Джек Ричер, или Ловушка - Ли Чайлд

Девять мужчин и две женщины стояли возле гробов. Шестерка мужчин составляла почетный караул. Это были солдаты регулярной армии США, свежевыбритые, одетые в безупречную парадную форму, замершие по стойке «смирно» в стороне от оставшихся пятерых. Трое из этих пятерых были вьетнамцами, двое мужчин и женщина, невысокие, смуглые и невозмутимые, тоже в форме, только не в парадной, а в обычной. Темно-оливковая ткань, потертая и помятая, с незнакомыми знаками различия.

Двое оставшихся были американцами в гражданской одежде, но не вызывало ни малейших сомнений, что они служат в армии. На молодой женщине была полотняная юбка средней длины, блузка цвета хаки с длинными рукавами и тяжелые коричневые туфли. Высокий седовласый мужчина лет пятидесяти пяти был в тропическом костюме цвета хаки, поверх которого он накинул легкий плащ с ремнем. В руке он держал потертый коричневый кожаный портфель, рядом на полу стояла такая же сумка.

Высокий седовласый мужчина едва заметно кивнул почетному караулу, подав тем самым сигнал. Старший офицер отдал тихий приказ, и шестерка солдат выстроилась в две колонны по трое. Они парадным шагом двинулись вперед, повернули направо и встали по трое с каждой стороны первого гроба. После короткой паузы они наклонились и единым плавным движением подняли гроб на уровень плеч. Командир отдал новую команду, и солдаты медленным парадным шагом двинулись к выходу из ангара, неся гроб на поднятых руках. Тишину нарушали лишь звук шагов и шум двигателей.

Оказавшись на бетонной площадке, они описали плавный полукруг и остановились напротив трапа. Затем медленно зашагали по самой его середине, осторожно нащупывая ногами ребристые ступеньки, и скрылись внутри самолета. Пилот их уже ждал. Это была женщина, капитан Военно-воздушного флота США, в безупречной тропической форме. Команда по стойке «смирно» замерла рядом — второй пилот, бортинженер, штурман и радист. Напротив расположились старший по погрузочно-разгрузочным работам и его люди, одетые в зеленую форму. Они стояли лицом к лицу двумя шеренгами, почетный караул медленно двигался между ними к грузовому отсеку. Там они опустились на колени и поставили гроб на полку, прикрепленную к борту самолета. Четверо встали, отошли на шаг и опустили головы. Двое других задвинули гроб на место. Вперед выступил старший по погрузке и закрепил гроб резиновыми ремнями. Потом он вернулся к остальным, и солдаты надолго застыли, отдавая честь.

На погрузку семи гробов ушел час. Все это время люди внутри ангара стояли молча, но вместе с седьмым гробом вышли на бетонную площадку перед ангаром. Они медленно шагали за гробом и остановились у основания трапа. Их окутывал влажный жаркий воздух. Почетный караул спустился по трапу, выполнив свой долг. Высокий седой американец отдал им честь, пожал руки троим вьетнамским офицерам и кивнул женщине-американке. Никто не произнес ни единого слова. Он закинул за плечо сумку и легко взбежал по трапу. Тихо загудел механизм, и трап поднялся. Двигатели зашумели громче, огромный самолет начал двигаться. Сделав левый поворот, самолет скрылся за ангаром. Шум двигателей стал слабеть. Потом звук резко изменился, и оставшиеся у ангара увидели, как транспортный самолет мчится по взлетной полосе, быстро увеличивая скорость. Он взлетел и начал стремительно набирать высоту, лег на крыло и исчез из виду. Остался лишь треугольник мигающих огней и клубы черного дыма с сильным запахом керосина, плывущие в неподвижном вечернем воздухе.

Во внезапно установившейся тишине почетный караул рассеялся. Американка пожала руки трем вьетнамцам и направилась к своему автомобилю. Вьетнамские офицеры зашагали в противоположную сторону, к своей машине, японскому седану, перекрашенному в темно-зеленый цвет. Женщина села за руль, мужчины устроились сзади. До центра Ханоя они доехали довольно быстро. Женщина припарковала машину возле невысокого бетонного здания песочного цвета. Мужчины молча вышли и направились к двери без надписи. Женщина заперла машину и обогнула здание, чтобы войти в него с другой стороны. Она поднялась по лестнице и вошла в свой кабинет. На столе лежала толстая раскрытая книга. Женщина аккуратным почерком записала, что груз отправлен, закрыла книгу и отнесла в шкаф, стоящий рядом с дверью. Заперла шкаф и выглянула в коридор. Вернувшись к столу, она сняла трубку и позвонила человеку, который находился в Нью-Йорке, на расстоянии в одиннадцать тысяч миль.

Мэрилин разбудила Шерил, да и Честер стал смотреть чуть более осмысленно, когда коренастый мужчина вошел в ванную с тремя чашками кофе. В одной руке он держал две чашки, в другой еще одну, прикидывая, куда бы их поставить. После некоторых колебаний он оставил чашки на узкой полочке под зеркалом. Молча повернулся и вышел, плотно закрыв за собой дверь.

Мэрилин пришлось брать по одной кружке двумя руками, поскольку она боялась расплескать горячий напиток. Она присела на корточки, вручила первую чашку Шерил и помогла ей сделать глоток. Потом вернулась за чашкой для Честера. Он молча взял кофе из ее рук, но смотрел так, словно не понимал, что это такое. Мэрилин взяла третью чашку и сделала несколько жадных глотков. Кофе оказался хорошим. Сливки и сахар должны были помочь восстановить силы.

— Где сертификаты акций? — шепотом спросила она у Честера.

Честер безжизненно посмотрел на нее.

— В моем банке, в сейфе.

Мэрилин кивнула. Только теперь она сообразила, что не знает, как называется и где находится банк Честера. И что такое сертификаты акций.

— Сколько их там?

Он пожал плечами.

— Изначально была тысяча акций. Триста штук я использовал, чтобы получить заем. Мне пришлось временно передать их кредитору.

— И теперь они у Хоби?

Честер кивнул.

— Он выкупил долг. Скорее всего, сегодня он получит эти триста акций. Они им больше не нужны. Еще девяносто штук я передал Хоби в качестве залога. Они в банке. Наверное, очень скоро придется их отдать.

— Как должна происходить передача сертификатов?

Честер устало пожал плечами.

— Я переписываю акции на его имя, он их забирает и регистрирует на фондовой бирже. Как только Хоби получит пятьсот одну акцию, он станет владельцем контрольного пакета.

— Где находится твой банк?

Честер сделал первый глоток кофе.

— В трех кварталах отсюда. Пять минут пешком. Потом пять минут до фондовой биржи. Десять минут от начала и до конца — и мы останемся без единого пенни и без крыши над головой.

Он поставил чашку на пол и вновь уставился в пустоту. Шерил выглядела совершенно апатичной. Она не стала пить кофе. Ее кожа была влажной. Возможно, у нее сотрясение мозга или какие-то другие травмы. Может быть, шок. Мэрилин не знала, поскольку у нее не было никакого опыта в подобных делах. Нос Шерил выглядел ужасно — он почернел и распух. Под глазами появились синяки. Высохшие губы потрескались — ей всю ночь пришлось дышать ртом.

— Попробуй выпить кофе, — предложила ей Мэрилин. — Тебе станет лучше.

Она присела рядом с Шерил на корточки и поднесла чашку к ее губам. Шерил сделала глоток, и немного горячей жидкости выплеснулось на подбородок. Она сделала еще глоток и взглянула на Мэрилин со странным выражением в глазах. Мэрилин не поняла, что она хочет сказать, но улыбнулась, стараясь подбодрить подругу.