Драконы Исчезнувшей Луны - Трейси Хикмэн

— Моя единственная любовь — Единый Бог.

Герард поспешил увести короля прочь.

Штаб городской стражи оказался расположенным в нескольких кварталах к югу от Западных Ворот. Соламниец и эльф молча ехали до улицам, которые были пусты во время их входа в Оплот, но теперь кишели солдатами армии Единого Бога, и Герарду то и дело приходилось останавливать своего коня, чтобы тот не затоптал кого-нибудь из них.

Он обернулся и посмотрел на эльфа: лицо Сильванеша стянулось в неподвижную маску, челюсти были крепко сжаты, глаза опущены, а руки с такой силой вцепились в луку седла, что костяшки пальцев побелели.

— Женщины... — проворчал Герард. — Это со всеми нами случается.

Но Сильванеш горько улыбнулся и покачал головой.

«Что ж, может, ему и вправду хуже, чем остальным, — подумал Герард. — Другим ведь не приходится соперничать с Богом».

Они миновали Западные Ворота. На мгновение у Герарда мелькнула мысль о побеге, однако он тут же отверг ее: на дороге было полно солдат Мины, и за городом их находилось даже больше, чем внутри его. К тому же люди бросали на эльфа слишком неприязненные взгляды. Многие изрыгали угрозы.

Герард понял, что Мина приняла единственно верное решение — в данное время тюрьма действительно была самым безопасным местом для этого юноши. Если только для него вообще можно было найти таковое в Оплоте...

Городская стража либо погибла при штурме, либо сбежала, и Мине пришлось заменить ее нераканцами. Они равнодушно посмотрели на эльфа и с явным раздражением выслушали уверения Герарда в том, что нового узника необходимо поместить под усиленную охрану. Один из них сунул рыцарю связку ключей, указав в направлении тюремного блока.

Герард отвел эльфа в самый темный конец коридора — подальше от человеческих глаз.

— Мне очень жаль, Ваше Величество, — сказал он.

Король пожал плечами и уселся на каменную плиту, заменявшую кровать. Герард принялся запирать дверь.

Сильванеш поднял голову.

— Я должен поблагодарить тебя. Ты спас мне жизнь.

— Полагаю, что сейчас вы предпочли бы погибнуть, — печально заметил соламниец.

— Да, их мечи не причинили бы мне такой боли, — согласился эльф, изобразив на лице слабое подобие улыбки.

Герард огляделся — рядом никого не было.

— Ваше Величество, — прошептал он, — я могу устроить вам побег. Правда, не сейчас — сначала мне нужно кое-что сделать...

— Я ценю твое великодушие, рыцарь, но ты лишь подвергнешь себя бесполезному риску. Я не могу бежать.

— Ваше Величество! — Голос Герарда зазвучал тверже. — Вы видели ее. Вы слышали ее. У вас нет шансов! Она вас не любит. Как, впрочем, и никого другого, кроме своего Бога.

— Он и мой Бог тоже, — спокойно возразил Сильванеш. — И он обещал, что мы с Миной будем вместе.

— И вы все еще верите ему?

— Нет, — ответил эльф после минутного колебания. Казалось, ему было трудно произнести это. — Нет, не верю.

— Тогда будьте готовы. Я вернусь за вами.

Сильванеш снова покачал головой.

— Ваше Величество, — вновь заговорил Герард, теряя терпение, — а известно ли вам, почему Мина держит вас здесь, вдали от вашего королевства? Да потому, что народ Сильванести не пойдет ни за кем, кроме вас, и она это знает. Эльфы сидят сложа руки и ждут вашего возвращения. Вот и вернитесь, станьте для них тем самым королем, которого так боится Повелительница Ночи!

— Стать для них королем, — Сильванеш скривил рот. — то есть опять лицезреть мою матушку, слушать ее плач и упреки, терпеть унижения... Я скорее предпочту провести в тюрьме всю жизнь — а она у нас, эльфов, длинная, — чем отправлюсь домой.

— Да опомнитесь же вы наконец! Если бы дело касалось только вас, вы имели бы полное право хоть заживо сгнить тут! — взбесился Герард. — Но вы король, независимо от того, нравится вам это или нет. А король не имеет права не думать о своих подданных.

— Я думаю, — заявил эльф. — И всегда буду думать о них. — Вскочив на ноги, он подошел к Герарду. — По словам Мины, ты — Соламнийский Рыцарь. Что тебе нужно от Повелительницы? Ты послан шпионить за ней?

Герарда бросило в жар.

— Можешь не признаваться, — сказал Сильванеш. — Все равно Мина видит твое сердце насквозь. Потому-то она и назначила тебя моим телохранителем. И если ты действительно хочешь мне помочь...

— Хочу, Ваше Величество, — заверил эльфа Герард.

— Тогда возьми. — Сильванеш протянул ему сквозь прутья решетки сверкающее синее кольцо. — Я уверен, что очень скоро ты повстречаешь эльфийского воина по имени Самар. Он разыскивает меня по поручению моей матери. Отдай ему это кольцо и, когда он спросит, где ты его взял, скажи, что снял с моего трупа.

— Ваше Величество...

Король настаивал:

— Возьми. И не забудь — я мертв.

— С какой стати я должен врать? И с какой стати ваш Самар должен мне верить?

— Он поверит тебе. И меня больше не будут искать.

Рыцарь взял украшенное сапфирами колечко — такое маленькое, что не всякий ребенок смог бы надеть его себе на палец.

— А как мне найти Самара?

— Тебе придется выучить одну эльфийскую песню, — ответил Сильванеш. — Это детская песенка, которую пела мне мать, предупреждая о приближении опасности. Пой ее в пути, и Самар сам найдет тебя.

— Ага, и перережет мне горло...

— Нет, он начнет задавать вопросы. Самар — достойный эльф. Ты можешь безбоязненно поведать ему о моей гибели.

— Я бы предпочел открыть ему правду, Ваше Величество, — сказал Герард. Молодой король начинал вызывать у него симпатию.

Сильванеш нахмурился.

— Ладно, — вздохнул рыцарь. — Так что это за песенка?

Эльф научил Герарда своей песне. Ее слова и музыка были очень простыми. Вообще-то это была детская считалочка: «По пять близнецов на руках у меня, четыре сестрички-ноги у коня». А последнюю строчку Герард запомнил навсегда: «Без братьев живет лишь одна единица, и не с кем ей горем своим поделиться».

Сильванеш отошел к каменной кровати, лег на нее и повернулся лицом к стене.

— Скажи Самару, что я умер, — повторил он тихо. — И не считай себя лжецом, ибо к тому времени я действительно буду мертв.

Выйдя из тюрьмы, Герард с удивлением обнаружил, что на улице совсем стемнело. Он внимательно огляделся и, будто бы прогуливаясь, прошелся вдоль здания тюрьмы. К счастью, его опасения оказались напрасными: никто не следил за ним, прячась в дверных проемах или среди ночных теней.

«Это мой шанс, — подумал соламниец. — Я прошмыгну за ворота, затеряюсь среди войск, разыщу того эльфийского воина, а потом отправлюсь к своим. Да, именно так я и поступлю, ибо уехать прямо сейчас — самое мудрое решение, какое только могло прийти мне в голову».