Хроники Нордланда. Пепел розы - Н. Свидрицкая

Вепрь. Он и в самом деле понял. Ну, кое-что. Тема для него была не совсем чуждая: он и сам прошел через Конюшню Садов Мечты. Просто до сих пор он даже не задумывался о том, что на самом деле думают и чувствуют девушки, как всякий выкормыш Хозяина. Да и вообще: а чувствуют ли, думают ли они?

– А как Ворон вас находит?

– Платит. – Коротко ответила Зяблик, взгромоздила огромный с виду венок на голову, повернулась к нему:

– Мне идет?

– Угу. – Ответил Вепрь. – Кому платит?

Зяблик со вздохом стянула с головы венок.

– Людям разным. – Ответила уныло. – Которые за деньги вынюхивают для него всякое… ну… все, что нужно.

– А если я, к примеру, знаю, где еще можно ребятню найти из наших – ну, квэнни?

– В смысле?

– В смысле, там ребятня одна, от пяти лет и до пятнадцати, я там был несколько раз, сопровождал «мясо» на Красную скалу.

– И где это? – Спросил Ворон.

– Далеко. – Честно ответил Вепрь. – На юге, в Далвегане. Мы на корыте каком-то плавали за ними, заходили по пути в этот, Элиот.

– И сколько там детей?

– Штук тридцать-сорок. – Ответил Вепрь. – Все пацаны, полукровки и кватронцы. Девок где-то на других фермах держат, я не был там, не знаю.

– И для чего они?

– Маленькая, что ли? – Усмехнулся Вепрь. – Для того самого. Только на Красной Скале их не столько трахают, сколько того… Забавляются по-всякому. Так, что не все потом выживают. А кого и убивают, только медленно и так, знаешь… с фантазией.

– Ворон, представляешь, ужас какой?! – Воскликнула Зяблик. – И мы не сделаем ничего?! Вообще ничего не сделаем?!

– да уймись ты… – Поморщился Ворон, и Вепрь метнул на него тяжелый взгляд. Чего это он так с Зябликом?! Она порой наивная, как дурочка какая, но именно это обстоятельство и заставляло Вепря относиться к ней как-то даже… бережно. Зяблик, он и есть Зяблик: головенка пустая, зато веселая и добрая.

– Нужно подумать. – Сказал после долгой паузы Ворон. – Слишком далеко, у нас там ни агентов, ни прикормленных людишек нет. Нужно подумать, как следует, и приготовится тоже. Дело рискованное, но если правда, и мальчишки там…

– Это правда. – Перебил его Вепрь, – Я сам на такой ферме рос. И после фермы в Садах был почти десять лет. У меня вся шкура в отметках.

– Это я видел. – Задумчиво взглянул на него Ворон.

– Кто себя показал тамошнему Хозяину, тех он в Семью переводил. В стражу сперва, потом в Семью. Но до этого я с лихвой хлебнул… всякого. Может, в Семье я и не самыми приятными делами занимался, но для меня из Садов вырваться было – как в рай попасть. Я за этот рай готов был любому глотку перегрызть.

– И что же тебя изменило? – Недоверчиво и насмешливо спросила Сова. Вепрь метнул в ее сторону тяжелый взгляд:

– А я еще не шибко изменился. Смотрю вот, думаю, прикидываю. Но к прежнему решил все же не возвращаться.

– И я могу тебе верить? – Прищурил яркие зеленые глаза Ворон.

– Я сам бы себе не поверил. – Подумав, усмехнулся Вепрь. – А ты… решай сам.

– Ладно. – Помолчав еще, засмеялся Ворон. – Ты как, здоров? За провизией с нами пойти сможешь?

– Это куда?

– Тебе пока лучше не знать. – Ворон хищно оскалился. – Из одной гнусной деревеньки скоро десятину повезут некоему рыцарю Фон Бергу. Лучшему другу моей Совы – да, Сова? – Та только презрительно фыркнула. Дом у них с Вороном был большой, каменный, двухэтажный, на первом этаже был целый зал для общих трапез, не хуже иного замка, по крайней мере, на взгляд Вепря, с большущим камином, настоящей бронзовой люстрой с блестящими подвесками, с красивой и дорогой утварью. Сова, и дома разгуливающая в мужской одежде, сидела с ногами на столе. Вепрь давно решил для себя, что не замечает наглой девки, и все равно что-то внутри цеплялось за ее наглые и вызывающие манеры. Вот же… Зяблик, все-таки, по-любому лучше!

– Я пойду. – Сказал Вепрь. Сова насмешливо взглянула на него. Зяблик вся потянулась, открыв рот, и была остановлена Вороном:

– Ты в этот раз остаешься.

– Но, Ворон! – Воскликнула Зяблик. – А он как же?!

– Без няньки справится. Или тебе нянька нужна? – Глянул Ворон на Вепря, и тот побледнел от злости, но смолчал.

– Если опять мародерствовать начнешь, – бросила Сова, спрыгивая со стола, – я тебе лично кое-что отхерачу.

– Сова! – Повысил голос Ворон, угрожающе глянув на свою боевую подругу. Та осклабилась вызывающе:

– И что?

– Не наглей.

– А то что? – Фыркнула она и пошла к лестнице, демонстративно виляя бедрами.

– Наглая, зубастая и отмороженная баба. – Вздохнул Ворон. – Давно б убил, если б не любил так. Коня и оружие возьмешь у Филина, выезжаем ночью.

– Ворон, миленький, – взмолилась Зяблик, – а можно, я с вами?..

– Не в этот раз. Пусть Вепрь себя покажет, наконец. Одно дело, бабу завалить, – Ворон глянул в глаза Вепрю спокойно и насмешливо, – а совсем другое – кнехтов Бергстрема и фон Берга. Там, возможно, и рыцари будут. Они знают, что мы можем появиться, охрану усилят.

– Но Сова-то с Конфеткой все равно будут там. – Забубнила обиженно Зяблик. – Вот ты вечно так…

– Сову на цепь придется сажать, чтобы оставить, и то не вариант. – Успокаивающе похлопал ее по плечу Ворон. – Ты ж знаешь эту стерву бешеную. А лучше Конфетки никто стрелять из лука не может. Я б и сам ее поберег, но без нее мы половину парней положим. Ну, все, не ной. Помоги лучше Вепрю коня и оружие подобрать.

То, что это проверка, Вепрь понял сразу же. И даже не обиделся: он и сам себе не верил бы после всего произошедшего, и как по его привычкам, сформированным на Красной скале, так и проверять бы не стал, просто прирезал бы от греха, чтобы не рисковать. Понимая, что решается его судьба, и его место в новой стае будет зависеть от того, как он покажет себя в этой вылазке, Вепрь даже волновался, чего привычно не показывал. Скрытность и каменное спокойствие были еще одной отличительной чертой тех, кто выжил на Красной скале. Выехали в ночь довольно большим отрядом: помимо Ворона, его Совы и Конфетки, ехали Вепрь, Коршун, Неясыть, Канюк, Грач и Дрозд. Вепрю достались кожаные доспехи с изображением летящей птицы, ношеные, слегка даже потертые, и судя по прорехам – принадлежавшие когда-то тому, кому крупно в бою не повезло. К доспехам прилагались меч-бастард, кинжал и темно-гнедой, почти вороной, мерин смешанных кровей, норовистый и очень резвый. Зачем его оставили одного,