Опьяненные страстью - Джилл Шелвис

Он-то давно уже был ее спасательным кругом. И неважно, что будет потом, это останется с ней навсегда.

Она жадно притянула его к себе и почувствовала, что их сердца бьются в унисон.

Сверкая потемневшими глазами, он почти вышел из нее, чтобы войти снова, до конца, заставив выдохнуть его имя, когда потребность и голод завладели ею, когда он касался каждой части ее тела каждой своей частью. Их дыхание смешалось, прерывистое и частое, отсекая все остальное.

Ничто больше не имело значения. Ничто, кроме медленного притяжения их тел, нескончаемого поцелуя.

Она не хотела отпускать его.

Никогда.

Эмоции застревали в горле, и она закрыла глаза, чтобы не выдать себя.

– Харли.

«Это просто прощание, легкое небрежное прощание, и не более того».

– Харли, взгляни на меня.

Она заставила тяжелые веки подняться и каким-то образом ухитрилась выдержать его взгляд, хотя и поняла по его выражению, что выдала себя.

Похоже, ей необходимо потренироваться, испытывая оргазм за оргазмом, избегать сердечных ран.

Нежно, так нежно, что у нее слезы выступили на глазах, он отвел волосы с ее лица и прошептал:

– Я люблю тебя.

И эти слова закружили ее водоворотом: содрогаясь всем телом, с криком, вонзаясь в него ногтями, вздрагивая, крича, она взорвалась и увлекла его за собой.

Когда проснулся, еще не протянув руки, Ти Джей понял, что Харли ушла. Он почти поверил, что все это ему приснилось, если бы не видел следа от укуса на плече и отпечатка ногтя на ягодице.

Но веселье его быстро иссякло, когда пришло осознание, что эта восхитительная ночь, от которой разрывалось сердце, была прощанием.

Два дня спустя, уже в Анкоридже, Ти Джей вместе с Колином должны были сесть на чартерный рейс, когда зазвонил его мобильник.

– Ти Джей, – мягко выдохнул голос.

– Харли?

– Да.

Какой-то момент они просто дышали в трубку. Он не знал, что ей сказать: все уже было сказано, – но был чертовски счастлив ее услышать.

– Ты в порядке?

– Да. Все хорошо.

Молчание.

Воспоминания.

Он пришел в себя первым, во всяком случае сделал вид, что пришел в себя.

– Ты где?

– В Деселейшн. И нет, я не одна: со мной Ноулан и Скай.

Ноулан.

Ти Джей ущипнул себя за переносицу и вздохнул.

– Он здесь со Скай. И чтобы защитить меня, конечно.

– Он со Скай?

– Между ними появилась… взаимная симпатия.

Теперь он мог дышать. И это оказалось приятно.

– Проблемы?

– Чуть раньше мы слышали выстрел.

– О господи! Насколько близко?

– В паре миль отсюда. Мы уже доложили об этом. Каким-то чудом наши патрули застали двух парней у восточного выхода. При них не оказалось разрешения. Кроме того, у них было незарегистрированное оружие и боеприпасы.

Он сказал себе, что могло быть хуже.

– Арестованы?

– Да. Теперь, надеюсь, больше не будут находить моих койотов убитыми.

– Твоих койотов?

Он улыбнулся, несмотря на страх за нее.

– Ты уезжаешь, помнишь?

– Да. Ти Джей… ты ни о чем не сожалеешь?

– Нет, – ответил он твердо и, помедлив, спросил: – А ты?

Она промолчала, и он покачал головой. Очевидно, она казнит себя за то, что поддалась слабости, потому и удрала от него посреди ночи.

– Никаких, – послышалось в трубке. – Хотя кое-что все же есть.

Она снова помолчала, и это едва не убило его.

Неужели телефон сдох?

– Харли? Ты еще там?

– Да. – Она глубоко вздохнула. – Сожалею, что не сказала тебе раньше, много лет назад, не призналась…

Он услышал щелчок, возвещавший о том, что разговор прерван, прежде чем сумел найти слова и напомнить, что она до сих пор так ничего ему и не сказала.

Через двадцать четыре часа Ти Джей и Колин на высоте пятнадцати с половиной тысяч над уровнем моря сидели в палатке, спасаясь от урагана, грозившего снести их со склона.

Но Ти Джей был совершенно уверен, что этого не случится, а Колин лежал на спине, уставившись в потолок палатки.

– Я гребаный негодяй. Мне следовало бы завтра стоять перед пастором рядом с Лидией и давать обеты. Гарантированный секс до конца жизни. Боже! О чем, мать его, я думал?!

Ти Джей не знал. Гарантированный секс казался чертовски хорошей штукой, но просыпаться каждое утро рядом с одной и той же женщиной?

О господи! И тут до него дошло. Все дошло. Насмешки над судьбой, стремление наблюдать со стороны, как влюбляются братья.

Быть с Харли.

Любить Харли.

– Ты когда-нибудь все портил? – спросил Колин. – Я имею в виду, портил по-настоящему?

Ти Джей подумал о том, как позволил Харли думать, что хочет всего лишь временных, обыденных отношений; как признался в любви, но не теми словами, которые обычно сопровождают признание…

– Да.

– И как ты все исправил?

– Пока никак, но обязательно исправлю.

Колин подумал и покачал головой:

– Знаешь, я передумал: хочу жениться, завтра.

Он закрыл глаза, снова открыл, пытаясь скрыть выступившие слезы.

– Как быстро можно отсюда добраться домой?

– Шутишь?

– Послушай: я позволил ей думать, что люблю свои путешествия больше, чем ее, и должен сказать ей, что это неправда, что я предпочитаю быть с ней, чем в чертовых горах. Здесь холодно, старина, а мне полагается быть в теплой постели с моей теплой почти женой.

– Ты можешь позвонить ей.

– Нет, нужно увидеть ее и сказать, что я осел. Хочу посмотреть, выйдет ли она за осла. На Скво-Пик, как мы и планировали. Отвези меня домой, парень.

Ти Джей выдохнул и вынул телефон, намереваясь сделать звонки, необходимые, чтобы вытащить их отсюда. Сейчас и ему дом казался тем самым местом, куда хотелось бы вернуться.

Два дня спустя Скай жевала завтрак, пока Харли просматривала почту в надежде отыскать письмо, в котором настоятельно просили подтвердить, что она согласна на работу.

Ей действительно нужно ответить.

Она и пыталась начать. Сто раз. Нажимала «ответить», потом писала «да, спасибо», но палец замирал над кнопкой «отослать» и вместо этого нажимал кнопку «стереть».