Лабиринт Просперо - Антон Чиж

– Тут играть нельзя, тут надо верить в свою смерть.

– Мы все же надеемся, что актеров не отравят…

– Зря! – сказал Лебедев со злорадной улыбкой.

Стрепетова зарыдала в голос. Муж не мог ее утешить, сам еле держался.

– Как же так… Зачем же нас… – проговорил он.

– Что в ваших ролях про меня было написано? – спросил Ванзаров.

– Про вас там ничего не было. Нине полагалось сказать про призрак, если ее спросят.

– Значит, вы знали, что старушка Лилия Карловна и Веронин будут убиты.

– Нет, не знали! Клянусь вам! – Стрепетов готов был душу наизнанку вывернуть, чтоб ему поверили.

– Верится с трудом…

– Там ведь как было написано: когда мадам Дворжецкая пойдет на процедуру, Нине надо было увязаться за ней, сесть в очередь. А мне – когда Веронин пойдет на ингаляцию. Кто же знал, что у них слабое здоровье…

– А про мистера Маверика?

– И того проще: сказано было не лезть ни во что…

– Как вам, Аполлон Григорьевич, пьеса?

– Это похлеще танцев в перьях будет! – сказал Лебедев. – Не дам им за это противоядия. Пусть умрут в муках.

– Будьте милосердны… – Стрепетов бухнулся на колени. – Пощадите…

Это было совершенно недопустимо. Ванзаров потребовал немедленно прекратить дурной спектакль. Криминалист тоже получил свой осуждающий взгляд: нельзя так шутить над актерами, они же, как дети, во все верят.

– Господин Стрепетов, разве не узнали вашего загадочного курьера? – спросил Ванзаров.

– Да как его узнаешь… – Муж хлюпал носом и утирал слезы, не хуже жены. – Закутан в бекешу, весь в снегу. Нос один торчит…

– С прыщом.

– Именно так…

– Прошу не покидать номер до моего распоряжения, – сказал Ванзаров и, не прощаясь, вышел. Он не стал поддаваться мольбам «что же с нами будет», предоставив Лебедеву пригрозить пальцем.

– Вот ведь жулики в перьях! – сказал он, когда дверь в номер закрылась. – Жалько их, денег хотели заработать. Актеры ведь.

– На жалость времени не осталось. Пора нам познакомиться с курьером и его прыщавым носом… – сказал Ванзаров и саданул кулаком в дверь. – Лотошкин, откройте…

Створка немного приоткрылась и встала, во что-то уткнувшись. В щель потянуло сквозняком. Чтобы открыть, пришлось надавить.

Номер промерз. Окно, неплотно притворенное, раскрылось, впуская мороз. В комнате никого не было. Если не считать тела, лежащего ничком. Лебедев потребовал не мешать. Тронул пульс на горле, приоткрыл веко.

– Жив, сильный обморок…

– Сбежал ваш актер, Аполлон Григорьевич… – сказал Ванзаров. – Вещи бросил и сбежал. Ничего, в снегу далеко не убежит.

С пола послышался тяжкий стон. Францевич сидел, свесив голову. Он морщился от пузырька, который Лебедев совал ему под нос. Издалека запах был ужасающий. Ротмистр, ощутив его вблизи, пришел в себя. Потрогал затылок и опять застонал.

– Сзади напали? – спросил Ванзаров.

– Угодил в ловушку, – ответил Францевич, морщась, досталось ему основательно. – Услышал, что окно открывает, рама с треском поддавалась, потребовал открыть, меня впустили, ну и тут… Как в темноту провалился.

– Подняться сможете?

Не без помощи Лебедева ротмистр встал, его пошатывало. Но от дальнейшей помощи отказался: для офицера корпуса жандармов удар по голове – пустяк. И говорить не о чем.

– У входа караулить буду, – сказал он, все же придерживаясь за стену. – Оружие при мне.

Действительно, преступник не покусился на револьвер. Что в его положении было опрометчиво.

– Аполлон Григорьевич, пакуйте саквояж, – последовал приказ.

– Куда прикажите?

– В погоню, естественно, – сказал Ванзаров и показал пример, как должен бегать частный сыщик. Или чиновник сыска в отставке. Кому как нравится.

МИРАНДА

ПРОСПЕРО

МИРАНДА

ПРОСПЕРО

(въ сторону)

ФЕРДИНАНДЪ

МИРАНДА

ФЕРДИНАНДЪ

ПРОСПЕРО

(въ сторону)

(Фердинанду)

ФЕРДИНАНДЪ