Клинок его Величества - Василий Горъ

От замершего в коридоре пятна мрака отделились четыре тени и скользнули вперед.

— Мерную свечу кхе-кхе… не забыли? — оперевшись о стену и потерев левое подреберье, спросил принц. — Если они ворвутся в его покои не вовремя, то ты… кхе-кхе… получишь не две головы, а одну… Или потеряешь головы кого-то из своих воинов.

Вместо ответа один из горцев вытащил из-за пазухи несколько мутно-желтых столбиков с розовыми поперечными кольцами и подкинул их на ладони.

— Хорошо! Зажигайте… Две… — кивнул Коэлин. И уткнулся лицом в сгиб локтя, чтобы заглушить звуки кашля…

…Воин, сидящий рядом со светильником с горящей мерной свечой, еле слышно цокнул языком. Хотя в этом не было никакой необходимости: последние минуты взгляды всех без исключения мужчин были направлены на оплывающую грань между светом и тьмой, неумолимо приближающуюся к нужному им розовому кольцу.

— Пора… — незадолго до нужного мгновения выдохнул Армик и вопросительно уставился на Коэлина.

— Вижу… — кивнул принц, с трудом встал с корточек, проковылял вдоль стены к одному ему известному месту и сдвинул в сторону черную заслонку, прикрывающую смотровую щель.

Взгляд в опочивальню отца — и ладони принца мгновенно вспотели: рядом с Иарусом Молниеносным спала королева Мантифа!

Уткнувшись лбом в холодный камень, Коэлин закрыл глаза… и понял, что это ничего не дает: он все равно знал, что она — там!!!

«Ее же не было! Еще три часа назад!!!» — мысленно взвыл принц. И чуть не схватился за меч, почувствовав прикосновение к своему плечу:

— Ну что там, брат?

— Спит… — с ненавистью прошипел Рендарр-младший. — С королевой…

— Успокойся! — усмехнулся горец, решив, что он сходит с ума от ненависти к убийце своего отца. — Еще немного — и ты закончишь свой ардат… Кстати, здорово, что он — с королевой: значит, его телохранители не в комнате, а где-то рядом…

— Угу… Так и есть… — кое-как справившись с собой, выдохнул принц. И, сделав вид, что изнемогает от усталости, попытался сесть на пол.

Увы, потянуть время, чтобы обдумать ситуацию, ему не удалось: Армик Дзагай подхватил его под локоть и жарко задышал в ухо:

— Потерпи еще немного… Или скажи, на что нажать…

А потом потянул из ножен меч.

Принц оглядел готовых к бою горцев и криво усмехнулся:

«Отец был прав: жизнь вносит свои коррективы в самые лучшие планы… Поэтому надо быть готовым ко всему. И идти к цели так, как будто препятствий не существует…»

…Шаг вперед. Через Боль, Нежелание и Отчаяние… Потом второй, дающийся чуть легче… Наклон вниз, прикосновение к одному из четырех выступов стены, полу-шаг, полу-падение в сторону — и скользнувший мимо Армик Дзагай исчез в открывающемся проеме.

«Я отомщу… Страшно…» — пообещал себе принц. И, заставив себя выбросить из головы мысли о матери, услышал пение соловьиного пола, дождался негодующего рева отца, грохота открывающейся двери, щелкнул языком… и вгляделся в вереницу теней, одна за другой возникающих из темноты.

Взгляд в проем — и принц увидел, как Армик Дзагай, поднырнув под руку одного из телохранителей, вбил свой клинок в бок пытающемуся дотянуться до меча отцу. Короткая вспышка радости — и Коэлин вскинул вверх правую ладонь. Так, чтобы на ней заиграло пламя мерной свечи. Однако сжимать ее в кулак не торопился — трое из четверых телохранителей Иаруса были еще на ногах. И успешно отбивались от атак девяти горцев!

Упал… Второй… Потом — два равсара… Третий… А Армик Дзагай пропустил удар в живот… И все равно успел вбить свой меч под подбородок четвертому… А через мгновение один из равсаров, заметив движение за спиной, не задумываясь, отмахнулся мечом. И попал им в горло королеве Мантифе…

…Рука сжалась в кулак сама собой. Рот наполнился кровью от прокушенной губы, а рука безвольно упала вниз, и, тем самым бросила в бой прячущихся во тьме наемников…

…Влетев в спальню, десятник Миря легко ушел от выпада раненого в бок горца и отрубил ему ногу. Следующее его движение закончилось ударом в затылок придерживающему вываливающиеся внутренности Армику Дзагаю. Третий удар — провалился в пустоту: равсар, прикрывавший спину своему вождю, оказался слишком быстр. Впрочем, горца это не спасло — следующий наемник, бивший в пустоту на корпус левее своего десятника, воткнул меч в его правое подреберье…

Чтобы не думать о матери, Коэлин вглядывался в бой до рези в глазах. И в какой-то момент ушел в него так глубоко, что начал повторять некоторые движения сражающихся, отбивал какие-то удары и пытался уйти от атак. Увы, не думать удавалось недолго… Всего минуты две… А когда с равсарами было покончено, принц снова уставился на ложе, где в луже из собственной крови билась в агонии его мать…

«Ее убийцы уже мертвы…» — подумал Коэлин. Потом понял, что обмануть себя все равно не удастся, изо всех сил сжал зубы и на негнущихся ногах пошел к кровати. Чтобы удостовериться в смерти отца…

Фриат пал. Окованные железом Южные ворота, аккуратно снятые с петель, лежали перед въездом в захаб. Как ковер, на который, по слухам, спешиваются с коней северные короли.

«Въезжаю… Медленно… Как подобает Великому берзу… И делаю вид, что эта победа — моя заслуга…» — горько подумал Алван. — «А ведь на самом деле я — что-то вроде куклы из тряпок, которую сплетает мать, чтобы успокоить плачущего ребенка. Да, мной играют не дети, а боги, но что это меняет?»

Мысль о кукле заставила берза уйти в недавнее прошлое. В ночь перед штурмом Фриата…

Посыльный Маалоев стоял в шаге от Алвана и с уважением косился то на карту Морийора, исчерченную оранжевыми линиями и испещренную какими-то пометками, то на исписанные листы пергамента, лежащие по правую руку от берза, то на гусиное перо в его руке.

Закончив соединять очередные две точки, Вождь Вождей отложил перо в сторону, устало потер глаза и потянулся:

— Чего хотел?

— Я? — воин растерянно вытаращил глаза. — Я ничего, берз! Мне приказали явиться за письмом!

— А-а-а, точно… — Алван сделал вид, что вспомнил, потянулся к стопке пергамента, и, покопавшись в ней, вытащил лист, подготовленный для вождя Маалоев.

— Смотри сюда! По левую руку — название деревень и городов. По правую — срок, когда вы должны там быть. По середине — расстояние в конных переходах… Вот эти пометки — время, которое вы можете там находиться… Запомнил?

Воин утвердительно кивнул:

— Да, берз!

— Тогда можешь ехать…

Маалой склонил голову, и, еще раз покосившись на карту, попятился…

…Дождавшись, пока снаружи донесется перестук копыт, Алван повернулся к своему эрдэгэ и хмуро спросил:

— А сейчас?

— Намного лучше… — без тени улыбки ответил сын Алоя. — Ты же сам видел — он тебя зауважал!