От любви с ума не сходят - Ольга Арнольд

- Ты выбрал правильное слово, Эрик: она не верила, потому что не хотела верить. Аля вообще не желала признавать шизофрению как таковую. И тем более она была против диагноза «шизофрения» в каких-либо документах. Она из-за этого ругалась с Богоявленской, и точно так же по этому поводу она могла цапаться и с Сучковым - еще один мотив из многих. Но Сучков не зарабатывал на вялотекущей шизофрении - он делал деньги на том, что ставил желающим диагноз «шизофрения», освобождающий от армии, от уголовной ответственности и дающий некоторые льготы. Мы знаем, что он поставил такой диагноз Черевкину…

- Володя, я тут с тобой не согласна, - вмешалась я. - Черевкину он прилепил шизу, скорее всего, из мести - за ту пощечину.

Но Черевкин вдруг открыл для себя, что это ему чрезвычайно выгодно - он наконец получит долгожданную квартиру. И еще выгоднее ему будет, если он станет числиться не просто шизофреником, а еще и инвалидом по психическому заболеванию - тогда он сможет жить в свое удовольствие…

- Может, в этом ты и права, Лида. Я просто пытаюсь, по примеру Эрика, классифицировать те случаи, в которых Сучков мог брать взятки. Во-первых, за постановку диагноза «шизофрения» - это он мог делать единолично. Во-вторых, за справку для академического отпуска - как со студентом Зарембой. В-третьих, за спасение юношей от армии. Никаких фактов по этому поводу у нас нет, в данном случае мы можем опираться только на записи Али - она сделала такие выводы на основании слов доктора Иванчука. Но освобождение от армии -дело непростое, тем более что большинство родителей мечтало, чтобы их чада, получив белый билет, считались бы тем не менее всего лишь психопатами, а не шизофрениками - диагноз «психопатия» не закрывал юношам никакие двери, кроме армейской. Для такого дела Сучкову нужны были сообщники - кто они?

- Володя, не забывай о том, что в это время шла война в Афганистане, и некоторые врачи совершенно бескорыстно помогали освобождать молодых людей от солдатчины, потому что были принципиально против войны. Не знаю, как было у вас в Москве, но в моем родном городе я знаю несколько таких людей. Сама Аля ненавидела эту войну - как мы сейчас ненавидим бойню в Чечне. Не надо называть коллег сообщниками…

- Хорошо, пусть будут подельниками, если тебе так больше нравится. Сучков сам, без помощников не мог организовать освобождение от армии. Точно так же, как в одиночку он не мог сделать группу инвалидности. У Али, очевидно, был какой-то компромат, то ли на него, то ли на его подельников - но до нас он не дошел. Так кто же ему помогал? Лида, у тебя есть идеи?

- Помогал - передавал деньги - доктор Иванчук, но это всего лишь пешка.

Потому что простые врачи, без званий и постов, для этого не годились. Подпись должна была иметь вес. Нужные титулы были, например, у сотрудников Центра, но я никого из них не могу представить в этой роли. Те, с кем я знакома, - это люди честные…

- И к тому же, - добавил Синицын, - они очень дорожили своим статусом - сотрудником Стрессового центра тогда стать было непросто, мне, например, в то время это не удалось. Мне рассказывали, какой разразился скандал, когда один из младших научных сотрудников, Игорь Ветлов, дал пациентке справку для суда, что она не в состоянии присутствовать на бракоразводном процессе. Судья оказался дотошным и послал запрос прямо на имя Богоявленской - ну и бушевала она тогда! Больше всего ее возмутило то, что подписался он не как «мне», а как «старший научный». Тогда Ветлову влепили строгий выговор, а через несколько месяцев он попал под сокращение. Нет, сотрудники Стрессового центра к этому непричастны, так же как и сама Галина Николаевна: она уже была на таком уровне, что эта мышиная возня ее не могла заинтересовать.

- Значит, надо искать в других местах, - продолжала я. - Например, в районных психдиспансерах. Во ВТЭК - без них инвалидность не оформишь. Или в нашей же больнице - например, могла ли в этих делишках помогать ему небезызвестная Валентина Юрьевна Аришина, заместитель главврача?

Аришину, которую когда-то признали несоответствующей занимаемой должности, тогда так и не сняли: некем было заменить. Она проработала на этом месте еще несколько лет после смерти Александры, потом ушла на скромную должность врача-физиотерапевта -там, наверное, она не могла причинить особого вреда. Сейчас, будучи уже в пенсионном возрасте, она все еще продолжала работать в физиотерапии, и я специально туда ходила, чтобы на нее посмотреть. Я сделала вид, что у меня хроническая ангина - на самом деле у меня в тот день прохватило горло - и пришла проситься на УВЧ.

Поджарая бесцветная старушка в кудряшках, она молча заполняла мою карточку, низко склонившись над столом; а потом вдруг подняла голову и взглянула на меня - и я увидела в ее глазах ту же ужасающую пустоту, что поразила когда-то Алю… Аля зря тратила на нее свою энергию: уже в то время Аришина была не более чем ветряная мельница, а сейчас от нее остались лишь жалкие обломки крыльев.

- Не думаю, что в этом могла быть замешана Аришина, - откликнулся на мои мысли Володя. - Она слишком для этого неумна и неизворотлива, даже хитрости ей Бог не дал. Нет, нам надо поискать кого-то другого.

- Значит, помогали Сучкову в его незаконной деятельности какие-то неизвестные, - подвел черту сыщик. - Возможно, Аля не только знала их имена, но и имела на них что-то осязаемое. У кого она могла почерпнуть эти сведения? Наверное, в первую очередь у больных и только во вторую - у сотрудников, скорее всего, у медсестер и санитаров. Мне кажется, что в архивах мы выкопали все, что можно, и теперь пора переходить к более активным расспросам свидетелей. Сами видите, сколько нам дал один только разговор со Светланой Горшечниковой.

Мы, конечно, с ним согласились - нам ничего другого не оставалось. Но я напомнила:

- Эрик, а как же твой вариант Г - убийство, совершенное КГБ?

- Знаете, ребята, будем надеяться, что это не Контора. Потому что если это они, мы все равно ничего не докажем и только подставим себя.

- А вот Аля бы с тобой не согласилась, - подначила его я.

- Но ты не Аля, и слава Богу, потому что то, что осталось от Конторы, все еще обладает немалым могуществом. Сами понимаете, что «майор Кашин», что «капитан Семенов» - это мелкие сошки, но и они принадлежали к этой организации. Органы вряд ли принимали Александру всерьез: ведь она не заступала им дорогу, защищая диссидентов, и очень слабым голосом вступалась за права человека…

Я уже открыла рот, чтобы прервать его, но он жестом заставил меня замолчать:

- Вы не думайте, что я все это время бездельничал - я обещал Вахтангу, что выручу его кузину, а раз обещал, значит, доведу дело до конца. Так вот, я пообщался с друзьями, и они мне сообщили, что Стрессовый центр Богоявленской пользовался в застойные времена особыми правами - от ее сотрудников не требовали проведения линии партии и правительства в работе с пациентами - остались бы они в живых, и то ладно. С одной стороны, по такому принципу действуют подобные учреждения во всем мире: в них запрещена любая идеологическая или религиозная пропаганда - или атеистическая, что одно и то же. С другой стороны, ваша Галина Николаевна лечила многих больших людей и их родственников, и делала она это успешно и, главное, тайно. В то время, когда существовал всеобщий учет, психбольных и психиатров боялись как огня, это был огромный плюс, потому что даже на самом верху не так-то просто было спрятаться от системы. Таким образом, заведение Богоявленской не трогали - но и она, в свою очередь, не должна была давать чрезвычайных поводов для вмешательства.