Зачем я ему? - Алина Ланская

— Погоди, — сама не верю в свою догадку. — Быть не может! Ты… тот кре… парень, за которым Никита в Индию полетел? Это ты там косяки курил?

Пожимает плечами.

— Да кто мог знать, что у них там трава под запретом, на каждом углу продается…

Действительно, кто бы мог знать…

— А зовут-то тебя как?

— Даня, Данил. А ты прям, и правда, такая, как Никитос говорил. Злой был, что я его от тебя оторвал. Ты извини, что так получилось. Курить будешь?

Смотрю на него и удивляюсь, как он долетел сюда. Один. А он словно мысли мои читает.

— Да ты не волнуйся, меня в Москве встретили, потом на рейс сюда посадили… Я тут охерел от этих перелетов и разницы во времени. Не спалось что-то, вот решил как в старые времена пройтись… Прошелся…

— Ты что с ее телефоном сделал? И спасибо тебе за это.

— Да ничего. Вирус ей запустил. Будет головой думать, хотя вряд ли… Так что там за фотки?

— Я их не видела.

— Артемка приставать стал, а она снимала?

Киваю головой.

— Не знала, что они брат и сестра.

— Двоюродные. Но считай, как родные. Маринка из него всю жизнь веревки вьет. Больше она показать никому не сможет, а Никитосу отправила?

— Отправила.

Если б знала, что Рыжий хакнет ее телефон, не просила бы ничего отсылать…

— Придется тебе ему объяснять.

— Придется… Слушай, надо Машку разбудить и домой нам ехать.

— Так ее Машей зовут?

— Вы даже не познакомились?

— А зачем?

Ну да, конечно, зачем?!

В дверь стучат и, не дожидаясь ответа, резко открывают. Оп-па! Темные Джинсы. Нет, очень-очень злые Темные Джинсы.

— Ну что? Погуляла? — Смотрит на меня так, словно вот-вот схватит меня за шкирку и трясти начнет.

— Привет, дядь Вась. — Рыжий кивает мужчине, но тот даже не реагирует.

— Ты куда пошла, вертихвостка? Приключений на задницу мало?! К экзаменам тут готовишься?

— Дядь Вась…

— А ты помалкивай, обдолбанный! Собирайтесь! Живо!

Машку он поднял за пару минут, просто сдернул с нее одеяло и высыпал два ведерка льда прямо ей на спину. Та взвизгнула, пыталась было сбросить с себя холод, но Василий Федорович тряхнул ее так, что, думала, голова отвалится.

В общем, через 15 минут загрузил нас всех в джип, а на улице уже светает, машины вовсю едут.

Молча довез нас до дома, отволок Машку в квартиру, сгрузил на кровать.

— Чтобы до понедельника носа отсюда не высовывала, поняла?!

— А Даня?

— За придурочного не беспокойся, и его доставлю.

И дверью хлопнул…

Машка спит, а я сижу на полу, прижавшись спиной к стене, и смотрю на телефон. Он, наверняка, уже все видел и не звонит. И не позвонит?

Все, что делает, делал эти месяцы… Я многого не видела, но другие видели. Артем, Василий, Дмитрий Александрович, Марина, даже Машка… Убедила себя, что просто игрушка для него, что все это ненастоящее… А что настоящее? Стас? Я столько сил потратила, чтобы найти подвох в Никите, а сама не замечала, что хожу с ножом в спине…

Что я ему скажу? Что сожалею? Что не хотела никого целовать? Что мне никто, кроме него, не нужен? Что?

Набираю его номер, в трубке сначала тишина, а потом… вне зоны действия. Нажимаю отбой. Иду на кухню. Ставлю себе чай, уже седьмой час. Можно и позавтракать, но в горло никакой кусок не полезет.

Снова беру телефон. Захожу в ватсап и начинаю говорить.

— Привет. Я совершила ошибку, не ту… как это выглядит на фотках. Ты, наверное, уже их видел. Ничего не было с Вороновым и быть не могло… Просто… он напился, полез ко мне… а Марина… фотографировала… Ничего не было. Не нужно было даже близко к ним подходить, но… мне очень стыдно перед тобой. Я… Я просто не такая хорошая, как ты. Думала всегда, что это ты ненадежный, ненастоящий, все ждала подставы от тебя… С ума сходила, не понимая, зачем я тебе… Чего только ни думала… А в итоге сама… Прости меня, если сможешь… Пожалуйста… Я очень хочу быть с тобой.

Машка проснулась ближе к 7 вечера. Гульнули так гульнули. Завтра — экзамен. По социологии. Но это кажется каким-то далеким.

Аспирин и стакан воды Епифанцева игнорирует, смотрит на меня безумным взглядом. А потом со стоном падает на кровать. Может, начала вспоминать, что ночью натворила. Накрывает голову подушкой и снова — стон.

— Маш, может аспирин выпьешь. Голове полегче станет.

— Да нормально у меня с головой! — рявкает на меня. — Кристально чистая. С памятью делать надо что-то.

— Ничего не помнишь?

Может, обойдется? Даня точно с ней искать знакомства не будет.

— Помню, в том-то и дело. Дрыща этого рыжего… Как я могла?! Ты почему меня не остановила?!

Ну, вот это — совсем ни в какие рамки.

— Да тебя там никто остановить не смог бы. Сама набросилась на Даню, в комнату затолкала. Это он вообще возмущаться должен, не ты.

— Даня? Какой Даня?

— Дрыщ. Рыжий.

— Ты с ним познакомилась? Зачем?

— Потом расскажу.

Говорить сейчас про Индию, Воронова, Марину, фотографии, вирус в телефоне и, главное, про мое сообщение Никите не хотелось. Он мне так не позвонил и не написал. Даже сообщение не прослушал. Телефон по-прежнему недоступен. Я с ума сойду от ожидания. Пыталась учить социологию, пока Епифанцева спала, но полное ощущение, что завтра завалю. Какие, к черту экзамены, когда тут такое…

— Ты, кстати, чего так переживаешь? — смотрю на Машку. — Сама же хотела оторваться, секса не хватало… Что, так все плохо было или не помнишь?

— Да помню все! Слишком хорошо, — Машка вскочила и побежала в ванну. — В том-то и дело, Варь. Такого улета в жизни не было. Никогда и ни с кем!

— Э-э-э, с Даней? — Вот на кого-на кого, а на бога секса Рыжий совсем не тянул.

— Не произноси его имени, — доносится ее голос сквозь шум воды. — Я больше не увижу этот позор моей жизни!

Вот тут я бы не загадывала.

Маня выспалась, пришла в себя, и ей хотелось узнать, что же она такого пропустила. Про Индию, Рыжего, его знакомство с Ледневым и всей этой чудесной компанией я умолчала. Может, они, и правда, больше не встретятся? Епифанцева так и не объяснила, какого лешего она потащила в кровать именно Даню. Там вокруг было столько тестостерона, а она единственного заморыша отхватила.

— Так, значит, фотки ему отправила? — сидим на кухне, пьем чай. Машка заварила свой жуткий пуэр, но сейчас мне так фигово, что даже не обращаю внимание на горький вкус чая.