Party of One: The Rise of Xi Jinping and China's Superpower Future - Chun Han Wong;

это внимание. Чиновники следили за сообщениями Пэя и просили его коллег и студентов отслеживать его деятельность. Его начальство в Шанхайском университете финансов и экономики предостерегало его от выражения подрывных взглядов, как и правительственные кураторы, которые звонили ему вскоре после того, как он обсуждал идеи с редакторами журналов по электронной почте. Такое давление усилилось после прихода Си к власти. В начале 2014 года два сотрудника шанхайской полиции посетили квартиру Пэя, предупредив его о недопустимости переходить границы дозволенного. Когда они уходили, один из чиновников обернулся и сказал: «Не занимайтесь историческим нигилизмом».

Расстроенный Пэй досрочно вышел на пенсию, но вмешательство продолжалось. В начале 2017 года руководство университета заставило его отменить поездки в Гонконг и США, ссылаясь на опасения, что он может опозорить партию, посетив мероприятия, посвященные жертвам радикальных кампаний Мао. Для Пэя это стало последним оскорблением. Спустя несколько месяцев он покинул Шанхай и переехал в Америку, страну, которую он никогда не посещал, в надежде найти пристанище для своей научной деятельности.

При Си партия ужесточила свой и без того короткий поводок для свободного исследования, используя юридические и технологические возможности, чтобы монополизировать право на изучение прошлого. Чиновники с большей интенсивностью проверяли цепочку производства исторических знаний - от исследования до публикации - и наказывали тех, кто пытался заниматься наукой вне государственного контроля.

Одной из первых целей стали государственные архивы. После прихода Си к власти китайские и иностранные ученые говорят, что им все труднее получить доступ к архивам всех уровней власти - местных, региональных и национальных - независимо от темы или эпохи, которую они хотят изучать. Архивы министерства иностранных дел Китая, впервые открытые в 2004 году, сократили количество материалов, доступных для изучения, после закрытия своих дверей в конце 2012 года. Если раньше в архиве можно было найти до восьмидесяти тысяч папок с документами, то весной следующего года он вновь открылся, и в нем было доступно только около восьми тысяч папок, в основном, телеграммы, посвященные праздникам, дням рождения и юбилеям, которые не имеют никакого значения для изучения международных отношений Китая.

Государственные архивы требуют от исследователей предоставления рекомендательных писем из китайских академических институтов - протокол, который может быть использован для того, чтобы не пускать иностранных ученых. Для многих архивных чиновников отказ в запросе документов безопаснее, чем содействие исследованиям, которые могут дать нелестные отзывы о партии, говорит Томас Маллани, профессор истории Китая в Стэнфордском университете, который вспоминает, как в провинциальном архиве ему сказали, что у них нет документов, которые он искал, хотя он читал эти документы в этом архиве много лет назад.

Некоторые виды цензуры гораздо тоньше и их труднее обнаружить. Академические онлайн-библиотеки незаметно удаляют из своих цифровых коллекций нелицеприятный контент, оставляя исследователей в неведении о том, что материалы пропали. Усилия по оцифровке коллекций многих китайских архивов также упростили задачу исключения конфиденциальных документов из онлайнового доступа и контроля за исследователями, использующими эти хранилища. Гленн Тифферт, историк Китая из Гуверовского института Стэнфордского университета, обнаружил, как он выразился, систематические пропуски важных статей из оцифрованных версий двух китайских юридических журналов 1950-х годов. "Провайдеры, контролирующие эти серверы, могут молча изменять нашу базу знаний в самом ее источнике, не покидая своих офисов", - пишет Тифферт. «Для цензоров возможности просто аппетитные».

Даже иностранные академические издательства были вынуждены прибегнуть к этому методу. В 2017 году издательство Кембриджского университета спокойно удовлетворило просьбы китайских властей удалить со своего китайского сайта более трехсот статей и рецензий на книги из британского научного журнала The China Quarterly, включая материалы, в которых затрагивались такие деликатные темы, как Культурная революция и протесты на площади Тяньаньмэнь в 1989 году. Когда факт удаления был раскрыт, обратная реакция заставила CUP отменить свое решение и отклонить отдельный запрос на цензуру около ста статей из американского журнала. Другое крупное научное издательство, Springer Nature, заблокировало в Китае доступ по меньшей мере к тысяче статей из двух журналов, что компания назвала "глубоко прискорбным" действием, предпринятым для соблюдения местных правил.

Новое законодательство о безопасности данных и защите государственной тайны фактически переклассифицировало огромные массивы материалов, включая ранее рассекреченные документы, что означает, что ученые, использующие такие материалы, могут столкнуться с последствиями для публикации своих работ или обмена своими выводами с другими. В Гонконге, долгое время служившем убежищем для публикации книг, мемуаров и документов, слишком деликатных для распространения в материковом Китае, доступность таких материалов уменьшилась, поскольку контроль со стороны государства заставил независимых издателей и книготорговцев сократить или прекратить свою деятельность. Многие ссылались на снижение продаж из-за ужесточения пограничного контроля, не позволяющего людям ввозить деликатные книги на материк, а также на опасения за свою личную безопасность - особенно после того, как китайские власти задержали пять гонконгских книготорговцев в 2015 году и ввели в действие далеко идущий закон о национальной безопасности в городе в 2020 году.

Цензура ужесточила процесс предварительного рецензирования книг, журналов и журналов по истории. Некоторые профессора говорят, что они столкнулись с более жесткими препятствиями при попытке опубликовать статьи в китайских научных журналах. Редактор независимого пекинского журнала Oriental History Review рассказал мне, как они потратили три года на прохождение правительственной проверки для выпуска под названием "Ночь перед крахом", в котором должен был быть представлен анализ гибели династии Цин. Два издательства отказались от планов по выпуску этого номера, сославшись на политические соображения, пока журнал не нашел третьего издателя. На данный момент журнал не выпускает новых номеров с 2020 года, а его главный редактор переключил свое внимание на другие предприятия.

Пострадали трансграничные академические обмены. Группа китайских и иностранных ученых, сотрудничающих в исследовании интеллектуальной истории Китая, столкнулась с вмешательством правительственных надсмотрщиков, которые блокировали их встречи в кампусе китайского университета и угрожали прослушивать их дискуссии, рассказали мне два исследователя. Иногда в дело вмешивалась местная полиция, которая стучалась в двери китайских ученых, чтобы передать им предупреждения. Эти ученые перешли на встречи в таких странах, как США, Австралия и Япония, хотя пандемия Ковид-19 заставила их приостановить такие поездки. "Мы же не пытаемся раскрыть банковские счета высших должностных лиц", - сетует один историк. "Это снова похоже на 1980-е годы", - сказал он, имея в виду эпоху, когда коллеги и друзья часто боялись откровенно говорить друг с другом, опасаясь быть осужденными.

Такое пристальное внимание заставляет некоторых начинающих ученых избегать деликатных тем. "Раньше я встречал много китайских аспирантов, работающих над историей внешних отношений Китая", - говорит Чарльз Краус, историк из Международного научного центра имени