Транспорт до Везелвула - Андрей Ливадный

Измученный взгляд Саши следил за фигурой приближающегося Николая, а в голове прокручивался один и тот же вопрос: как долго они будут умирать? Сколько в состоянии протянуть человек в замкнутом пространстве склепа? И что придет раньше — безумие или физическая смерть?

В другой момент она бы не стояла, как истукан, а пошла бы навстречу фон Риттеру, тем более что Николай казался ей тем единственным человеком, что мог бы перевернуть всю ее жизнь. Она чувствовала — финальные мгновения того страшного боя сблизили их так, как не смогли бы сблизить прожитые вместе годы…

На глаза Саши вдруг навернулись слезы.

Она не хотела, чтобы он подходил к ней, не хотела слышать его голоса, не хотела видеть его черт лица и отраженного в них спокойствия, потому что это было все, что она могла бы полюбить, но увы… Ее чувства тоже оказались погребены тут вместе с ней…

— Они убрались… — Николай, словно почувствовав ее отчужденность, остановился в нескольких шагах от Эйзиз.

— И что? — с непонятным ей самой вызовом спросила Саша.

— Ничего, — пожал плечами фон Риттер так, словно речь шла о вещах само собой разумеющихся. — Пока тебя не было, Рорих вскрыл второй запечатанный склад, — сообщил он, — там оказалась аккумуляторная подстанция.

Саша вдруг резко вскинула голову.

— Ник, зачем это все? — выдохнула она прямо ему в лицо. — Теперь мы из принципа будем заниматься этой мышиной возней? Чтобы прожить еще день или два? Будем ловить крыс, пауков, дождемся, когда загниет плоть на наших ранах, будем мучиться, подбадривая друг друга… — она не выдержала и отвернулась. — Я не хочу… — несколько секунд спустя добавила она, немного успокоившись. — Ты знаешь, Николай, пока были шансы, я боролась. Но нас приказано уничтожить во что бы то ни стало, и вот результат — мы уничтожены. Не честнее ли признать это?..

— И что, по-твоему, мы должны будем сделать, признав, что погребены заживо? — в голосе фон Риттера промелькнули незнакомые ей нотки.

— Николай, если ты хочешь цепляться за жизнь, я не могу тебе ничего сказать. Это твое дело. Но я не хочу умирать медленно и трудно, ты понимаешь?!

— Понимаю.

Николай поднял взгляд и при свете укрепленного на шлеме фонаря пристально посмотрел в ее изможденное лицо, которое при неярком освещении вдруг приобрело землистый оттенок.

— Я не буду тебе лгать, Саша, — мы действительно попали в страшную переделку, — медленно произнес он. — Но рано говорить о том, что нас больше нет… Знаешь, — он внезапно грустно улыбнулся, присев на корточки — стоять, выпрямив ранению спину, оказалось слишком мучительно, — когда я был маленьким, то, глядя на мать, думал, что на свете больше нет такой женщины…

— И что? — настороженно спросила она, прислонившись к бетонной стене. Грустная улыбка Николая так глубоко и болезненно проникла в ее чувства, что она едва не задохнулась от охватившего ее желания коснуться рукой его губ.

— Ты похожа на нее, Саша… — признался Николай. — Но я искал тебя не затем… — вдруг произнес он, словно испугавшись вырвавшейся фразы. — У нас есть шанс. Шанс погибнуть в бою, а не тут…

— Ты смеешься? Над нами слой раздробленного бетона толщиной в десять метров. Лучшей надгробной плиты и не придумаешь…

— Бетон не проблема. Рорих кое-что придумал. — Николай снизу вверх посмотрел на Эйзиз и вдруг протянул ей руку. — Помоги встать, и пойдем посмотрим, — предложил он, заставив себя улыбнуться.

Эйзиз молча приняла протянутую руку. Ее пальцы слегка дрожали и были холодны как лед.

У дальней стены подземелья, где располагались входы в опечатанные много лет назад склады, горели несколько развешанных над дверями переносных ламп.

В их свете фигура Рориха казалась тенью демона — хозяина этих мрачных подземных залов. Он шел от одного входа к другому, волоча за собой длинный отрезок высоковольтного кабеля. Заметив появившихся из тьмы Ваби, Николая и Сашу, Черч, вертевшийся под ногами Эрни, с радостным визгом бросился им навстречу.

Рорих остановился и повернул голову.

— Идите сюда! — громко прокричал он, и эхо от его голоса затравленно метнулось под сводами древнего бункера.

— Ты чего орешь? — спросил Николай, подойдя ближе. Эрни напряженно смотрел на его губы.

— Не слышу! Говори громче!

— Ладно! — крикнул фон Риттер, наклонясь к самому уху Эрни. — Веди, показывай!

Рорих кивнул, тут же сунув в руки Николая еще один отрезок кабеля.

— Пошли!

Пройдя в следующий, уже вскрытый без помощи взрывчатки дверной проем, они оказались еще в одном складском помещении.

Вдоль стены этого зала высились силовые шкафы с предупредительными знаками, говорящими об опасности прикосновения. Чуть дальше, в сумраке возвышались прямоугольные бетонные чаны с решетчатыми крышками.

— Этот зал, — крикнул Эрни, сбрасывая с плеча кабель, — предназначался для энергоснабжения в случае расконсервации! — он указал рукой на чаны, от которых исходил острый, специфический запах, и пояснил: — Это кислотные аккумуляторные батареи! Очень старая технология, но зато во! — он выставил большой палец в выразительном жесте. — Могут в сухом виде стоять веками! Я залил туда кислоту!

— И что теперь? — спросила Саша, озираясь по сторонам.

— Энергия, — пояснил Николай, указывая на два кабеля, которые Рорих прикручивал к контактам накрывающей одну из ванн решетки. — Эрни подключил их к накопительному блоку питания одного из роботов. Сейчас начнется подзарядка!

Лицо Саши внезапно просветлело. Она поняла, что задумал Рорих. В памяти Эйзиз мгновенно всплыли наклонные пандусы для планетарной техники и огромные створы, ведущие на поверхность. При помощи робота можно будет открыть такие ворота, и поток щебня обрушится по пандусу в пустое подземелье, открыв выход наружу…

— Ник, мы сможем выбраться отсюда?! Ты уверен?!

Николай посмотрел на нее и улыбнулся.

— Надежда умирает последней. Я надеюсь.

— Дай бог…

Николай внезапно посерьезнел, взглянув на ее возбужденное лицо.

— Знаешь, что меня поражает в тебе, Саша? — вдруг без тени улыбки спросил он.

— Что? — мгновенно насторожилась она.

— Твоя готовность умереть. Почему ты так рвешься в бой?

Саша не задумалась над ответом.

— Там жизнь, Ник. В бою нет безысходности, а рассчитанный риск порой уравнивает несоизмеримые силы, — серьезно ответила она.

— У тебя уже есть мысли на этот счет? — искренне удивился фон Риттер. — О чем ты думаешь, скажи?

— О том, как нам вырваться с Везелвула.

* * *

Над поверхностью планеты занимался невзрачный серовато-багряный рассвет.

Все ярче разгоралось больное искусственное солнце, и его зловещие, нездоровые лучи с каждой сменой дня и ночи все сильнее прогревали промерзшую насквозь землю.