Варяжская сага - Борис Корниенко

Когда Ансгар открыл глаза, то уже лежал на спине и в лицо ему обеспокоенно заглядывал старший брат.

– Как ты? Что с тобой?

– Ничего, – просипел Ансгар.

– Тащите его в дом, – раздался голос Барга. Агнар и Ульвар подхватили Ансгара под руки, занесли – сам он еле-еле волочил ноги – в хирдхейм и уложили на лавку. Голова раскалывалась от боли, перед глазами все расплывалось в облаке серых мушек, к горлу подступала тошнота. Ансгар не помнил, когда бы он чувствовал себя настолько плохо. В этот момент к лавке подошел Бильд. На него тут же накинулся Агнар:

– Что ж ты делаешь? Ты чуть не убил моего брата! А еще другом назывался!

– Не кричи ты так, – спокойно ответил Бильд, – я знал, что делаю. От таких ударов не умирают. Да и шлем у него был. Полежит немного и скоро оклемается. Зато надолго усвоит урок. Ведь так, Ансгар? – обратился он к лежащему. – Ты уж не держи на меня зла. Мир? – И он нагнулся, протягивая руку Ансгару.

Ансгар, чуть живой, все же нашел в себе силы приподняться и пожать руку Бильду. Что ни говори, ему следовало признать поражение. Бильд вновь оказался лучше него и, значит, был прав. Глупо было с этим спорить.

– Мир, – едва слышно проговорил Ансгар.

– Ну вот и славно!

* * *

К вечеру Ансгару стало намного лучше и он сел ужинать вместе со всеми. Он думал, что товарищи станут над ним посмеиваться, но скоро понял, что поражение в поединке с Бильдом никак не отразилось на отношении к нему. Викинги сидели, теснясь поближе к очагу, хотя было довольно жарко, отмахивались от мошкары и лениво жевали, время от времени переговариваясь. В общем, вели себя, как и всегда. Бальдр второй день пропадал у Рёрика, и за порядком, как и прежде, приглядывал Барг. Он и напомнил Ансгару о его утреннем провале.

– А без своего меча ты не так хорош, – задумчиво проговорил Барг, глядя в огонь, и все сразу притихли, ожидая, что еще он скажет. Но Барг молчал, как обычно, когда хотел еще больше захватить внимание окружающих. Наконец он продолжил:

– Береги его и помни, что твое преимущество – это твой длинный меч! Не зря ведь я тебя так и прозвал.

– Неужели все дело в мече? Разве для истинного воина это так важно? – попытался робко возразить Ансгар.

– Конечно, важно! Разве не потому в такой цене добрые мечи?! – воскликнул Дагстюр.

– Верно! – важно кивнул Барг. – Конечно, хороший воин и с плохим мечом одолеет слабого, хоть бы у того и было самое лучшее оружие. Но что если бьются двое равных? Впрочем, я не об этом хотел сказать. Ты, Ансгар, кажется, дал своему мечу имя?

– Да.

– Сдается мне, ты не первый так поступил, и раньше он носил другие имена, которые давали ему его прежние хозяева. Я думаю, Младший, что у тебя не простой меч. Бывают такие мечи, – Барг начал рассказывать уже для всех, – на которые при ковке и закалке накладываются заклятия.

– Кузнецы на все накладывают заклятия, – вставил свое слово Лодинн, и Раудкар подхватил:

– Уж мы-то знаем! Ковали вместе с отцом.

– Так и есть, все кузнецы – колдуны, – согласился Барг, – но среди них тоже разные попадаются. Бывает, один кует мечи – вроде бы добротные, можно смело идти в бой. Однако же ничего в них особенного нет. А бывают настоящие мастера, вот они знают такие заклятия, что после них мечу цены нет. Да и то, может, всю жизнь учатся, чтобы перед смертью сделать один-единственный такой меч.

– И что же могут эти мечи? – спросил Геслинг.

– Ну, это уж смотря какое заклятие и насколько искусен кузнец. Вот Младшему его меч приносит удачу, даже когда он проигрывает, как в поединке с Хельги. Это ценное свойство, так что береги его, Ансгар, и никогда им не пренебрегай! Во всяком случае, надеюсь, он не принесет тебе зла.

– Какого еще зла? – Ансгар передернул плечами и вопросительно уставился на Барга.

– А такого, что колдовство – оно и есть колдовство. Чары дают оружию силу, но сила эта – недобрая и рано или поздно показывает свою темную сторону. Таков был самый знаменитый из мечей – пылающий Тюрвинг.

– Я слыхал о нем! – влез Игуль. – Говорят, кто владел Тюрвингом, того нельзя было одолеть, этот меч крушил все вокруг!

Барг неодобрительно покосился на Игуля и изрек:

– Конечно, ты слышал о нем. Нет такого невежественного человека, который не слышал бы о нем. Однако же ты мало знаешь об этом мече! Не единожды владелец Тюрвинга бывал убит в бою, так что от смерти он не спасал. Хотя что это я? Может, я не прав и Игуль нам сам все расскажет? Или, может, кто-нибудь еще?

– Нет-нет, расскажи ты, пожалуйста, об этом мече. Я хочу знать, – поспешил успокоить Барга Ансгар.

– Слышал, Игуль? Младший хочет знать! А узнать можно только от того, кто сам знает. Так что сиди и помалкивай! – сказав так, Барг победоносно оглядел окруживших его викингов и, убедившись, что полностью подчинил их внимание, продолжил: – Тюрвинг был выкован в такие стародавние времена, что сейчас даже трудно сказать, где это произошло. Говорят, что где-то на востоке, может, даже в этих краях, а может, там, где сейчас Кёнигард, а раньше жили гёты, правил конунг по имени Сигрлами. Был это не простой конунг, ибо своим отцом он называл самого Одина. Однажды он пленил двух двергов, звавшихся Дурин и Двалин.

– Это тот самый Двалин? – не вытерпел Оддвар и тут же приготовился выслушать отповедь. Но к Ётунсону Барг всегда относился как-то снисходительно. Вот и в этот раз он только улыбнулся и сказал:

– Да, тот самый, что выковал золотые волосы, чтобы Локи мог искупить свою вину[75], тот самый, что выковал Гунгнир[76] для Одина, тот самый, что построил Скидбландир[77], тот самый, что изготовил Брисингамен[78] и за это познал саму Фрейю. Сигрлами не хотел отпускать их без выкупа, и тогда они выковали Тюрвинг, наложив на него могучее заклятие. Он был самым острым из мечей. Каждый раз, когда им замахивались, он сиял, как солнечный луч. Его нельзя было обнажить, чтобы он не принес кому-нибудь смерть, и его всегда нужно было вкладывать в ножны омытым теплой кровью. И не было живого существа, ни человека, ни зверя, которое могло бы дожить до следующего дня, получив от него рану, будь она малой или большой. Удар меча нельзя было отразить, и он не останавливался, пока не попадал в землю, и тот человек, что брал его в бой, одерживал победу, если сражался им. Но заклятие, которое наложили на Тюрвинг дверги, несло в себе зерно зла, и над каждым обладателем этого меча витал злой рок.