Ошейники для волков - Фридрих Незнанский

Муровцы решили разделиться. Яковлев должен был подвезти Грязнова до ближайшей станции обслуживания автомобилей и отправиться на поиски гостиницы. А Грязнов решил поспрашивать совета у знающих людей. Как-то надо было выходить на криминальный автобат.

Яковлев укатил, пообещав часа через два вернуться.

На станции техобслуживания царило затишье. Правда, в цеху на эстакадах торчали три автомобиля, и возле них бродили задумчивые от недопития техники. Некто более праздный и явно принявший больше на грудь, чем трудяги, сидел в застекленной конторке и остекленело глядел прямо перед собой.

Грязнов деликатно постучал в стекло.

Не поворачивая головы, мужик сделал вращательное движение глазами и еле заметно кивнул. Мол, заходи.

Муровец проник в комнатушку-закуток, сел на свободный табурет.

– Здравствуйте. Водку пьете?

– А… кгм… хр-р… у-у… Да!

– Здесь можно? – на всякий случай осведомился гость.

– А че ж? Чай, не бензин.

Грязнов вытащил из карманов кожаной куртки бутылку водки и нарезку салями.

Колбасу мужик не одобрил:

– Домой отнеси. Собаке.

– Нету собаки.

– Тогда жене. Тоже домашнее животное.

Расплескав водку по стаканчикам, проворно вынутым мужиком из ящика стола, гость провозгласил тост:

– За знакомство! Я Слава.

Выпив, мужик понюхал рукав замасленной телогрейки и представился:

– А я мастером тут…

В руках гостя бутылка сделала еще два проворных наклона.

– За мастеров!

Выпили по второй. Через минуту мастер спросил односложно:

– Ну?

– Чево? Следующий тост?

– Успеем. Ради чего поишь, интересуюсь.

– Посоветоваться надо.

– Тогда не мельтеши. Советуйся, пока я не свалился.

– Виноват, исправлюсь!

– Военный, что ли?

– В отставке. Мне машину надо купить.

Мастер попытался удивленно приподнять брови, но только перекосил лицо.

– И какие же машины тебе здесь по сердцу пришлись?

– Ты не понял, мастер. Мне нужен «ЗИЛ».

– Тогда я тем более не понял. Откуда у меня грузовик?

– Не у тебя. Подскажи человека, который может помочь.

– Ты видишь, что я старый и больной?

– Не вижу.

– Вот и плохо.

– Ты будешь иметь свой процент от сделки. Ну как, мастер?

– Подожди.

Мастер приподнялся, опершись ладонями о стол, повисел так некоторое время, будто раздумывая, не опуститься ли назад, но затем мужественно выпрямился и медленно, осторожно, словно шел по канату, отправился в другое помещение.

Его не было так долго, что Грязнов заподозрил неладное: может, заснул там где-нибудь или забыл по пьяни о госте да и свалил домой, к жене под скалку. Он собирался уже выйти в цех и поговорить с техниками, но с облегчением увидел, что мастер возвращается, наплывая на стекло кабинки медленно, словно призрак. Но вот оперся широкой ладонью о кабинку, и она сразу качнулась, так что Грязнов испугался, как бы эта хлипкая, но тяжелая и опасная конструкция не рухнула ему на голову вместе со смертельно усталым мастером.

Медленно продвигаясь, мастер нащупал дверцу, вошел, затем потрогал стул, удостоверился, что тот ему не снится, тяжело сел и уставился на гостя, пытаясь вспомнить, кто это и зачем он здесь. Нечеловеческое напряжение ума принесло свои плоды.

– А… – произнес мастер удовлетворенно и поискал глазами бутылку, которую Грязнов на всякий случай убрал со стола.

Когда злодейка с наклейкой снова появилась среди стаканчиков и совершила очередные наклоны к ним, мастер кивнул и, покрепче взяв стопку в руку, спросил:

– Ты не мент?

– А ты? – в тон произнес Грязнов.

Мастер затрясся от смеха, расплескивая водку.

– Ш-шутник, едренть!…

Выпив, мастер успел сообщить гостю, что в ресторане «Сатурн» в семь вечера его будет ждать человек. Чтобы встреча состоялась, клиент должен заказать греческий коньяк, который в кабаке никто не берет со дня его основания. За тем коньяком и может состояться весьма содержательный разговор.

Тут мастер уронил голову на стол и уснул, а Грязнов подался восвояси.

Возле ворот автостанции его уже поджидал Яковлев.

– С гостиницей все в порядке. Что будем делать дальше? – спросил он.

– Дальше, Володя, мы будем знакомиться с достопримечательностями города, в основном его улиц и переулков, на случай, если удирать придется, – весело ответил Грязнов. – А вечером пойдем в ресторан на встречу с торговцем автомобилями от вооруженных сил. В ресторане, как ты понимаешь, мы с тобой друг друга не знаем.

Только совершенно незакомплексованный и не обремененный чувством меры человек мог назвать старое полуподвальное помещение в обшарпанном трехэтажном доме рестораном с громким космическим названием «Сатурн».

В прокуренном, длинном, как вагон, зале было немноголюдно. Несколько бездельничающих парней с бритыми затылками проводили нового человека взглядами. Вели они себя здесь вызывающе развязно. Вероятно, какая-нибудь местная банда.

Грязнов уселся за стол с несвежей, но в отличие от других более чистой скатертью так, чтобы вход и парни были перед глазами.

Притащился официант, такой же несвежий, как скатерть на столе.

– Что будете заказывать?

– А меню у вас есть?

– Есть.

– Может, лучше дать карту блюд, а потом подойти и взять заказ?

Официант помолчал, мысленно переводя сказанное клиентом на более понятный ему язык.

– Меню есть, только того, что в меню написано, нету. Лучше скажите сразу: водку будете брать?

– Это обязательно? – поинтересовался Грязнов.

– Ну-у, – неопределенно протянул официант.

– Ладно. Давай бутылку «Метаксы» – заказал Грязнов.

– Чево? – не понял официант.

– Вон там у вас в буфете стоит греческий коньяк в длинной бутылке. Его и неси, – уточнил муровец. – Да к нему лимон порежь и шпротов пару банок с луком сваргань, пожалуйста.

Официант направился исполнять заказ. Грязнов крикнул ему вслед:

– Але, Митрофан! Не вздумай в графин переливать! Знаю я вас!

В это время в зал вошел Яковлев, оглядевшись, сел за свободный столик, вытащил потрепанную газетку и стал ее просматривать.

Парни поглядели в его сторону и с презрением отвернулись. Решили, что это какой-то местный интеллигентик. Они вновь нагло уставились на Грязнова. Вдруг двое парней из компании встали из-за стола и подошли к его столику. Грязнов по их походочке сразу догадался, что имеет дело с бывшими зеками. Эта походка прилипает к уголовникам, как кличка. Серьезные люди, выходя на волю, стараются от нее избавиться, а иные просто тешатся этим, так сказать, для куража.