Принцип суперпозиции - Евгений Белоглазов

Мир, вложенный в бесконечное множество иных миров… И каждый из них замкнут в себе, отделен от остальных невидимой, неосязаемой, непроницаемой перегородкой…

А что такое система любых размеров (будь то микроскопических или сопоставимых с масштабами метагалактики), если она ничем себя не проявляет для внешнего наблюдателя? Это пустота… вакуум… субстанция, которая существует сама в себе, со своими, только ей свойственными мерами отсчета, кои бессмысленно сопоставлять с другими, столь же обособленными системами. По всему выходит, что физический вакуум в совокупности своей слагается из бесчисленного числа наполнений, каждое из которых, возможно, представляет собой замкнутую, свернутую, внемасштабную пространственно-временную систему, ни в чем не проявляющую себя относительно внешнего наблюдателя, никоим образом не реагирующую с аналогичными и не исключено, что взаимопроникающими системами. Эти вполне материальные по своей сущности системы и должны являться наполнителями пустоты, которая при этом же пустотой и остается…

В двух- или трехмерных геометрических координатах задача пространственных построений решается просто. Любая группа точек, линий, фигур заполняет определенную площадь или объем. При желании воображение всегда сможет продлить геометрические границы в бесконечность…

Иное дело физический мир. Здесь каждый материальный объект является источником возмущений для других объектов и тесно связан с ними силовыми взаимодействиями. Допустимо ли перенесение на физическую основу принципов геометрических построений?.. Давно известно, что нет. И главный виновник тому — силы гравитации. Пространство, время, вещество и гравитация — вот те киты, на которых покоится мироздание. А если попытаться еще более обобщенно представить картину мира, то можно вполне определенно и с достаточным основанием выделить два основополагающих начала: вещество (включая все формы проявления материальности) и гравитацию.

Но мир не остается неизменным. А значит, несмотря на предполагаемую замкнутость пространства, должна существовать и внешняя граница, которая тоже движется, вспарывая… что?..

Именно тут я всегда захожу в тупик. Теория относительности, казалось бы, объясняющая всё необъяснимое, здесь бессильна. Эталоны длины, массы, времени — всё меняется в зависимости от скорости движения объекта и выбранной системы отсчета. Но пусть меняются эталоны, пусть нарушается синхронность течения тех или иных процессов, пусть происходит всё, что угодно, — мир-то остается… не превращается в невидимку. Да что там в невидимку! В неосязаемое нечто, к чему я постоянно прихожу в рассуждениях…

Субмикроскопические размеры первооснов материи и бескрайние просторы космоса — качественно несопоставимые понятия, но именно они должны быть крайними формами проявления одной и той же, целиком подчиняющейся принципу относительности универсальной субстанции — физического вакуума. А отсюда следует, что фактически между ними нет разницы. Конечно, взятые в качестве образчика отдельные молекулы или атомы не могут вместить в себя целую Вселенную. Но, с другой стороны, как это ни парадоксально, элементарная частица физического вакуума, которая неизмеримо меньше любой, сколь угодно малой материальной частицы, как раз и может оказаться самостоятельной пространственно-временной системой в своем, только ей свойственном измерении. Бесконечно большое закономерно вытекает из бесконечно малого. И в этом, несмотря на банальность вышеприведенных рассуждений, почти неотличимых от научно-популярного ликбеза, мне видится чудовищная многоликость материального мира, неисчерпаемость форм его воплощения и аргументированная необъятность самого Мироздания…

Бесконечно малое и бесконечно большое… Что их роднит и что разъединяет?.. Есть такое понятие, как граница сингулярности. Наверное, ее проще было бы сравнить с поверхностью баранки, дырка которой стремится к бесконечно малой точке. Расположена эта граница на расстояниях, которые свет проходит за всё время существования Вселенной. За ней для наблюдателя ничего не существует: ни времени, ни пространства, ни материи. Если смотреть на топоном сингулярности в двух противоположных направлениях, то покажется очевидным, что точки его смыкания разделены громадным расстоянием. На самом же деле все расстояния в сингулярности равны нулю, а сама поверхность сингулярности вовсе не тор, а точка. Но опять же — точка! Или всё же пустота?..

Иногда возникает вопрос: зачем я всё это пишу? Зачем теряю время?.. Ведь всё равно мне не добраться до величайшей из тайн Бытия, сокрытой в дебрях неведения. Не добраться!.. А вдруг?! Что я теряю?..

С тех пор как не стало Эльзы, у меня не осталось ничего… совсем ничего, кроме нескольких смутно наметившихся идей, изнуряющей работы да этого дневника. Как знать, может, когда-то, восстанавливая по этим наброскам ход своих рассуждений, мне удастся продвинуться в потемках?! Нет, буду продолжать! Попробую фиксировать хотя бы то, что больше всего смущает и озадачивает…

27 октября

Вчера случайно встретил Эрмаха. Поговорили о том о сем… Вспомнили студенческие годы, шумные вечеринки, первые шаги в самостоятельной работе.

Эрмах изменился. В поведении и осанке появились уверенность, неторопливость, чувство собственного веса. Теперь он работает у профессора Черстера на стареньком, но вполне сносном ускорителе.

В разговоре коснулись и темы гравитационных взаимодействий. Эрмах, конечно, не догадывался, что я давно бьюсь над этой проблемой, поэтому без утайки поведал о последних, еще не опубликованных новинках. Я прилежно изображал внимательного слушателя, а в душе потешался над ним, с радостью осознавая, что в своих расчетах далеко опередил всех. И пока он говорил, заодно проверяя на мне реакцию, увлеченно и с азартом объяснял наиболее элегантные выкладки, во мне росла уверенность, что в ближайшее время разделяющая нас дистанция увеличится еще больше. То, что для них желанное открытие, — для меня пройденный этап. Новые вопросы, с еще более захватывающими перспективами просятся к рассмотрению, требуют проверки, уточнения, а затем и практического осуществления…

Но тем не менее встреча с Эрмахом оказалась полезной. Во-первых, я убедился в лидерстве. Природа гравитации по-прежнему оставалась неразгаданной, и пока нет надежды, что кто-то сумеет ее расшифровать. Во-вторых, Эрмах, сам того не ведая, развеял некоторые мои сомнения, убедил в правильности избранного пути, помог подвести своеобразный итог трехлетним поискам и раздумьям. Теперь мне легче провести черту между достоверным и предполагаемым, обосновать на известных примерах ход своих построений, отсечь лишнее и сконцентрироваться на главном.

Итак, вещество и гравитация… Суть этого разделения сводится к тому, что гравитационному полю традиционно придается некий особый смысл, отличный от общепринятого понятия силового поля как меры физического воздействия на тот или иной объект, осуществляемого объективно, вне моего сознания или желания. Издавна бытует мнение, что силы инерции по своей природе аналогичны гравитационным силам и способны их заменять. Но так ли это в действительности? Вправе ли я изменять произвольным образом параметры физических (!) полей и даже, как по мановению волшебной палочки, избавляться от них только лишь путем замены измерительных координатных систем, движущихся с любой, произвольно заданной скоростью? Можно ли допустить, не нарушая принципа соответствия, что для одного наблюдателя гравитационное поле существует (и он в полной мере испытывает его воздействие), а для другого, находящегося рядом, оно отсутствует? Не напоминает ли это переход: реальный мир — вакуум?.. Конечно, если смотреть с позиций здравого смысла, то выход есть, и состоит он в том, что в силу определенных причин второй наблюдатель в данное время не испытывает действия гравитационного поля, но само оно, как часть объективной реальности, существует, не исчезает даже в состоянии свободного падения и должно существовать, независимо от места нахождения объектов и наблюдателей, выбора координатных осей, направления и скорости движения.