Этот прекрасный сон - Тереза Маммерт

Ее голос сразу меня разозлил, хоть я и не поняла почему.

– Новая?

– Меня взяли в отделение прямо перед тем, как ты попала в аварию. Не помнишь?

Я как будто где-то видела эту смуглую красотку, но не могла сообразить где. В больнице я ее вроде бы вообще не встречала. Что-то подсказывало мне: жди от нее неприятностей.

– Нет, – просто ответила я, про себя подумав: «Скорее бы ты ушла, а то хочется в тебя чем-нибудь кинуть».

– Выглядишь усталой, Парсонс, – сказала Деб.

– Да, работы было невпроворот. Майклз отпросилась с дежурства. Наверняка побежит на концерт Бруно Марса.

Деб усмехнулась, я прищурилась.

– Извини, что не представилась, – улыбнулась Парсонс. – Мы ведь уже встречались, и я подумала, что ты меня помнишь. Сглупила, конечно. Я Хоуп Парсонс. Кстати, несколько недель назад я переехала в твой дом. – Она нагнулась и протянула мне руку.

Я ее не взяла.

– Хм… Ладно, – Парсонс неловко выпрямилась, – рада была с тобой познакомиться. Мне пора возвращаться к Джошу.

– Ну конечно, – пробормотала я.

Она взглянула на меня и сказала, обращаясь к Деб:

– Я буду ассистировать доктору Уивер.

– У Джоша? – спросила я.

Парсонс расширила глаза:

– Ой, я не должна была этого говорить. Мне ведь нельзя обсуждать его лечение с…

– Ты можешь обсуждать его со мной, – сказала Деб. – Завтра я у него дежурю.

– Не могу, Хамата. – Парсонс покачала головой. – По крайней мере, в присутствии Эйвери. Я дорожу этой работой.

Я села на постели:

– Почему? Потому что ты мать-одиночка?

На секунду задумавшись, Парсонс ответила:

– Да. А что?

– Когда ты переехала в мой дом?

Мой вопрос явно озадачил Парсонс. Она принялась считать в уме:

– Через пару недель после твоей аварии.

– Я видела твоего ребенка?

– Нет.

Я закусила губу. Вне зависимости от того, оказалась бы я сейчас права или ошиблась бы, это могло означать, что я спятила.

– Его зовут Тоби?

Парсонс осторожно улыбнулась:

– Да. Я, наверное, говорила о нем, когда приходила к тебе. У нас с тобой было несколько таких односторонних бесед. – Ее щеки порозовели. Она чиркнула еще что-то в моей карте и повесила ее в ногах кровати. – Мне действительно пора идти. Я рада, что ты в порядке, Джейкобс.

Парсонс поспешно удалилась.

– Что это было? – нахмурилась Деб.

– Тебе не кажется странным, что я знаю, как зовут ее ребенка? И что я вообще знаю о его существовании?

Деб пожала плечами:

– Она же сказала: она разговаривала с тобой о нем. Пациентам, которые в коме, полезно, чтобы с ними говорили. Тебе это известно. Ты ее услышала. Вот и все.

– Позвони Куинну.

Деб сморщилась:

– Не буду я ему звонить. Он пережил не лучший период и…

– Деб, мы подруги?

– Да, но…

– Тогда позвони ему. Скажи, что я хочу его повидать. У меня есть кое-какие вопросы.

Деб встала и начала собирать свои вещи.

– Ладно. – Она подняла указательный палец: – Только если не прекратишь, те докторши засунут тебя в дурку и будут ставить над тобой опыты. Так что будь осторожней.

Я улыбнулась, провожая ее взглядом:

– Спасибо.

– Честно говоря, – сказала Деб, останавливаясь у двери, – твой сон мне отчасти нравится. Куинн сексуальный, и я бы не возражала против того, чтобы он каждую ночь меня мял.

– В лучшей жизни он в тебя влюблен.

Деб улыбнулась – то ли грустно, то ли с надеждой:

– Может, мне удастся туда заглянуть.

Это все-таки случилось. Несколько лет назад эгоистичным ублюдком меня назвала Брук. Теперь вот Эйвери. То же самое, наверное, думала обо мне и Хоуп. Все они были правы: зная свою способность отравлять все вокруг, я продолжал добиваться Эйвери. Я надеялся, что, если я буду все делать правильно, буду с ней честен, буду уважать ее и наши отношения, тот, кто проклял меня, может быть, даст мне второй шанс.

Я посмотрел на Эйвери – неподвижную, всю в проводах и трубках. Раздражающий писк многочисленных аппаратов означал, что она жива, но при этом так далеко, что я не мог до нее дотянуться. Я взял ее тонкие руки в свои. Примет ли она меня обратно, когда проснется? Если проснется.

За моей спиной скрипнула дверь. Послышались шаги. Я узнал их: по палате затопали не медсестринские тапочки, а ботинки Куинна.

– Как дела, напарник?

Я вздохнул:

– Без изменений.

– Хочешь, я с ней посижу? Пойди пообедай по-человечески, подыши свежим воздухом, прими душ.

– Вдруг она на две секунды очнется, а меня рядом нет?

– Вдруг она на две секунды очнется, а ты воняешь, как протухшая салями? Она снова заснет, чтобы тебя не нюхать.

– Ладно. – Я встал. – Не отойдешь от нее?

Куинн уселся на мое место и взял руку Эйвери:

– Ни на секунду. Даже в туалет не отлучусь. Буду здесь торчать, пока ты не вернешься. Не забудь побриться и почистить зубы. Серьезно. Я тебя таким чумазым еще не видел.

Я кивнул и сделал над собой усилие, чтобы посмеяться над его шуткой. Если Эйвери не проснется, я вряд ли когда-нибудь рассмеюсь по-настоящему.

Нервно кусая ногти, я ждала прихода Куинна. Последний раз, когда я его видела, собственно, был не тем последним разом, когда я видела его на самом деле. И теперь не знала, как мне себя с ним вести. Трудно было определить, насколько близко мы знакомы.

Я вспомнила свои дежурства в отделении экстренной помощи до аварии: мы с Куинном иногда перешучивались. Он даже немного флиртовал со мной, пока не начал работать в паре с Джошем. Потом мы стали меньше общаться. Сейчас я должна была относиться к нему как к малознакомому человеку, но это было непросто: ведь он почти стал членом моей семьи.

В дверь тихо постучали. Вошла Деб, за ней Куинн. Он тоже нервничал, и это меня успокоило.

– Привет, – просто сказала я.

– Привет, Джейкобс, – грустно ответил Куинн.

– Можешь звать меня Эйвери.

На нем была униформа парамедика: ботинки, темно-синие штаны карго, темно-синяя футболка. Мне захотелось обнять его, чтобы снова почувствовать кожей знакомую ткань, но я продолжала кусать ногти.