Попаданка. Колхоз - дело добровольное - Алёна Цветкова

Сейчас же его светлость, ругаясь на кусты, осыпающие его влагой, вышел к нам из леса, причем выглядел так, будто бы вышел из двери своего кабинета во дворце его величества. Против него мы, с господином Орбреном в своих помятых в походе одеждах смотрелись откровенно убого.

А еще герцог — угроза моему ребенку. Господин Орбрен, конечно, обещал, но… где герцог и где простой господин Орбрен. И еще Я же Не Доверяю Ему! Может быть я зря не сбежала, пока имела такую возможность?

— Не бойся, — шепнул он мне на ухо, — я скрыл ребенка. Пока никто и ничего не узнает. — И продолжил вслух, — Ваша светлость, — радость на лице негодяя теперь читалась большими буквами, — позвольте представиться: господин Орбрен и колхозница из вдовьего поселения Малла. Мы вас ждали.

Кажется, его светлость ожидал увидеть здесь кого-то другого. Иначе с чего бы ему быть в таком шоке? Но он явно был удивлен, когда увидел нас.

— Очень рад познакомиться, господин Орбрен, — он внимательно осмотрел нас, и на холеном лице его светлости явно вспыхнула довольная усмешка. А у меня возникло чувство, что я снова что-то упускаю. И этот негодяй попросту издевается надо мной. Так же как тогда, когда привез во вдовье поселение. — Почему ты думаешь, что это она? — резко посерьезнел он.

— Я был там и все видел, — пожал плечами мой негодяй, — это она, ваша светлость.

— Как интересно, — пробормотал его светлость и пристально посмотрел на меня. Так пристально, что я невольно съежилась, вжимаясь в грудь господина Орбрена. А еще я увидела глазах герцога смертельную усталость. Он явно давно не позволял себе даже выспаться, не то, что полноценно отдохнуть. — А в последний Первый день, это не ее ли художества случайно?

— Ее, — подтвердил негодяй, — и вчера — тоже ее.

— Я ничего не делала, — решила я вмешаться. А то обвиняют меня в не пойми чем.

Оба негодяя слажено фыркнули, показывая, что не верят мне ни на грош.

Оказалось, что его светлость отлично умеет сворачивать пространство. Поэтому-то и подобрался к нам незамеченным. И поэтому, оставив на потом все объяснения, мы стали собирать вещи, чтобы успеть уйти до дождя. Благо их было совсем мало.

Пока собирались оба негодяя подтрунивали надо мной, посмеиваясь над моими попытками огрызнуться и не оскорбить проклятых аристократов. А его светлость еще подшучивал над господином Орбреном. И от этого возникало ощущение, что я чего-то не понимаю. Ну, не могут герцог и безземельный дворянин так поддевать друг друга. Даже если они знакомы сто лет. Ни в одном фильме про нравы аристократов подобного отношения я не видела.

А потом я вспомнила, что господин Гририх не гнушался и навоз за коровой покидать, и возле правления траву скосить, и, вообще, кто сказал, что аристократы здесь такие же снобы, как и у нас? Может быть для них такое поведение — норма?

Закончив сборы, мы шагнули в кусты на полянке и вышли из кустов в другом месте. Явно не очень далеко, потому что тучи все еще нависали и грозили пролиться дождем. Но явно не близко, потому что дождь здесь будет совсем коротким и не таким проливным, как на полянке.

— Добро пожаловать в мою скромную обитель, — взмахнул рукой герцог, и я увидела огромный двухэтажный дом на небольшой поляне среди леса.

Огромный, конечно, по меркам моего мира. Квадратов двести, не меньше. Светлые стены, перечеркнутые темно-коричневыми деревянными балками. У нас такой стиль называют фахверк. В жизни бы мне такое слово не запомнить, да однажды хозяйка магазина, котором я работала, со своим мужчиной по телефону ругалась. Мол, ты мне обещал фахверк и не сделал. Я тогда в интернете смотрела, что это за зверь такой, сексуальный… вдруг мне тоже надо Орландо на фахверк уговорить? А оказалось, что все совсем не так романтично.

Внутри тоже все было так же «фахверково»: массивные балки по потолку, темное тяжелое дерево и светлые ткани.

Встречал нас сухонький старичок, сгорбленный и седой, как лунь.

— Ваша светлость, — обратился он к герцогу. Говорил он медленно, с трудом, тихим и дребезжащим голосом, — комнаты для…

— Господина Орбрена и его спутницы, — невежливо перебил старичка его светлость, — спасибо, Леард. Вели подать обед через полчасти, мои гости голодны.

— Для господина Орбрена и его спутницы, — продолжил несчастный Леард, он, кажется даже не понял, о чем говорил с ним его светлость, — готовы. Обед будет подан через полчасти, ваша светлость…

У-у-у! Негодяйский негодяй этот ваша светлость. Да разве же можно так со старым человеком? Он уже должен на пенсии сидеть, а не работать. Видно же и сил у него нет, и органы, вон, изношены совсем, еле-еле работают. Это у меня режим УЗИ включился. А рядом с сердцем черное что-то… убрать надо… а то дойдет до сердца и все. А старичок этот на соседа нашего похож. Дядю Васю… Один в один почти. Жалко…

В общем… подправила я кое-чего… штучку эту черную убрала… потом позвоночник, где дедушка Леард разогнуться не мог, подлечила. Там у него отросток, что от спинного мозга отходит, воспалился давно. Ох и больно ему, наверное, было. Сердце мне его тоже не понравилось. И почки. Получилось все быстро, дедушка Леард только вздохнуть успел. И ахнуть.

Его светлость аж подпрыгнул на месте. Развернулся, впился в меня взглядом. И так страшно мне стало, что я шаг назад сделала и за спину господина Орбрена спряталась. Он, конечно, тоже негодяй. Но я к нему уже привыкла.

— Вот так, — развел руками господин Орбрен и рассмеялся.

— Что ты сделала, Малла? — зашипел как стая гадюк его светлость.

— Ваша светлость! — ахнул Леард и выпрямился.

— Я ничего не делала, — я опять пошла в отказ. Ну, я же на самом деле ничего плохого не сделала. А если его светлость желает, чтобы Леард умер прямо на рабочем месте… ну уж нет. Тем более, за спиной господина Орбрена, оказывается, легко быть смелой.

— Тромб рядом с легочной артерией. сердце, почки и позвоночник. Как ты себя чувствуешь, Леард?

— Ваша светлость, господин Орбрен, — Леард обескураженно переводил взгляд с его светлости на господин Орбрена, — х-хорошо… спина не болит совсем… легко так стало… госпожа, — заглянул он за спину господина Орбрена, — благодарствую!

И поклонился. А я чуть сквозь землю не провалилась. Не привыкла же, когда мне кланяются. Чуть было не кинулась к дедушке Леанру поднимать его. Да только, как тогда с господином Орбреном, откуда что взялось, и я только кивнула важно.

А довольный старичок мой рюкзак из рук вырвал и рукой приглашающе взмахнул:

— Прошу, госпожа, ваши покои готовы, — и засеменил впереди меня, не оглядываясь.

И если бы сама лично не видела, что дедушка на шаг от смерти стоял, никогда бы не поверила, что этот живенький старичок только что помирать собирался.

— Ох, госпожа, мне же с утра раннего сегодня нездоровилось. Поясница из-за дождя разболелась спасу нет, а… господин Орбрен давненько у нас не был, он-то меня подлечивает помаленьку. А вы-то в лекарском деле посильнее господина Орбрена будете. Дар, поди, у вас? Хороший Дар для женщины, всегда пригодиться. Детки здоровыми будут.