мороз.